Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

А вообще я представлял собой жалкое зрелище. Порванные, даже драные штаны, к которым прилип разве что не весь пляж, босые ноги, голый торс, весь в царапинах и небольших синяках. Руки дрожали, и я был даже благодарен боцману, за то что он сперва нес мои сабли, а сейчас воткнул их в песок прямо передо мной. Ножны, скорее всего, навсегда останутся лежать на дне морском. Как там же не оказался я с клинками — понятия не имею. Кстати, кулон Сильверстоун, железная лилия оплетенная маленькой ниточкой металла, так же остался висеть на шее.

— Нет, — передразнил я. — К оракулу взываю, но за неимением того, можешь и ты просветить болезного.

— Тогда просвещаю, — нисколько не обиделся Младший. — После того как ты героически замагичил пару молний и сверзился в море, начался настоящий ад. Нас бросало и вертело, крутило и кидало. Нескольким не повезло — порвались страховочные тросы. Так или иначе, всю ночь мы только и делали что боролись со стихией. Скажу тебе братец, как вернусь в Нимию, ноги моей больше на палубе не будет.

— И моей, — поддакнул Руст.

— Сухопутные скилсы, — скривился боцман.

— Сема, — вздохнул я и потер виски. — Шо ты мелешь, швыдче к делу.

Мия и боцман переглянулись и опасливо посмотрели в мою сторону.

— Не обращайте внимания, — вздохнул Младший. — У него после боевого стресса всегда проскальзывает что-нибудь эдакое. Короче. После той ночи, у нас были полные трюмы воды, так что еще полдня латали обшивку и ведрами море выносили в море, — Пилиат нервно хихикнул, а потом прокашлялся. Не у одного у меня после стресса лезет из глотки всякий бред. — К вечеру все устаканилось, народ стал пить, кто-то реветь… Ну и этим рассветом на горизонте показался остров. А у нас мачта разбита, обшивка поклевана, паруса некоторые порвало. Ванты и марселя пострадали, шклепки повыбивало, канаты потрескались. Короче ремонт требуется, иначе первый служивый патруль нас и потопит. Вот капитан и отдал приказ шлюпки на воду, встать на якорь в бухте и отремонтироваться.

Шестеренки в голове затрещали, заскрипели, скинули ржавчину и резво закрутились.

— Ты хочешь сказать, что я плавал в море два дня?

— Не просто хочу, я именно это и говорю.

— Невозможно, — выдохнул я. — Бред какой-то.

— Ничуть не бредовее, — заметила Мия. — Чем человек, отбивающий молнии. Я даже не понимаю, зачем ты туда полез.

— Иначе мы все бы погорели, — пожал я плечами. — И вообще, здесь нет ничего удивительного. Просто немного искусства. Вышибал, так сказать, клин клином. Любой выпускник боевого факультета такое сможет.

— Но ты то недоучка.

— Спасибо Щуплый, сыпанул мне соли на раны, — скривился я. — Правда, забыл ты братец, одну важную деталь.

— Какую?

— Я — гений.

Народ горестно вздохнул, а я самоуверенно хмыкнул.

— В принципе есть одна старая легенда, — вдруг протянул Фернир. Он втащил из-за голенища витую трубку, забил в неё табака и щелкнул маленьким огнивом. — Бывалые морские волки, часто треплются о ней в портовых кабаках чтобы повеселить девок. В ней рассказывается об одном лихом капитане. Звали того Фердинанд или Фериданд, а может и Фродо… не важно. Суть же легенды в том, что в битве с кораблями служивых, Ласточка — так звали шхуну тех удалых джентльменов — потопла. И ждали бы капитана объятия Костлявого Весельчака и небесная гавань, но понравился кэп одной русалке. Та его поцеловала и с тех пор живет кэп с любимой в морской пучине.

— И ты думаешь меня спас этот легендарный пират?

— А на кой ляд ты ему сдался? — удивился боцман, выпуская колечки дыма. — Не, просто думается мне, что если и есть какой-то ответ на вопрос о твоей живучести — то он кроется в самой сути.

— Не помню, чтобы меня целовала полурыба получеловек, — помотал я головой, отгоняя какие-то смутные воспоминания.

— Да уж, ты бы такого точно не забыл, — каким-то странным тоном произнесла Мия.

Я хотел было напомнить ей, что мы вроде как опять на ножах, но потом плюнул на это дело.

— Есть один простой способ это проверить.

Ничего не объясняя, боцман сорвал с пояса флягу и плеснул на меня водой. Мокрый и злой, я даже не нашелся что ему сказать.

— Полюби меня темные боги! — хором вскрикнули Младший с Рустом.

— Медузу мне в задницу! — поперхнулся дымом эльф. — Не врали, задуши меня кальмар, не врали…

— Красиво… — как можно догадаться, это была Мия.

Оглядев себя, я приметил как на левой грудной мышце, в том месте где под ребрами находится сердце, расползается узор из изумрудных… чешуек. Да-да, самых настоящих чешуек. Проведя пальцем по ним, я ощутил под пальцами знакомое чувство, возникающее при чистке рыбы. Чешуйки искрили на солнце, отливая всеми оттенками зеленого. Узор был не очень крупным и бывалый Чертильщик вкупе с бывшим филологом, тут же опознали в нем руну неизвестного мне алфавита. Можно и даже нужно будет с ней поэкспериментировать.

— Ну, джентльмены, — хлопнул себя по коленям Фернир. — Теперь нам всем есть что рассказать в кабачке, — наткнувшись на четыре пары глаз, блестящих сомнением по данному вопросу, боцман прокашлялся. — Вернее — мне, есть что рассказать в кабачке. Я, конечно, много слышал про боевых магов, но чтобы молнии в море отбивать, а потом с русалками плавать и лобзаться, это уже на цельную историю тянет.

— Ты, главное, имя мое не исковеркай. А то будут потомки гадать, как же звали такого видного героя.

— Не боись, представлю в лучшем виде.

— Надеюсь, — улыбнулся я и растянулся на бревне. Над головой светило солнце, иногда скрываясь за белыми облаками, под ногами песок, шумит прибой, а рядом тропики. Можно представить что это маленький отпуск где-то на краю света. — И сколько времени мы будем ремонтироваться?

— Декады две, может и цельный сезон, — пожал плечами Фернир.

— Что ж, — прикрыв глаза я подложил руки под голову. — Тогда я, как герой минувших событий, собираюсь вздремнуть, а потом провести этот сезон за отдыхом и праздным ничего не деланием…

Договорить я не успел и уже спустя мгновение заснул.

Валясь на песке, я вдыхал полной грудью свежий морской воздух, подставляя лицо морскому бризу. Рядом примостились друзья, активно резавшиеся в кости с боцманом. Леди офицеры, как всегда, скрылись где-то в неизвестном направлении, шушукаясь совсем как обычные девчонки. Издалека слышался гомон, доносящийся из разбитого лагеря. Особенно было слышно, как старпом гонял пиратов, заставляя тех сохранять некое подобие деятельности. С капитаном мне так пока и не довелось поговорить, так как мистер Рурх находился на корабле, а я там и носа не покажу, пока не будет донна команда "по шлюпкам".