Вик Разрушитель 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Благодарю, Ваше Величество, — степенно наклонил голову магистр. — Мне этого достаточно.

Офицеры, собранные для экстренного совещания прямо на стадионе, понимали, что император скрывает какие-то факты о странном мальчишке, словно невзначай оказавшемся в самой закрытой ложе и в нужный момент закрывшем собой польскую чету Ягеллонов. Пусть его привела с собой Великая княжна Лидия по просьбе самого государя, но для взрослых мужчин, привыкших оперировать фактами и умевших сопоставлять логические связи, становилось очевидным: этот сирота мелкопоместных дворян не так прост, и приглашение его в гостевую ложу перед атакой наемников вовсе неслучайно. В подобное совпадение не верил даже самый младший из офицеров СБ, присутствующий на совещании.

Оставался нераскрытым один лишь вопрос: насколько силен юный маг, и как теперь относиться к Булгаковым, ставшим опекунами сироты с невероятным Даром? Означало ли это приближение сильного клана к трону императора, и насколько проблемной станет жизнь их соперников?

Впрочем, никто из офицеров особо не волновался на этот счет. Они все находились на государевой службе и принесли клятву лично императору, а значит, и России. Аристократические склоки их мало задевали. Ясно же было одно: их полку скоро прибудет. Мальчишка-сирота уже попал под неусыпный контроль Его Величества, а значит, рано или поздно его ждет карьера офицера, а там и потомственное дворянство в пику чересчур нахальным аристо, забывшим о своем долге нести пользу стране, в которой живут.

— Господа, — Мстиславский привстал, опираясь кулаками о стол. — Время дорого. Прошу провести доведенные до вас мероприятия в кратчайшие сроки. Если будет что-то известно, сей же час извещать меня по прямому каналу. Факира желательно поймать живым. Наших доморощенных высокородных, буде они замешаны в сношениях с данным персонажем, не тревожить пока и вести аккуратно, выявляя все связи. Засим все, прошу заняться своими делами!

3

Как интересно наблюдать за построением причудливых цветных фигурок, как в калейдоскопе. Чья-то невидимая рука встряхивает передо мной пространство, и оно с легким шуршанием витражным осколков перемещается по горизонтали и вертикали, пока не замирает в новой позиции. Вот слон с изломанным хоботом, печально глядящий изумрудным глазом куда-то в даль; а вот бабочка с треугольными крыльями застыла в полете; а вот странные клочки красно-зелено-синего цвета как снежинки медленно опадают вниз, вызывая чувство тошноты.

Эти спазмы и вырывают меня из странного мира, заставляют сгибаться и судорожно искать тазик. Но ничего не происходит, и я обессиленно опускаю голову на подушку и тянусь к стакану с водой чтобы смыть привкус желчи во рту. Интересно, кто его наполняет? Последний раз, точно помню, я осушил стакан полностью и провалился в глубокий сон. Вода успела нагреться, значит, спал долго.

Закрыв глаза, пытаюсь проанализировать, что же произошло вчера… или сколько я нахожусь в больнице? Белые стены помещения, какая-то попискивающая аппаратура, казенный плафон молочного цвета — явно это не комната в доме Булгаковых. Или я опять у Назаровых? Нет, такая вероятность ничтожно мала.

Что произошло-то? Помню, как на меня летели чертовы кляксы, отдающие жутким холодом. Я ощущал их невероятную мощь, и в испуге, что антимагия не справится, выставил вперед руки, поздно осознав, какую глупость совершил. В гостевой ложе находилось больше десятка человек, обладающих нешуточным магическим потенциалом, так что себя-то они могли оградить от серьезных последствий надвигающейся опасности.

Меня нешуточно тряхнуло, когда яростная невидимая мощь, порожденная заполыхавшей в солнечном сплетении искрой, сформировала защитное поле и грубо разорвала все нити плетений, которые мне удалось заметить в дрожащих убийственных кляксах. Да, так и было. Каждая магема несла в себе смерть, причудливо сплетенную из разнообразных магических заклинаний. Я видел своими глазами: сеточки, завитушки, закорючки — все эти невероятные по сложности исполнения узоры чья-то талантливая рука соединила в одну-единственную формулу уничтожения. Касание, взрыв, смерть. Вот что ожидало застывших за моей спиной Ягеллонов. Но я не о них думал, а о пигалице с неугомонным характером и волосами, отливающими медью. Допустить гибель княжны Лиды я не мог.

