Вячеслав Касьянов - Vovan Vs. Капитан

— Так, значит, — прошипела она, уперев руки в бока, — фотографию мою ценнейшую разбили. Ну, ладно, шельмецы, сейчас я вам покажу.

И она пошла на кухню за чугунной сковородой.

Замочу, приволокя пулемет в гостиную, выставил ствол во двор и начал так охаживать его, что в несколько секунд покосил половину сада Аграфены Поликарповны. Под ураганный огонь случайно попали двое бритоголовых нападавших; пули продырявили их обоих в десяти местах, и негодяи так и рухнули на землю, забрызгав своей кровью всю зелень.

— А-а, суки! — бешено орал Замочу, с воодушевлением паля по противнику. — Никого не получите! Сдохните, гады!

Вспомнив, что у него есть еще граната, он швырнул ее в сад. От взрыва самое большое дерево вывернуло с корнем, и оно обрушилось на голову одному из атакующих, сломав ему череп.

— Ага, получили, гады! — заорал Замочу, адски захохотав.

В ответ на гранату враги ответили шквальным огнем, так что Замочу даже сбился, считая нападавших по звукам оружия. От автоматных очередей дом дрожал, как осиновый лист. Замочу, войдя в раж, совершенно забыл про круговую оборону, и поэтому очень удивился, когда от страшного удара обрушилась входная дверь и в прихожую ворвался разъяренный бритоголовый бандит в футболке с нарисованным гастуком. Вслед за ним ворвались трое таких же бритоголовых, но в обычных футболках, и направили на Замочу автоматы.

— Суки, руки вверх, всех убью! — заорал гастучник.

Замочу отбросил пулемет и поднял руки. И тут, приглядевшись, он узнал ни кого иного, как Коляна — возлюбленного Лены, которого обрабатывал капитан, но, видно, недообработал.

— Колян! — изумился он. — Это ты? Чего тебе нужно?

— Что, узнали меня? — завопил Колян. — Отдавайте мне мою Лену, иначе всех перестреляю!

— Тьфу ты! — сказал Замочу. — Я уж думал, что ты на детей охотишься. Да забирай свою Лену нафиг и больше нас так не пугай. А, твою мать! Ее же обратно в реанимацию увезли!

— Когда? — заорал Колян.

— Да вот, десять минут назад. Название больницы у меня записано. И номер машины тоже.

— Зачем же вы похитили ее из реанимации? — завопил Колян.

— Да, блин, она же там по Рахманинскому делу проходит, — моментально соврал Замочу, — мы хотели ее спасти. Но теперь ее спасение это твоя забота.

— А вы ее здесь не прячете? — подозрительно спросил Колян.

— Если хочешь, можешь весь дом обыскать, — сказал Замочу, — но только, Колян, если ты тронешь детей хоть пальцем, поверь мне, я вернусь с того света и утащу тебя за собой в могилу.

Эти слова Замочу произнес таким тоном, что Колян невольно содрогнулся.

Тут из кухни вернулась Аграфена Поликарповна с чугунной сковородой в руках.

— Ах, ты, супостат проклятый! — закричала она увидев Коляна. — Да что ж ты, гнида такая, делаешь? Как ты посмел мою драгоценную хватографию разбить?

И, размахнувшись, она хватила его сковородой по затылку.

Раздался чугунный звук — БАММ — и бедный Колян, потеряв сознание, свалился на пол и уронил автомат.

Коляновы кореша моментально наставили на Аграфену Поликарповну свои автоматы и заорали:

— Не двигаться, сука старая!

— Ах, вы, шельмецы! — рассвирепела Аграфена Поликарповна. — Это меня-то старой сукой обзывать? Да я вас сейчас!..

И она набросилась на братков с чугунной сковородой в руках.

Коляновы бойцы тотчас же открыли по ней огонь из автоматов, но Аграфена Поликарповна прикрылась сковородой и отразила ими все пули, а потом швырнула сковороду во врагов. Сковорода долбанула одного из бойцов по лбу, и он так и покатился по полу. Оставшийся боец схватил в охапку бесчувственного Коляна и второго бойца и в ужасе убежал на улицу, сел в колянов Мерседес и со страшной скоростью уехал.

— Я вам покажу, прохиндеи, прыщи смердящие! — вопила с крыльца Аграфена Поликарповна, грозя всей деревне сковородкой.

— Да, — сказал потрясенный Замочу, наблюдавший за этой сценой, — с такой хозяйкой нигде не пропадешь!

Из-под кровати вылезли напуганные Юля и Ваня.

— Ну, что? — бросились они к капитану. — Ты их победил, Замочу?

— Еще как! — отвечал Замочу. — Они драпали до самой границы!

— Ха-ха-ха! — весело засмеялись дети. — Ура! Победа!

— Дядя Замочу, — пожаловалась Юля плаксиво, — а Ваня меня под кроватью хотел поцеловать!

— Ябеда-корябеда, предательница, — сказал ей Ваня презрительно.

— Вот, он еще и обзывается! — сказала Юля и расплакалась.

Замочу обнял ее и погладил по голове.

— Не плачь, Юляша, — сказал он, успокаивая ее. Потом он повернулся к Ване. — Ваня, как тебе не стыдно! Ну, что скажет дядя капитан?

— А мне теперь все можно, — сказал Ваня вызывающе, — я капитану жизнь спас и его жене, и он сказал, что я могу что хочешь просить. Я теперь могу к Юле приставать, когда захочу.

Пока Замочу думал, что на это ответить, в комнату вошла разъяренная Аграфена Поликарповна.

— У-у, маленькие засранцы! — сказала она, грозя Ване и Юле сковородкой.

Ваня и Юля так испугались, что опрометью бросились обратно под кровать. Через минуту оттуда раздался жалобный голос Юли:

— Дядя Замочу, а он ко мне опять лезет!

Глава следующая

Судьба капитана разрешилась самым неожиданным образом.

Через сутки после того, как его отвезли в реанимацию, к нему в палату нагрянула безопасность и арестовала его. При этом ему были предъявлены обвинения по такому количеству пунктов, что один их перечень занял больше места, чем повесть, которую вы сейчас читаете.

Самого капитана это не сильно волновало, потому что, во-первых, он выполнил свой долг, а во-вторых, его жена и дочь были в безопасности, потому что он знал, что верный Замочу будет защищать их до последнего вздоха. А, в-третьих, его смерть, как оказалось, была больше никому не нужна.

Единственным врагом, который хотел уничтожить его по личным мотивам, был Вован. Но Вован давно гнил в сырой земле, а его развратная жена Изабелла, узнав о его смерти, не только не огорчилась, но даже, наоборот, обрадовалась, потому что теперь она могла заниматься сексом, с кем хотела. Похоронив Вована, она тут же позвонила всем своим развратным друзьям и подругам, и они устроили в ее особняке такую оргию, что священник из местной церкви, построенной на вовановы деньги, предал Изабеллу вечной анафеме.

Сын Вована Филипп тоже не сильно огорчился смерти папы, потому что он вообще очень редко его видел, а Вован, к тому же, еще и запрещал ему смотреть порнографию. Маму же он любил, потому что ей было наплевать, что он смотрит. Да и ему на нее, в принципе, тоже было наплевать. Можно только представить себе, какие хуи вырастают из таких детей.