Химера (СИ) - Адамов Марк

Уверенной походкой Кранц отправился точно в сторону Большого Зала. В просторном помещении уже собрались те, кто был в Приюте или же достаточно близко, чтобы разглядеть белый дым над обителью и откликнуться на общий сбор.

Лисы прекратили шептаться и уставились на вошедшую троицу. Кранц ответил торжественным молчанием и прошествовал к середине. Он ловко вспорхнул на один из центральных столов, но молодых спутников приглашать за собой не стал.

Наступила неловкая тишина. Пара дюжин Лис уставилась на пришельцев в недоумении. Здесь собрались и рядовые убийцы, и часовые. У дальней стены же появился сам Коршун в широкой робе. Его лицо, покрытое шрамами вперемешку с глубокими морщинами, то и дело пробирала дрожь, но последний распорядитель не был готов вмешаться.

— Так, что тут происходит? — выразил общее недоумение Лом, подойдя поближе к импровизированной трибуне. — Кто-нибудь знает, зачем этот общий сбор?

— Знаем, Лом, — ответил Кранц. — Всему своё время.

— Мы знакомы?

— А что, не узнаёшь старого товарища? — Химера-старший рассмеялся. — Конечно, я тебя не виню. Я же девятнадцать лет как умер.

— Арброк? — хозяин купальни отшатнулся. — Я думал, мне показалось.

— Так, достаточно! — гаркнул Коршун и заковылял к середине толпы. — Какой к Чёрту Арброк? Химера, Сойка, кто этот мужлан? Где Гадюка, раз она сбор и объявила? Почему мне не сказала?

— У тебя очень много вопросов, — Кранц покачал головой. — Давно ты распорядителем стал? Не думаю, раз меня не узнаёшь. Что же до твоих вопросов, я на все отвечу, причём с удовольствием. Малыш Химера, представь меня, пожалуйста, а то здесь собралось куда больше новых лиц, чем я думал.

Варион застыл между Коршуном и Кранцем, выхватывая из толпы знакомые фигуры. Он видел Полоза с Горняком, что переглядывались в недоумении, Вдову, застывшую в испуге. И, конечно же, Ладаима. Крысолов не мог не узнать Кранца, не мог не вспомнить всё, что друг говорил ему в Яголле и после него. Он буравил его взглядом, выдавая один немой вопрос за другим.

— Значит так, — Варион старался говорить громче, но голос его то и дело срывался. — Меня-то вы все знаете, я надеюсь? Конечно, знаете. Как Химеру. Но вот что вы не знаете, так это то, что я не первый Химера. Был другой, почти тридцать лет назад. Его считали мёртвым, а имя потом передали мне. Собственно, это он. Вот.

— Выглядит живым, — возразил Лис по прозвищу Хлыст.

— А вот Сойка — не очень, — добавил Котелок. — Когда она успела вернуться?

Их краткие реплики переросли в буйство обсуждений и выкриков, заполонивших Большой Зал.

— Да, не быть тебе герцогским глашатаем, — шикнул Кранц на ухо Вариону. — Тихо! Я требую тишину!

— Говори, кто такой, — велел Коршун. Казалось, с его опущенных губ вот-вот засочится яд.

— Вы всё слышали, — продолжил лже-Настоятель. — Я Химера, такое имя мне дали двадцать девять лет назад те, кто привели меня в этот душный подвал и заставили забыть прошлую жизнь. Я тренировался, ел, спал в этих стенах. Меня многому учили, как сейчас учат вас. В первую очередь, конечно, убивать. А ещё меня учили верности, послушанию и готовности умереть за Лисий Приют и Настоятеля. Его слово непреложно, так ведь? Знакомая песня? Я провёл здесь десять лет, но всё это время меня пытались сломать. Я должен был плясать под одну и ту же дудку, хотя мне и был противен её мотив. Однажды я доплясался, и Настоятель велел меня убить.

— Чушь собачья! — неуверенно возразил Коршун.

— Настоятель ни за что бы не убил одного из нас, — вторил Гром.

— Он и не убивал, а просто отдал приказ, — Кранц раскинул руки. — Большая разница, скажу я вам. Приговорить кого-то к смерти легко, ещё и за глаза. А вот убить брата своей рукой… Нет, тут нужны яйца. У Настоятеля их никогда не было, поэтому он приказал убить меня той, кого вы все знали, как распорядителя Гадюку. Госпожу.

— И всё же, вот ты здесь, — молвил Лом.

