Маргарита Тара - Зерно Ненависти

Внезапно вся кровь отхлынула от лица Рейнары.

— Какая война? — медленно произнесла она.

— Между галгредами и росахами, — отозвалась Эва, удивленная странной реакцией девушки. — Разве ты о ней не знаешь?

— Знаю, но что значит — нет причин для вражды?

— События, подтолкнувшие к ее началу — иллюзорны, — объяснила Тень. И быстро посвятила Рею во все подробности. — Дехаорм, Древний, развязал войну между двумя кланами для того, чтобы дать Нечто новую порцию ненависти, убийств и крови.

— То есть на самом деле не наш король убил Труану? — ошеломленно произнесла Рейнара. Ее глаза подозрительно заблестели. — И все эти жертвы — напрасны? Мой отец? Моя мать? И все те, кого я…

— Ты — галгреда? — ахнула Хелея.

Не слыша ее, Рея опустилась на скамью и уткнулась лицом в ладони. Ее плечи подрагивали. Подруги переглянулись. Эва стояла в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг беззвучные рыдания Рейнары прекратились. Она вскинула голову, глядя Тени прямо в глаза.

— Что находится в шкатулке, защищенной смертельной магией?

— Шеадаран — артефакт Древних, — ответила Эва. — Он способен наделить своего обладателя магической энергией, превосходящей силу нескольких Первородных. Несмотря на то, что в замке шкатулки находится ловушка, таящая смертельную угрозу, наш командор уверен, что найдет того, кто пожертвует жизнью ради сотен тысяч других.

— И он прав, — кивнула Рейнара со странной решимостью в глазах. — Но искать никого не надо — это я открою шкатулку.

29

Сердце Джувенела сбилось с ритма, когда впереди показался проклятый дом Шеланы. Спешившись дальше, чем обычно, рунный маг долгое время просто стоял, успокаивая дыхание. Ему нужно сделать так, чтобы колдунья до последнего ни о чем не догадалась, а для этого следует быть предельно спокойным.

Взяв себя в руки, лич направился к входной двери. Он намеренно отгонял мысли о Лесте, запертой в каком-то пространстве. Отгонял, потому что эти мысли вызывали лишь ярость, а она сейчас была не самым лучшим помощником.

Позже. Он даст волю своей ненависти к Шелане позже.

Постучавшись, Джувенел принялся ждать, и не удивился тому, что дверь открыл Хадо. И тому, что выражение его лица было не слишком радушным. Молчун распахнул дверь, и маг вошел.

У шкафа, молча глядя на него, стояла дагуэра. Сначала он не понял, что же с ней не так. Потом заметил, что ее глаза и губы подведены, а сама она одета в длинное темное платье довольно откровенного фасона. Очевидно, подол Шелане пришлось подшить — она была повыше дагуэры. Джувенел нацепил на лицо маску приятного удивления, делая вид, что не заметил произошедших с девушкой перемен.

— Леста? Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я пришла к Шелане. По делу, — сухо ответила та.

— Что-то случилось? — забеспокоился рунный. — Леста, знаю, мы в ссоре, но, если тебе нужна помощь…

— От тебя — нет! — в нежном голосе дагуэры прорезались властные нотки, свойственные колдунье. Поняв, что перегнула палку, лже-Леста потупила взгляд. — Я… извини, наше расставание было слишком болезненным для меня.

— Понимаю, — тихо ответил Джувенел. — Поверь, для меня тоже.

Воцарилось молчание. Нарушил его лич, попросив девушку позвать Шелану.

— Она занята и сказала никого не впускать. Я удивлена, что Хадо вообще открыл тебе дверь, — ответила лже-Леста, бросив красноречивый взгляд на громилу.

— Но я…

— Мне жаль, но сегодня она тебя не примет, — отрезала девушка, в глазах которой начал разгораться опасный огонь. Осторожнее, Джувенел, осторожнее. — Возможно, тебе стоит вернуться завтра.

— Да, — вздохнув, сдался маг. Не стоит выводить Шелану на эмоции, это может плохо кончиться. — Ты права, мне лучше уйти.

Лже-Леста кивнула, но настороженность не исчезла из ее глаз. Лич попрощался и вышел из имения. Но, отойдя, на некоторое расстояние, остановился. Даже если Шелана теперь бессмертна и безумно опасна, должна же она когда-нибудь спать?

Подобравшись к кустам, из которых хорошо просматривался дом колдуньи, Джувенел бросил на землю свою куртку. Устроившись на ней, он приготовился к долгому ожиданию.

30

Пораженная услышанной фразой, Эва внимательно изучала светловолосую Рейнару, внешне кажущуюся абсолютно спокойной.

— Ты… уверена в этом? — негромко спросила Хелея у галгреды. — Ты действительно хочешь открыть шкатулку?

— Уверена и… да, хочу, — произнесла та и посмотрела на ясновидицу. — Вы даже не представляете, что я натворила.

— Что бы ты ни сделала, всегда существует шанс все исправить, — вклинилась Тень.

— Не всегда, — покачала головой Рея. — Невозможно подарить жизнь людям, у которых ты ее отобрал.

Подруги переглянулись. Не замечая ничего вокруг, галгреда, помедлив, произнесла:

— Эта война застала нашу семью врасплох. Она забрала моих родителей. И то, что сделали с ними и со мной — это чудовищно, но я… Кермаг прав, я ведь стала такой же. Я думала, все будет иначе — я отомщу за смерть отца и матери, и уберегу других от смерти. Но, отомстив, я поняла, что легче мне не стало. А еще я поняла, что стала такой же, как и те, кому мстила. Я стала убийцей.

— Послушай, Рея, — осторожно начала Эва, — когда мне в первый раз пришлось лишить жизни человека, тоже было страшно и… сама мысль, что мои руки теперь обагрены чужой кровью, была для меня невыносимой. Но… это ведь война, верно?

— Ты исполняла свой долг, — возразила галгреда. — Защищала, оберегала других. А я? Что делала я? И снова Кермаг был прав — те, кого я убила, действовали лишь по приказу своего короля. Если бы Ладаон приказал мне ловить росахов и держать их в клетках, я бы сделала это, не раздумывая. Но я не исполняла ничей приказ, я действовала по своему собственному усмотрению и была уверена, что вершу правосудие. Но можно ли совершенное мною назвать торжеством справедливости? Теперь я в этом сомневаюсь… Меня можно оправдать лишь тем, что я не специально вошла в измененное состояние.

— Измененное состояние? — нахмурилась Хелея.

Вздохнув, Рея объяснила:

— Некоторые найдру умеют входить в так называемое состояние Черной Крови. Это позволяет им убивать одним взглядом.

Хелея сглотнула.

— Поверьте, я не думала, что когда-нибудь это смогу, — призналась Рейнара. — И не вызывала это специально! Просто… когда Кермаг, друг моего отца, ранил меня, я посчитала его предателем. Видимо, ярости, пробудившейся от его поступка, было достаточно, чтобы сделать мою кровь черной. Сейчас я понимаю, что он сделал это лишь для того, чтобы лишить меня возможности убивать дальше, и защитить его людей от меня.