Илья Одинец - Младший вовсе был дурак

— На выход, — скомандовала Лаврентьева, и мир осветился тусклым жёлтым светом шестидесятиваттной лампочки.

Мы стояли в шкафу для одежды между старым ватным пальто и поношенной телогрейкой. Именно она пахла нафталином. Шкаф стоял в спальне. На узкой кровати, застеленной весёленьким розовым покрывалом, высилась горка из четырёх лежащих друг на друге подушек. Рядом с кроватью притулились стул, на спинке которого висело банное полотенце, и круглый столик, в центре которого расположился круглый аквариум с золотой рыбкой.

— Прибыл что ль кто? — раздался из соседней комнаты старческий голос, и в спальню вошла бабуля в домашнем халате и тапках с заячьими ушами. — А, Леночка. Снова клона проверять? А это с тобой кто? Ба, старый знакомец! Серёженька, если не ошибаюсь? Ну, вылезайте из шкафа да в кухню проходите, я сейчас чаю заварю.

Бабуля оказалась той самой гадалкой, к которой когда-то давно приходила Лаврентьева, а потом и я. В первую нашу встречу старушка показалась мне отнюдь не такой милой и домашней, я считал её ведьмой, способной переместить меня в параллельный мир. На деле же её магические способности оказались близкими к нулю.

— Рада вас видеть, Василиса Ивановна, — Лаврентьева вышла из шкафа и обняла бабулю. — Как здоровье?

— Спасибо, не жалуюсь. Колени только перед снегопадом ноют, а так ничего.

Мы прошли в кухню, где старушка усадила нас за стол, накрытой потёртой клеёнкой в синий цветочек.

— Клон твой давеча приходил, — произнесла старушка, ставя на плиту чайник. — Снова просила, чтобы я её в Таэрию переправила. Сохнет деточка по принцу Власилиану.

Лаврентьева нахмурилась:

— Обычно клонам выделяют минимум памяти, столько, чтобы хватило для достоверного поведения, а я переборщила, хотела, чтобы никто не догадался. Вот она и напридумывала того, чего нет.

— Так ты что, не думала о принце и возвращении в Таэрию? — спросил я.

— Нет конечно, — дёрнула плечом Ленка. — Я думала о возвращении в Бюро, но сведения о нём сверхсекретные, вкладывать их в голову неразумного клона опасно. Вот желания друг на друга и наложились, перепутались.

— Если не хотела, чтобы посторонние узнали о Бюро и иных мирах, могла бы попросить клона держать язык за зубами, — пожал плечами я.

— А она и просила, — подмигнула Василиса Ивановна, — только вот клон — точная копия оригинала, а Леночка у нас тайны никогда хранить не умела.

— Тогда дракона бы не привозила, — продолжил я, мысленно улыбаясь — ругать Лаврентьеву оказалось довольно приятным занятием.

— Дракон, — девушка покраснела, — незапланированное приобретение. Прицепился ко мне в Тэарии и переместился, пришлось оставить с клоном. Люциус не знает, и вы ему, пожалуйста, не говорите.

Последние слова относились к Василисе Ивановне, ведь я Люциуса больше никогда не увижу.

— Не скажу, — кивнула бабуля. — Только ты всё-таки верни дракошу в родной мир, скучает малыш без мамочки.

— Верну, — пообещала Ленка. — Как разберёмся с делами, обязательно верну.

Старушка налила чай в две большие оранжевые чашки в белый горох и поставила вазочку с печеньем.

— Пейте, а я пока одежду вам подыщу. Чтоб вы знали, сейчас половина девятого вечера, Ефрем Сирин, Ветродуй. Десятое февраля то бишь. Я уж и горшочек с кашей для домового приготовила, только печки у меня нема, да домовых в панельных девятиэтажках днём с огнём не сыщешь. Может, ты, Леночка, удружишь? Выпроси у Люциуса какого-нибудь домового. Хоть самого завалящего! Трудно мне одной за хозяйством приглядывать.

— Спрошу, Василиса Ивановна.

— Вот и славно.

Бабуля, прихрамывая, вышла с кухни, а я вопросительно посмотрел на Ленку.

— Ты что, правда будешь просить у Люциуса домового?

— Нет, конечно. Во-первых, домовые народ гордый и обидчивый, и никому не принадлежат. Их нужно три года уговаривать, чтобы домовой у тебя поселился, мёдом угощать и молоком поить. Во-вторых, жильё домовые выбирают себе сами. Требуют, чтобы хозяйка была весёлой и работящей, чтобы изба попросторнее, а печка занимала не меньше четверти дома. А в-третьих, какое у бабы Василисы хозяйство? Центральное отопление и водопровод. Ни скотины, ни огорода. И без домового справится.

Я отпил чай, который оказался приторно сладким, будто в него высыпали ложек двадцать сахара, и вздохнул.

— А с клоном твоим мне что делать?

— Ничего. Притворяйся, будто она — это настоящая я.

— Легко сказать, — в голове не к месту возникла сцена нашего с лже-Ленкой поцелуя.

Лаврентьева, будто угадав, о чём я думаю, опустила глаза. В это время в кухню вошла Василиса Ивановна, в руках она держала две пары джинсов, два тёплых вязаных свитера, болоньи куртки и лыжные шапки.

— Как уж там это слово-то, — задумчиво произнесла старушка, — ах, да. Унисекс! Будете точно братцы-близнецы. Немного не по моде, да ничего, вам ведь только до дому добраться.

Ленка кивнула, а я взял свои вещи и отправился переодеваться в спальню.

Оказывается, больше всего я соскучился по джинсам. Удобнейшая вещь! Не чета франтовым брюкам, которые носят в Бюро, правда, немного узковаты, но ничего, главное, до дома дойти.

Переодевшись, я оглянулся на дверь и сотворил маленький файербол — последний привет из мира магии. Огненный мячик пролетел над кроватью, завис над аквариумом и медленно растаял. Наш мир, к сожалению, действительно СНВ — совершенно не волшебный.

За спиной послышался кашель. Я обернулся. Василиса Ивановна качала головой.

— Привыкай, сынок. В нашем мире колдовать тебе недолго придётся. Магия со временем исчезнет, воспоминания поблекнут, а вот тоска останется. Тот, кто побывал в ином мире, меняется навсегда.

— Вы тоже были попаданкой?

— Была, — одними глазами улыбнулась старушка. — Целую армию победила. Теперь вот с Бюро сотрудничаю, проводником работаю. А ты? Не будешь скучать по приключениям?

— Буду, — признался я.

— Так оставайся в Бюро! Для картотечных у Люциуса всегда место найдётся.

— Я не был занесён в Картотеку. Я — спонтанный перемещенец.

— Грустно. Но ты всё равно попросись, вдруг, возьмут.

Я промолчал. Я пока и сам не знал, хочу ли навсегда остаться в Бюро, а даже если и хотел, Люциус вряд ли меня оставил бы. Я помеха, нерешённая задачка, которую бросили, не дорешав и не узнав правильный ответ. Так что пусть себе воюют, а у меня в понедельник коллоквиум.

— Готов? — в спальню заглянула Лаврентьева.

Несмотря на немодный прикид, Ленка выглядела прилично, и лыжная шапочка ей шла, хотя обычно она делает девчонок похожими на матрёшек.