А теперь лежу здесь и блюю желчью.

Дверь распахнулась, и палата вдруг наполнилась людьми в больничных халатах. Я разглядел задумчивого опекуна, встревоженную Людмилу Ефимовну, скромно стоящую позади них Свету с большим пакетом в руках, испуганную Илану и — вот так сюрприз! — Старейшину. Он единственный из всех со скептическим взглядом рассматривал оборудование и внутреннее убранство палата внимательнее, чем меня. Ни капли сочувствия… А что еще от него ожидать?

Какой-то низенький дядечка в белоснежном накрахмаленном халате и в таком же белом берете, глубоко натянутом до мохнатых бровей, подошел ко мне, обхватил запястье своими прохладными пальцами, покивал каким-то своим мыслям. Потом провел ладонью от макушки до живота, неопределенно хмыкнул. Затем его взор переметнулся на тазик, изучая содержимое.

— Просто позывы? — спросил он.

— Ага, — слабо ответил я. — Выворачивает, а кроме горькой слюны ничего не выходит.

— По-хорошему, пациента следовало бы еще на пару дней оградить от ваших настойчивых посещений, — сердито покачал пальцем дядечка перед носом Ивана Олеговича. — Но вы, как опекуны… Я уже четвертый день отбиваюсь от наплыва галдящей молодежи. Страшно сказать, отказал даже цесаревичу и одной молодой особе, являющейся его дочерью, и еще десятку высокопоставленных чиновников! Мне припомнят мою решительность!

— Бросьте, доктор! — хмыкнул Старейшина, разгуливая по палате. — Вы себе еще больше цену набили. Опытного специалиста никто обижать не будет.

— Хочется надеяться, княже, — пробормотал дядечка.

Четвертый день? Ничего себе как меня шарахнуло! Какая-то удивительная способность проявляется: полностью отключаться от событий. Один раз случайность, второй раз — закономерность, а третий? Система? Где-то я читал про это. Шутка, конечно, но задуматься стоит. Вот еще вопросик для Макария! Связана ли сия особенность с моим Даром?

— Мы долго не задержимся, — пообещала Людмила Ефимовна.

— Десять минут, — закрепляя свое право указывать, врач постучал пальцем по стеклу наручных часов и взялся за ручку двери. — Ни больше, ни меньше.

— Пустое, профессор, мы же понимает, — хмыкнул Старейшина, и вернувшись к застывшим на пороге родственникам, мягко подтолкнул правнучку в спину. — Светка, ну что ты в статую превратилась? Клади гостинцы на тумбочку. Или решила домой унести?

— Ой, ну да! — Света быстро подошла к моей кровати и улыбнулась. — Привет! Вот тут тебе апельсины, яблоки. Баба Нина компот вкусный сварила. Он холодный, в термосе. Привет большой передает.

— Кто, компот? — мой голос оставался слабым, как будто я при смерти, что еще больше испугало Илану. Она почему-то судорожно схватилась за свою косу, выползшую из-под шапочки, и крепко сжала ее. Тоненькая и изящная, вытянувшаяся за лето, моя соседка по парте в медицинском халате гляделась очень даже привлекательно.

Света рассмеялась, поняв, какую глупость сморозила.

— Бабушка, конечно!

— Тогда ей привет от меня, — улыбаюсь в ответ. — Да вы присаживайтесь, вот сюда, в ноги. Тетя Люда, вон стул, не стойте…

Одноклассницы живо заняли самое лучшее место с двух сторон. Интересно получается, а чего это Булгаковы Илану с собой взяли? Самой напроситься ей бы не хватило смелости. Наверняка, Светка поспособствовала.

— Кавалер, — хмыкнул Старейшина, повторив манипуляции доктора, точно так же поводив надо мной ладонью. В животе приятно защекотало, и я неожиданно захихикал. — Да он симулянт, Иван.

— С чего бы? — удивился опекун, стоя позади жены, только что положив руки на ее плечи. — Ты на него взгляни. Смерть его встретит, сама испугается.

Меня передернуло от нахлынувших воспоминаний, когда Белая Леди, как я ее обозвал после болезни, появилась в горячечном бреду и долго стояла, глядя на мои мучения.