— Она промахнулась, хоть и очень хотела меня убить. Почти двадцать лет она была уверена, что ей это удалось. Представляете? Ходила среди вас, поучала, говорила про верность и семью. Вы заглядывали ей в рот, как желтоперые птенчики, а у неё руки по локоть в родной крови! Были. Я убил её перед тем, как прийти сюда.

В Большом зале разыгралась буря. Лисы кричали, спорили, кто-то даже попытался прорваться через толпу и напасть на Кранца, но не смог преодолеть стену из возбуждённых соратников. Химера-старший упивался неразберихой и терпеливо выжидал, чтобы продолжить.

— Я ответил на твой вопрос, Коршун? — воскликнул он, едва гомон чуть стих. — По-моему, да. На каждый из них.

— Бред, враньё и чушь! — вопил распорядитель в ответ. — Ты как посмел сюда заявиться и лить это дерьмо на нас? Я должен поверить, что ты так просто убил Гадюку?

— Ну и где она тогда, Коршун? — встрял Варион. — Я там был. Госпожа призналась во всём, что он говорит, и получила по заслугам.

— Закрой рот, Химера, — шипел тот. — Ты потерял право голоса.

— Но это правда… — теперь попыталась Таделия.

— Ты тоже, Сойка! Ты получила самое важное задание в своей жизни, а вместо этого повязалась с безнадёжным Химерой и привела сюда этого самозванца!

— Самозванец здесь остался один, — спокойно ответил Кранц. — Тот, кто ещё зовёт себя распорядителем.

— И чего ты хочешь, Арброк? — казалось, бас Лома вот-вот пошатнёт своды Зала. — Зачем ты пришёл сюда, зачем рассказываешь всё это? Нам наречь тебя новым распорядителем или ты просто изливаешь душу?

— Моя душа умерла вместо моего тела девятнадцать лет назад, — Родейн изящно соскочил со стола и подошёл к Лому. — Я пришёл, чтобы открыть глаза Лисам, которых вы душили всё это время. Показать новый путь.

— И это ты нас туда поведёшь? — Лом обвёл рукой столпившихся за его спиной Лис. — Ты хоть понимаешь, как всё это выглядит? Лишь каким-то чудом я всё ещё помню тебя, Арброк, как помнят Вдова и Жнец. Для остальных ты никто. Седеющий призрак из прошлого, который ворвался в Приют и рассказывает какой-то вздор. Почему они должны тебе верить?

— И, если ты правда убил Гадюку, — вмешался Коршун, грозя скрюченным пальцем. — То с чего ты взял, что уйдёшь отсюда живым? Здесь две дюжины Лис, которые убьют тебя и твоих подпевал, если я им прикажу. Что их остановит, а?

— Надеюсь, ты и это предусмотрел, — шепнул Варион.

— А как же? — Кранц лучезарно улыбнулся всем лицом. — Альхиор!

Пламя всех свечей Большого зала задрожало, когда врождённый маг вошёл в дверь. Он медленно обошёл толпу Лис и жеманно улыбнулся, натянув бледную кожу на острых скулах. Караульный Гром не сдержался и вышел навстречу чародею с кинжалом наголо. Альхиор знакомиться не хотел и лёгким движением пальцев оставил часового на холодном полу.

— Сраное колдовство, — Коршун обхватил лысеющую голову.

— Ты только что осквернил магией священные залы Лисьего Приюта, — размеренно констатировал Лом.

— Не волнуйтесь, он жив, — отмахнулся Кранц. — Альхиор пришёл не убивать, а помогать мне. Он — моя гарантия безопасности. Однажды я спросил его, может ли он показать вам всем мои воспоминания, чтобы вы сами прочувствовали ту же боль от предательства. Что ты мне тогда сказал, Альхиор?

— Легко, — бросил маг.

— Именно. Но мы не будем этого делать из уважения к вам. Да-да, я уважаю каждого, кто сейчас в этом зале. Вы не виноваты в ошибках Настоятеля и прошлых поколений. Вы просто не знаете, что бывает иначе.

— Закрой свой рот! — завопил Коршун.

— Право, Альброк, — заговорила Вдова. — Оставь проповеди жрецам. Я помню тебя ещё молодым нахалом, который лез мне под юбку.

— И ведь залез-таки, — Кранц подмигнул стареющей Лисе, и Варион невольно поёжился. — Я тогда был молод и глуп, как и большинство из вас. Взять того же нового Химеру. Как и мне, ему было велено ехать в Баланош и искать человека, которого никогда не было на свете. И ведь он поехал. Он хотел доказать вам всем, что может сделать невозможное, а его чуть не убили за это. Вероломно, в спину. Это должна была сделать вот эта белокурая особа. Сойка, верно? Может, расскажешь, как всё было?