Николай Басов - Магия Неведомого

Они спустились, стало видно, что старик припадает на обе ноги, зато рыцарь спрыгнул, подергал зачем-то лестницу, и она уползла наверх, кажется, они так договорились с командой летающей лодки, чтобы чего не вышло… Но оказалось, что летатели не опасались неожиданного штурма, просто лестнице свисать было опасно, корабль все же подрагивал от ветра, его сносило, и лестница могла за что-нибудь зацепиться.

Разглядывая, как корабль отошел сначала за квадрат стен форта, а потом и вовсе сдрейфовал куда-то в сторону самой малой из трех горок, Крепа заскучала. В форте такие дела происходят, а она – сиди тут сычихой на сосне… Впрочем, даже если бы она была внизу, ничего бы она не знала, ничего не понимала, как и остальные рядовые служаки. Но они непременно сошлись бы перекинуться парой слов, от этого стало бы легче и интересней. Все ж не каждый день в Трехгорную прилетают такие необычные путешественники.

А потом случилось вот что. Снизу загремел замок, запирающий башню. Крепа даже подняла люк, присмотрелась, действительно, в шестидесяти футах под ней дверь со скрипом раскрылась, и вошел Малтуск, задрал голову и заорал, будто бы она, Скала, находилась перед крепостью у опушки, например:

– Крепа, тебя в кордегардию командир требует. Спускайся.

– Зачем я ему? – поинтересовалась циклопа.

– Откуда я знаю?.. Кажись, эти вот, прибывшие, о тебе заговорили.

Ого, подумала Крепа, что-то готовится. И такова уж была ее природа, что сейчас, когда ее вызывали для раговора, она взяла и… засомневалась, почти оробела. Неловко ей стало от такой неожиданности и оттого, что придется отвечать на какие-то вопросы. Только что хотела знать побольше и еще смеялась над Н’рхом, а теперь – сама же дрогнула.

Но делать было нечего, какие бы у них с командиром-карликом ни сложились отношения, приказание следовало выполнять. Она стала спускаться, пробуя каждую ступень ногой, прежде чем на нее шагнуть. Малтуск тем временем мстительно проговорил:

– Ох и воняет же у тебя здесь.

– Посмотрела бы я, как от тебя завоняло, если бы тебя на недели запирали, – отозвалась она, с удовольствием ступив наконец на твердую землю. И почему-то тут же спросила: – А кто на башне будет, пока я?..

– Меня вместо тебя поставил командир, буду вместо тебя ворон пугать.

Этого она спустить лестригону не могла, отозвалась уже у двери:

– Ты там осторожнее, пол местами вот-вот обвалится. Я-то половые доски выучила, знаю, куда ступать не следует, а ты в этом простофиля… В общем, опасайся, парень, мы же с тобой почти одного веса.

Лестригон полез наверх, а Крепа с удовольствием подумала, что теперь-то он будет стоять как истукан, боясь шевельнуться. Если уж она, попривыкнув к высоте башни, и то иногда вздрагивала от прогибающегося настила, то ему-то будет вдвойне… напряженно. И уже совсем весело отправилась через двор в кордегардию, где принимал рыцаря их славный командир, век бы его не видеть.

6

В кордегардии было тихо, когда Крепа вошла, она ощутила эту тишину, как какую-то невыносимую тяжесть, да и было от чего – все сидели понурые. Крепа выпрямилась для порядка, строго посмотрела на Н’рха, каким бы гадом он ни был, но все же был командир, и ему при прочих следовало выказать должную степень подчинения.

Все же, как опытный солдат, краем глаза она посмотрела и на рыцаря, тот, единственный из всех, сидел на том табурете, грубо сколоченном из не очень старательно обструганных лесин, который выдерживал и ее, и Малтуска, не разваливался сразу же, стоило на нем лишь чуть поерзать.

Рыцарь был по виду спокоен, даже слишком спокоен, за этим угадывалось желание вообще не проявлять никаких эмоций, а главное – не демонстрировать раздражения или разочарования. Так же, краем глаза, Крепа покосилась и на оруженосца-старика. Тот, в отличие от своего господина, был чуток красен, и лоб у него почему-то был в испарине, но пахло от него не злостью, а какой-то задумчивостью, хотя и непонятно, о чем именно.

– Мы тут собрались, – хриплым, незнакомым голосом оповестил ее карлик, – чтобы обсудить одно дельце с тобой, солдат.

Крепа стала еще прямее, хотя потолки тут были невысокими, можно было и макушку ободрать, но все же между ее темечком и сводом оставалось место, чтобы пролезал кулак, – давно и многократно во время долгих дежурств проверено от скуки.

– Слушаю, командир, – рявкнула она по-уставному.

– Молодец, – ухмыльнулся слуга, по-прежнему о чем-то раздумывая, а может, просто приглядываясь к ней.

Хотя чем она могла его обрадовать, Крепа не догадывалась, может, он был один из тех, кто пристает ко всем женщинам подряд, особенно если они были крупнее его? Она слышала, что у людишек такое бывает сплошь и рядом, сладострастники они, хотя, по ее-то мнению, на них все же наговаривали, они ни в чем не могли быть молодцами, оставалось им только врать, какие они герои, а то с ними бы и вовсе не считались.

– Вот этот господин… прибывший к нам рыцарь хочет тебя чем-то проверить.

Крепа приподняла бровь, даже не подумала, что это может выглядеть как какое-нибудь кокетство. Вот этого у нее не было, так что… Хотя с незнакомыми, особенно с людишками, по-всякому могло выйти. Полуорк-полугоблин, то бишь сам рыцарь, оставался по-прежнему спокойным, циклопе показалось, он даже как-то внутренне был молчалив, это было в его пользу, значит, умел правильно медитировать, что для настоящего воина, разумеется, необходимо.

Хотя все на него в этот момент смотрели, рыцарь медленно достал из мешочка, который, оказывается, был туго и весьма сложным узлом привязан у него к поясу, еще три каких-то мешочка из замши. А Крепа тем временем обратила внимание, что под камзолом у него оказалась кольчужка, которая во время движений слабо позвякивала хорошо кованным металлом. Возможно, такая внешне не очень представительная защита могла стоить едва ли не больше, чем вся эта крепость, со всем гарнизоном. Может, даже Крепе не удалось бы ее пробить, предположим, кинжалом, с одного удара, хотя от боевой дубины, конечно, кольчужка бы рыцаря не спасла.

Тем временем он взвесил свои три мешочка и из одного уверенным движением достал странный медальон. Издалека он показался Крепе слишком простым для драгоценности какой-нибудь или для награды, кусочком металла, в который тем не менее довольно искусно был вправлен какой-то камешек… красный, сверкающий так, что от него, могло показаться, даже блики пошли по своду потолка кордегардии, циклопа никогда таких не видела, даже рубины, которые она, бывало, видела на парадном оружии герцога Шью, были темными, больше похожими на загустевшую кровь, а этот был веселым камнем, ярким, едва ли не оранжевым.