Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)

Низко склонившись перед повелителем, раб пятясь покинул шатер. Антоний широко зевнул.

— Я могу идти досыпать, Великий каган? — вкрадчиво спросил он.

Бекмер, поглощенный одному ему ведомыми мыслями, рассеянно кивнул.

Долго сидел Бекмер после ухода царьградца. Не давала кагану покоя мысль, что где-то он допустил ошибку. Только вот где? Войско у него подобралось на славу — сплошь ветераны закаленные многими битвами. Сорок тысяч воинов удалось привлечь к походу. Да еще двадцать тысяч привел зять — Бахмет. И столько же прислали в помощь базилевсы — сплошь отчаянные наемники под предводительством аколуфа Юрия. Против такого воинства не устоит русский князь. Так в чем же ошибка? Впервые удалось такому многочисленному войску подойти незамеченным к самым рубежам Руси. Не обманул царьградец. Обычно шнырявшие по степи дозоры словно в воду канули. Ни один шпион не ушел живым. Что же так беспокоит? Так и не найдя ответа на этот вопрос, Бекмер тяжело вздохнул.

Десятник Фархат нерешительно остановился на самом краю жуткого леса. Конь недоверчиво покосился на наездника, неужели, погонит в эту жуткую, сумрачную чащу? Фархат ободряюще похлопал вороного по мускулистой шее. Этим он словно оправдывался перед верным конем — сам не хочу туда, да приказ есть приказ.

Бросив тоскливый взгляд на яркое утреннее солнце, десятник слегка тронул поводья. Конь тяжело вздохнул и осторожно ступил в прохладный сумрак леса. Зашуршали раздвигаемые широкими конскими боками ветки — десятка Фархата не то что в лес, на край света готова за своим десятником — и мир изменился. Неизвестные, а потому страшные, запахи лезли в ноздри людей и животных привычных к сухому воздуху бескрайней степи. Гомон птиц, шепот листьев, треск высохших сучков под копытами, заставляли вздрагивать неустрашимых степных воинов. Напрасно они задирали головы всматриваясь вверх. Ни один лучик солнца не проникал сквозь толстый слой листьев.

Когда первый страх наконец прошел, Фархат с удивлением обнаружил, что и в этом мрачном сумраке есть своя непередаваемая красота. Показавшийся на первый взгляд серым, сумрак обернулся изумрудным и удивительно свежим. Да и солнце, нет-нет, да и проглядывало сквозь плотные завеси листьев. Обрадованный своему открытию, десятник подумал что не такое уж и тяжелое задание кагана — отыскать тропы.

Укрываясь за толстенными стволами древних деревьев, Василий незамеченным следовал за хазарскими разведчиками. Непривычные к лесу кони, продирались сквозь переплетения ветвей с таким треском, что распугали дичь на многие версты вокруг. Да и сами наездники хороши. То тряслись в страхе, а теперь пялятся по сторонам восторженно, ничего вокруг не замечают. Несколько раз, Василий запоздало юркая за спасительное дерево, весь сжимался в ожидании гортанного окрика. Но зачарованные лесом степняки так ничего и не заметили.

Полдня Василий проползал на брюхе за хазарскими воинами. Только когда перевалило заполдень, один из десятки отделился от остальных. Богатырь тенью скользнул ближе. Хазарин ловко спрыгнул с коня и склонившись к земле начал жадно шарить руками. Всмотревшись, Василий разглядел рубиновые ягодки земляники.

Увлеченный поеданием ягод, хазарин не заметил как за спиной выросла грозная тень. Конь недовольно покосив глазом на пришельца возмущенно фыркнул, но в этот момент тяжелый богатырский кулак с глухим стуком опустился на ничем не закрытую голову хазарина. Не издав ни звука, лакомка тяжело рухнул лицом вперед, давя телом сочные, спелые ягоды. Хлынувшая из ушей кровь смешивалась с их соком и быстро впитывалась в землю.

Василий извиняясь посмотрел в печальные глаза жеребца, развел руками. Не взыщи мол, но жизнь есть жизнь. Охотник часто превращается в жертву.

— Дедушка, — негромко произнес богатырь. — Принимай коника. Мне он без надобности, а ты к делу пристроишь. Да и супостата этого припрячь пожалуйста.

Не успел он договорить последних слов, как над головой зашуршали листья деревьев. Словно ветерок подул. Из земли вынырнул толстый корень стоящего рядом дуба. Змеей обернулся вокруг тела хазарина, земля на миг расступилась, и корень затащил труп в образовавшуюся яму. Стебли земляники выпрямились, словно не смятые всего пару минут назад.

Вот бы всех так. Промелькнула шальная мысль. Да только на такое воинство никаких корней не хватит. Но вот попугать — в самый раз. Улыбнувшись своим мыслям, Василий поспешил за углубившимися в лес хазарами.

Фархат нервничал. Показавшееся легким задание, оборачивалось ночным кошмаром. Сперва бесследно исчез Чумак, потом отъехал в сторонку Игермед и тоже как сквозь землю провалился. Искали долго, но следы оборвались словно он птицей взмыл в небо и улетел.

Десятник успокаивал себя тем, что они хорошие следопыты в степи, а в лесу просто не могут читать следы. Но в глубине души прекрасно знал что это не так. Следы, они и в Багдаде следы. Его неустрашимые воины уже не скрывая своего страха ругали демонов этого леса и шептали молитвы. Да и сам Фархат уже несколько раз ловил себя на том, что рука сама тянется к амулету выменянному у шамана на красивую полонянку несколько лет назад. Пока этот амулет не подводил.

Раздавшийся невдалеке легкий шум, заставил степняков насторожится. Зашуршали извлекаемые из ножен сабли. Фархат кивнул Кучлуку. Самый молодой воин в его десятке, но уже достойно показавший себя в битвах с врагами, залихватски свиснув, лихо направил коня в сторону шума. Едва за его спиной сомкнулись высокие, густые кусты, глухо шлепнуло, противно хрустнули кости и наступила жуткая тишина. Казалось лес вымер. Пение птиц, шорох листьев, все лесные звуки исчезли точно по приказу неведомого хозяина. Десятник поежился. Не к добру это. Ох, не к добру.

Резко взмахнув саблей, что бы почувствовать себя чуточку уверенней, Фархат молчаливой тенью метнулся следом за Кучлуком…

Ни разу не перебив, выслушал Бекмер сбивчивый рассказ десятника. Только хмурились брови грозного кагана, да мрачнело лицо. Из отправленных на рассвете в лес полусотни воинов вернулся только один десятник Фархат. Да и тот лепетал что-то о демонах лесных чащоб что обернувшись деревьями душат сынов степи словно паук мух.

Присутствующие при этом военачальники качали головами, многозначительно переглядывались, но ни один не посмел вставить слово без позволения Великого кагана. Наконец Фархат закончил свой жуткий рассказ.

Глядя на распростертого у его ног, верного воина, Бекмер лихорадочно думал. Рассказ десятника может смутить умы воинов. Те, кто изначально не верил в этот поход, просто-напросто сбегут следующей же ночью. Казавшееся еще вчера непобедимым, воинство, может развалится так и не достигнув намеченной цели. Надо было срочно искать выход и выход был найден.