Андрей Легостаев - Замок Пятнистой Розы

Трибуны охнули и заулюлюкали. Впервые зрители увидели, что не жертва старается сбежать от палача, а палач от приговоренного. Так или иначе, но три часа без малого придется бегать, если не хотят встретить врага лицом к лицу.

Трэггану и Мейчон, разгоряченные едва начавшейся, но уже принесшей первый успех схваткой, верующие в победу, ибо невинны, потеряв осторожность, кинулись на палачей. Словно обоим ум и опыт забила одна мысль — они невинны и, значит, неуязвимы.

Двое палачей приняли на себя первый удар, третий отскочил вправо и неожиданно, когда Мейчон парировал ответный удар противника, наотмашь рубанул Мейчона справа.

Трэггану заколол удачным выпадом своего врага и резко повернулся.

Правая рука Мейчона валялась на зеленой траве Поля Казни.

Но в левой он держал меч. Правый бок окрасился кровью. И перед ним были два палача.

Не о том, что смерть близка промелькнуло в голове Мейчона — теперь, без руки, он не нужен будет Сейс. Не той Сейс, что ушла в царство мертвых, а той, что сидит сейчас не дыша на трибуне рядом с едва оправившимся от раны, но пришедшем на суд и на казнь Дойграйном.

Трэггану бросился к другу и успел подставить меч.

Теперь двое осужденных стояли против двух палачей.

— Мы не можем погибнуть, — сказал Трэггану своему палачу, — иначе виновный уйдет от наказания.

— Все во власти Димоэта, мы лишь орудие его, — ответил один из палачей и нанес удар.

В напряженной тишине слышался лишь яростный звон клинков.

Мейчон, превознемогая острую боль, парировал удар своего противника и тут же нанес смертельный удар в сердце — он не на Состязаниях и щадить противника не имеет права. Потому, что на кон поставлена даже не его жизнь, а честь, честное имя, высеченное золотом у входа на Арену Димоэта.

Он еще даже не осознал до конца, что теперь калека, что полноценным бойцом уже вряд ли будет, даже если самые искусные маги поставят ему железную руку. Единственное, что оставляло надежду — он левша.

Трэггану противник достался не из простых. Палач понимал, что погиб, что все для него закончилось и он больше не увидит ни братьев, ни жены, но последние минуты надо прожить с честью.

И палач сражался, как мог.

Трэггану умело парировал удары, но у самого какие-либо серьезные атаки пока не получались.

Палач, который в самом начале казни был сшиблен ногой Мейчона и обезоружен, поднялся на четвереньки. Не отрывая взгляда от сражающихся, Мейчон боком приблизился к нему и стукнул по голове рукояткой собственного же меча палача. Тот бессильно снова упал на землю Поля Казни.

Мейчон осмотрел четверых поверженных палачей — двое были серьезно ранены, двое уже мертвы. Мейчон подошел к Трэггану и последнему палачу:

— Трэггану, оставь его мне, — попросил он. — Он сделал меня калекой.

— Нет, — парируя удар, яростно ответил Трэггану. — Я невиновен и все должны знать это! Все!

Он нанес удар, но снова неудачно.

Мейчон уткнул меч острием в землю в двух шагах от сражающихся и левой рукой ощупал обрубок. Пальцы тут же стали липкими от крови, Мейчон поморщился от пронзившей внезапно боли.

Трибуны ревели и бушевали, завороженные непредсказуемым развитием событий, предчувствуя, что наконец-то сегодня увидят казнь семерых судей, которых, признаться, в народе не слишком жаловали, ибо каждый горожан мог попасть в ситуацию, когда от судей будет зависеть жизнь или благосостояние.

Судьи сидели под охраной стражников, тупо глядя на Поле Казни и все еще надеясь на чудо, на милость Димоэта, на… на что-нибудь.

Палач поскользнулся и Трэггану тут же приставил меч к его горлу.

— Я должен его убивать? — громко спросил он, повернувшись к жрецу Храма Правосудия. — Все убедились, что мы невиновны?

Вид его в когда-то белой, теперь неопределенно-грязного цвета, окрашенной свежей кровью рубахе был страшен.

Многочисленные зрители встали со скамей, приветствуя героя, который доказал свою невинность — воистину, на все воля Димоэта, он не даст в обиду невинных.

Но строгая кара ожидает сейчас судей, несправедливо приговоривших честных людей к смертной казни. И братья палачей уже готовят мечи отомстить за своего старейшину.

— Да сбудется воля Димоэта! — встал с места жрец Храма Правосудия. — Элл Трэггану и элин Мейчон, вы невинны и свободны. Добивать поверженных нет необходимости — они выполняли свой долг, но не свою волю. Волей Димоэта виновные должны быть наказаны. Приказываю вывести на поле и казнить Варрину, Райлойна и Хайггу, давших ложные показания против невинного человека, а также семерых судей вынесших неправый приговор в назидание всем прочим судьям.

Трэггану поднял вверх руку.

— Димоэт сказал: «Да будут наказаны виновные в смерти монаха»! Надо выяснить у слуг, кто подговорил их обвинить меня. Тот и есть истинный виновник и он должен первым встать пред палачами!

Трибуны одобрительно загудели.

— Вы будете выяснить у этих людей, кто подговорил их на лживые слова? — повернулся жрец к элирану-обвинителю.

Тот встал с бледным лицом.

— Да, своей ложью они заставили меня обвинять невинного человека. Но я не утверждал, что элл Трэггану виновен. Как предписано законом, это оставалось в ведении судей.

Элиран-обвинитель прекрасно знал, что ему не грозит смертная казнь, у каждого своя работа. Но честному человеку всегда неприятно, когда он понимает свою ошибку, которая могла стоить другому жизни.

— Пусть этих людей отведут в элиранат, мы допросим их и они заговорят. Эй, стража, они что, потеряли сознание от страха?

Стражник потряс за плечо Варрину — слуга, закрыв голову руками, уткнул ее в колени.

— Он мертв! — вдруг воскликнул охранник.

— И остальные двое тоже! — вторил другой.

Новость немедленно распространилась по трибунам.

— Сам Димоэт наказал лжецов!

— Это кара Димоэта!

— Он призвал их к себе на казнь вечную!

— Пусть прокляты будут лжецы, лучше бы им было погибнуть от меча палача.

— От меча не достойно таким гадинам, как они…

Трэггану посмотрел на Мейчона.

— Я доберусь до того, кто взял на себя обязанности бога, — прошептал он.

Мейчон кивнул.

Помощники палачей выбежали на Поле Казни с носилками, убрать погибших и раненых.

Из ворот на поле вышли четырнадцать палачей — по двое на каждого судью, которые обрекли на смерть невинных и из-за которых погиб старейшина Майг.

Лица палачей были суровы и безжалостны — в их власти убить мгновенно или расчленять жертву долго и мучительно. Несмотря на то, что каждому судье будет выдан меч, палачи не сомневались в грядущей мести, ибо знали — дважды подряд такое не случается. Судьи виновны — они будут казнены.