Пол Кемп - Маска полуночи

Кейл снял маску, увидел, в каком состоянии находится Магадон, и бросился к нему. Последним, что увидел проводник, прежде чем потерять сознание, было двоящееся обеспокоенное лицо Эревиса. По какой–то причине, одно из лиц выглядело темнее другого.

Он вернулся в сознание, пока Кейл все еще сидел рядом. В одной руке шейд сжимал свою маску. Энергия исцеляющего заклинания все еще согревала Магадона. Сломанная кость ноги срослась. Другие ранения по большей части тоже затянулись. Силы вернулись к нему.

Кейл помог ему подняться на ноги. Кровь слаада с его ладони запачкала руку Магадона.

— Ты… цел? — спросил проводник.

Кейл кивнул.

— Мы должны вернуться, — заметил Магадон

— Ривен, — сказал Кейл.

В этот раз кивнул проводник.

Эревис поднял голову Долгана, валявшуюся на земле у его ног, пока вокруг них собирались тени. В этих тенях Магадону было холодно, он чувствовал себя уязвимым. Тьма сгустилась, и проводник ощутил знакомое покалывание, сопровождавшее переход между Уровнями.

Они возникли в коридоре башни Странника, где обнаружили Азриима, одной ногой упирающегося в грудь Ривену, а руками сжимающего его запястья. В воздухе витал едкий запах. От одежды Ривена поднимался дым — точно так же, как с тела Эревиса текли тени. Рядом с убийцей лежали его сабли. Он задыхался. Слаад широко распахнул пасть, собираясь откусить Ривену голову.

— Ривен! — крикнул Магадон, но ни убийца, ни слаад, казалось, его не услышали.

Что–то просвистело у уха проводника и врезалось Азрииму в висок — безглазая голова Долгана. Азриим повернулся к ним и зашипел, хотя в коридоре не раздалось ни звука.

Ривен безвольно осел на пол, его глаза были закрыты. Убийца умирал или уже был мертв.

Разноцветные глаза Азриима расширились, прочертив путь от головы Долгана к окровавленным рукам Кейла, но слаад быстро восстановил свою обычную самоуверенность.

— Уже вернулись? — спросил он. — Как раз к ужину.

С распахнутой пастью, с клыков капала слюна, Азриим взялся за плащ Ривена и потянул его голову к себе.

Кейл отпустил Клинок Пряжи и в мгновение ока переместился от Магадона к слааду. Заклинания, увеличившие его силу и размер, все еще действовали, и Кейл прервал нападение на Ривена, сунув руки Азрииму в пасть — наколов ладони на клыки — и подтянув голову существа к себе. Кровь Кейла заполнила рот слаада. Азриим попробовал сомкнуть пасть, но Кейл не только не позволил его челюстям захлопнуться — он начал раскрывать их еще шире.

На шее Азриима надулись мышцы и вены; на руках Кейла тоже. Оба кричали, но заклинание тишины поглощало их крики.

Почувствовав отчаяние, Азриим когтями вцепился в руки Эревиса, но его челюсти раскрывались все шире и шире. Когти разорвали плоть, но шейд казался нечувствительным к боли. Он продолжал раздвигать слааду пасть, пытаясь разорвать его морду надвое.

С полными ужаса глазами Азриим оставил руки Кейла, зашарил в своей сумке, нашел телепортационный жезл. Кейл попытался выбить его серией неуклюжих пинков ногами, но слаад сумел настроить диски.

Магадон выхватил клинок и бросился по коридору, не собираясь позволить Азрииму сбежать. Он был уже в пяти шагах, в четырех…

Азриим в последний раз повернул диск и исчез, оставив Кейла и Магадона смотреть друг над друга над бесчувственным телом Ривена.

Дыхание Кейла было тяжелым и громким. Центром заклинания тишины, видимо, был сам Азриим.

— Твои руки, — сказал Магадон.

Кейл посмотрел на свои ладони. На каждой была цепочка рваных ран. Прямо на глазах тело Эревиса начало регенерировать повреждения. Должно быть, он испытывал мучительную боль, но не обращая на нее внимания, присел у тела Ривена.

— Он еще жив, — сказал Кейл. Он сжал в руке свою маску и прочел несколько целительных молитв.

Ривен задышал ровнее. Он выживет.

Кейл встал, все еще огромный, все еще мрачный, все еще… больше, чем человек.

Глаза Ривена распахнулись. Он попытался подняться. Кейл протянул ему руку, и, к удивлению Магадона, убийца принял помощь.

— Я ничего не вижу, — сказал Ривен, пошатываясь. — Слаад ослепил меня заклинанием.

Кейл прочел еще одну молитву. Закончив заклинание, он провел ладонью перед лицом Ривена.

Тот моргнул и увидел Кейла. И кивнул в знак благодарности.

Кейл промолчал. Он прошел вниз по коридору, в святилище, к телу Джака. Начал изучать его, будто пытаясь запомнить до мельчайших деталей. Затем он развернулся к остальным и сказал:

— Я вернусь, как только все сделаю.

— Что сделаешь? — спросил Магадон.

— Странник, — ответил Ривен за Эревиса, и тот кивнул.

— Мы пойдем с тобой, — сказал Магадон.

— Знаю. Но не в этот раз. В этот раз я все сделаю сам. Останьтесь с Джаком. Я вернусь.

С этими словами он растворился в тенях.

ГЛАВА 18

Финал

Востим улыбнулся, несмотря на боль. Он телепортировался из своей башни, и теперь находился на поверхности Торила, в собственном теле, впервые за долгие столетия.

Свет звезд в темных небесах вокруг Венца Пламени иголками колол его плоть, но магу было все равно. Эта боль была ничтожной в сравнении с агонией его стремительно разлагавшихся костей и органов. Скоро он будет мертв, но он исполнил то, что так замышлял так долго. Он может умереть счастливым.

Его заклинание, его величайшее заклинание, заставило тень Венца Пламени падать точно на этот остров, окружив его и море поблизости идеальным кольцом сумрака. Пока Торил продолжал свое вращение вокруг солнца, пока Торил вращался вокруг своей оси, магия Востима постоянно поправляла месторасположение слезы Селун перед огненной сферой, создавая в небе черную дыру, бросая тень на поверхность Фаэруна, на остров Востима. Он превратил день в ночь и объявил эту ночь своей. Он радовался своему последнему деянию, заставившему Мультивселенную склониться перед его волей.

Глядя вверх слезящимися глазами, Востим восхищался короной белых вспышек, что туманным силуэтом окружала черную дыру в солнце — это его отец, тысячелетия назад, назвал эту корону Венцом Пламени. Востиму она показалась прекрасной тогда и казалась прекрасной сейчас, прекраснее яростного дракона в полете, чудеснее каскадов магмы на уровне Огня.

Он вспомнил лицо отца, чего не делал уже очень долгое время: длинный подбородок, глубоко посаженные глаза, тонкогубый, так редко улыбавшийся рот. Магу было интересно, стал бы отец гордиться всем, что сделал Востим, всем, что он создал и уничтожил.