Леонид Бутяков - Меч Владигора

— Но Грыму она понравилась. И когда борейцы наголову разбили берендов, он только себя в том поражении обвинил. Да еще страшно терзался, что Любаву не уберег, позволил врагам схватить ее и в Ладор увезти.

— Тебя послушаешь, — хмыкнул Радигаст, — так Грым и вовсе влюбился в нашу княжну!..

— Почему бы и нет? — пожала плечами Зарема. — Видать, сама богиня Мокошь, благодетельница женская, наградила ее этим редкостным даром: людские сердца завоевывать не силой и властью, а добротой и нежностью.

— Опасный подарочек! — не унимался Радигаст. — Через него, почитай, с десяток парней себе места не находят. Словно приворожила их княжна! А сама по-прежнему в девках числится, ни за кого идти замуж не хочет. Не лесной ли дикарь тому причина?

На такую чушь Зарема ничего отвечать не стала. Она обратилась к Добрану:

— Значит, старушка твоя разговора толком не слышала?

— Нет, — подтвердил Добран. — Однако божится, что беседа была вполне дружеской и вроде бы Любава с какой-то просьбой к берендам явилась. Больше пока ничего не знаю.

— Что ж, — подвел итог Белун. — Ильмерское княжество — твоя вотчина, тебе и наблюдать за княжной. Ни во что не вмешивайся, однако постарайся не допустить чего дурного по отношению к Любаве со стороны берендов. Сдается мне, что она вновь каким-то образом намерена использовать берендов против Климоги и этим помочь брату. Но что именно придумала сия взбалмошная девица? Будем надеяться на ее здравый смысл и приобретенную за годы заточения осторожность.

Пока собратья перемывали косточки Любаве, Белун немного успокоился. Может быть, ему полегчало, когда узнал, что княжна жива-здорова? Во всяком случае, у него откуда-то появилась надежда, что и с ее братом дела обстоят не столь худо, сколь ему казалось.

Он вернулся к волшебной карте Поднебесного мира и пригласил собратьев последовать его примеру.

— Давайте решать, как поступим с пятнами Чуждой реальности. Я выяснил, что известный нам Треугольник представляет собою первый след Вторжения. Точнее, мне очень хочется верить, что сей след — первый и единственный… Дабы проверить свои предположения, я обратился к Всевидящему Оку и попросил его показать возможные — подчеркиваю: возможные, однако не обязательные! — последствия. И вот что увидел…

Чародей протянул ладони к висящему над столом Хрустальному Шару и прошептал заклинание. Несколько мгновений спустя Шар завибрировал, стал менять форму и цвет, а затем, превратившись в полупрозрачный лиловый многогранник, медленно опустился на карту. Одна из его треугольных граней абсолютно ровно легла на то место Поднебесного мира, которое Белун назвал Треугольником Вторжения.

Увидев это, чародеи ахнули. Но Белун продолжал. Резко опустив руки, он произнес новое заклинание — и лиловый многогранник, слегка дрогнув, перекатился на другую свою грань. Теперь на карте Поднебесья возник четко очерченный квадрат, новая вершина которого упиралась в устье реки Эридань. Именно там находилась главная западная твердыня Венедии — крепость Регдов.

Еще раз качнулся многогранник, и новый треугольник отпечатал свой пугающий след на карте, укрыв лиловой тенью большую часть Ладанеи, не помиловав и вольный град Преслав и стольный — Треполь.

На этом Белун решил прервать демонстрацию страшной угрозы. Вернув Хрустальному Шару прежний облик, он окинул печальным взглядом собратьев.

Никто из чародеев не подвергал сомнению выводы Всевидящего Ока, поскольку еще ни разу на их долгой памяти оно не ошиблось. И все ж поверить в увиденное сейчас им было трудно и страшно.

После продолжительного молчания Алатыр задал вопрос, интересующий всех:

— Можно ли разрушить эту мерзость, которую ты назвал Чуждой реальностью?

— Вряд ли, — ответил Белун. — Она дана свыше. Порой мне кажется, что даже боги не в силах справиться с нею.

— Не кощунствуй! — воскликнул Радигаст.

— Угомонись, — осадила его Зарема. — При чем здесь кощунство? Вторжение вызвано Злой Силой, воплощенной в Злыдне-Триглаве. В этом, полагаю, никто не сомневается. Следовательно, битва с Триглавом вступает в главную стадию. Вспомните-ка лучше, что говорил Белун в самом начале нашей борьбы, когда мы впервые увидели Злыдня: Заморочный лес на Чурань-реке — всего лишь цветочки, а горькие ягоды — впереди. Оные ягодки теперь и созрели. Нам либо урожай собирать, либо… жечь его до самого корня!

— Жечь? — переспросил Радигаст. — И чем же? Какое такое пламя есть у тебя в тайниках, способное остановить Злую Силу? Почему до сих пор все наши попытки заканчивались провалом?! Можешь не отвечать — я же знаю, что ответа у тебя нет!..

— Успокойся, собрат, — тихо, но твердо произнес Гвидор. — Мы изначально ведали, в какую битву вступаем. Никто не надеялся в живых остаться. Было нас двенадцать, теперь только шестеро. Так хотя бы ради погибших собратьев…

Он не договорил, безуспешно стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Слушайте! — встрепенулся вдруг Алатыр. — Однажды мы справились с нечистью, разве нет?! Окружили Заморочный лес магическим кольцом и заставили его переваривать самого себя. Результат, по-моему, был вполне впечатляющим. Нечисть не могла никуда выбраться и целых пять лет изводила себя междоусобицами. Сейчас, говорят, Заморочный лес почти безопасен. Люди не боятся в него заходить.

— Днем — да, но не в ночь полнолуния, — уточнил осторожный Добран. — К тому же из двенадцати магических ключей у нас только шесть остались. А посмотри на пространство, которое захватил Треугольник. Сравнимо ли оно с тем крохотным кусочком, что занимала нечисть Заморочного леса?

— Я согласна с Алатыром, — решительно заявила Зарема. — Нас теперь меньше, но мы стали опытней. Пусть не пять лет сможем удерживать магическое кольцо, а год или два, но — сможем. И еще, мне кажется, вовсе не нужно сдерживать весь проклятый Треугольник. Достаточно выдернуть хотя бы один из углов — и он рухнет. Ладно, пусть не рухнет, но ведь перестанет быть Треугольником!..

Белун посмотрел на нее ошалелым взглядом, хлопнул себя по лбу и, быстрыми шагами меря зал (куда только недавняя старческая немощь подевалась?!), заговорил громко и уверенно:

— Почему мне это раньше не пришло в голову? Ну конечно, Зарема и Алатыр совершенно правы! Любой многогранник силен своей устойчивостью. Лишить его одной из граней, пусть на ребре балансирует — и устойчивости как не бывало! Не исключено, что, получив такой отпор, он вообще утратит свой подлый интерес к нашему миру… Сколько времени на это может уйти? Трудно сказать… Возможно, что не больше года, поскольку на Чуждую реальность будет воздействовать вся мощь нашей реальности, природные силы отторжения чужеродности! Это же так естественно!