Дэвид Геммел - Сумерки героя

— Дружба — вещь драгоценная, — сказал Мадзе.

— Вы старый человек и близки к могиле. Хотите снова стать молодым?

— Кто же не хочет?

— Тогда я покажу вам кое-что, в качестве доброй воли.

Элдикар поднял руку, и от его пальцев отделился шар из мерцающего голубого дыма, с кулак величиной. Проплыв по воздуху, дым влился в ноздри и рот испуганного Лю. Капитан упал на колени, задыхаясь. Голубой дым, исторгнутый его легкими, поплыл к Мадзе Чау. Старик попытался задержать дыхание, но дым обволакивал лицо, и в конце концов он вдохнул. Что-то вроде щекотки пробежало по его телу, и сердце забилось быстрее, а мускулы набухли новой жизнью. Энергия ключом вскипела внутри, и он снова почувствовал себя сильным. Зрение улучшилось — он давно уже не видел с такой четкостью. Мадзе взглянул на Лю. Тот уже поднялся на ноги. Темные волосы юноши тронула на висках седина.

— Что вы чувствуете, Мадзе Чау? — спросил Элдикар.

— Я чувствую себя прекрасно, — сухо ответил купец. — Однако простая вежливость требовала бы спросить моего капитана, согласен ли он пожертвовать частью своей молодости.

— Я подарил тебе двадцать лет, купец, и могу подарить еще двадцать. Ты снова станешь мужчиной и сможешь пользоваться своим богатством так, как не мог уже несколько десятков лет. Ну что, хочешь теперь быть моим другом?

Мадзе сделал глубокий вдох.

— Мой клиент — единственный в своем роде маг. Одни люди одарены талантом живописца или скульптора, другие способны выращивать цветы в любом климате. Ты, очевидно, посвящен в тайные науки. Мой клиент наделен единственным, но страшным даром. Он убийца. В своей долгой и до сих пор чрезвычайно бедной событиями жизни я ни разу не встречал равных ему. Он сражался с демонами, магами и оборотнями — однако, как видите, все еще жив. — Губы Мадзе Чау тронула улыбка. — Впрочем, я полагаю, что все это вы уже знаете. Он должен был погибнуть во время вашей бойни, но не погиб. Теперь вы думаете, что охотитесь за ним. Это иллюзия. Он сам охотится за вами. Вы все уже мертвецы, и мне нет надобности дружить с мертвецами.

Элдикар долго молча смотрел на него и наконец произнес:

— Пора изведать боль, Мадзе Чау. — С этими словами он указал пальцем на Лю. Кинжал офицера вылетел из ножен, взвился вверх и вонзился Лю в правый глаз. Он упал, не издав ни звука.

Мадзе, сложив руки на коленях, молча смотрел на приближающихся к нему стражников.

Трехмечный отступил от каменной двери, но Железнорукий продолжал молотить в нее рукоятью своего меча.

— Хватит, — сказал ему Трехмечный. — Все равно без толку.

— Как же они-то тогда прошли?

— Не знаю. Но мы осмотрели весь холм, и это единственный выход. Будем ждать.

Они спустились к остальным. Шаговитый сидел у входа в пещеру, Четвертый — рядом с ним. Двое из четверки Острого Когтя стояли в стороне. Трехмечный подозвал их. Оба недавно вышли из питомника. Острый Коготь, выбрав их для такого задания, поступил глупо, но вполне предсказуемо. Он любил поражать, а щенков из питомника поразить легче, чем опытных воинов.

— Расскажите мне об этом бое, — велел Трехмечный, и один из юнцов начал:

— Острый Коготь приказал нам оставаться позади, пока он не разделается с меченосцем, и стал драться с тем, кто носит волчью шкуру. Все произошло очень быстро. Человек двигался, как криаз-нор. Потом Острый Коготь упал. Тогда Шестой напал на второго человека, и тот убил Шестого.

— А вы, значит, удрали?

— Да, командир.

Трехмечный, отступив немного назад, обнажил один из клинков и с быстротой молнии обезглавил рассказчика. Второй попытался убежать, но Трехмечный тут же догнал его и рубанул по шее.

— Свежее мясо, — сказал он, вернувшись к Железнорукому. — Только сердца выкинь. Не хочу, чтобы кровь трусов струилась в моих жилах.

В этот миг земля заколебалась, и Трехмечный едва устоял на ногах.

— Землетрясение! — крикнул Четвертый. Прокатился глухой звук, похожий на отдаленный гром, и мимо промчался потревоженный валун.

— Это идет из холма, — сказал Железнорукий. Еще один валун упал сверху, ударившись оземь.

— Все в лес, — скомандовал Трехмечный. Железнорукий ухватил за ногу труп и, волоча его за собой, побежал под деревья следом за остальными.

Ю-ю, проснувшись, почувствовал себя окрепшим, и тело уже не так ныло. Кисуму сидел рядом в медитативном трансе, подогнув ноги и закрыв глаза. Ю-ю тоже сел и уставился на белые ряды призрачного войска.

Вскоре он встал и начал ходить среди глиняных фигур, вглядываясь в их лица и ища Кин Чонга, но так и не нашел его. Наконец он дошел до разбитых фигур и кое-как сложил вместе их головы. Закончив эту работу, он ощутил печаль. Перед собой он увидел лицо риадж-нора, который приходил к нему во сне.

— Что мне делать теперь, когда я здесь? — прошептал Ю-ю. Ответа не было. Ю-ю сел рядом с черепками. Это Кисуму следовало быть приа-шатхом как прошедшему воинскую школу раджни.

Кисуму вышел из транса, открыл глаза и спросил Ю-ю:

— Ну как, тебе лучше?

— Да, — горестно ответил Ю-ю.

— Кин Чонг не приходил к тебе, пока ты спал?

— Нет.

— Имеешь ты какое-нибудь понятие о том, что делать дальше?

— Никакого! — рявкнул Ю-ю. — Не знаю, чем эти статуи могут помочь нам.

Он вскочил и отошел в сторону, чтобы избежать дальнейших вопросов. Никогда еще он не чувствовал себя таким никчемным. Бредя вдоль стены, он пришел к нише с золотыми вещами. Мысленно он видел, как воины, двигаясь в затылок друг другу, складывают сюда свои украшения. Он взял одно колечко и бросил его назад. В своих снах он видел, как воины входят в холм, живые, а теперь они только статуи. Где же воины? Может, их обмазали глиной? Но разбитая голова Кин Чонга была полая, и под глиной не обнаружилось ни черепа, ни волос. Какой же тогда прок в этих фигурах?

Ю-ю думал, пока голова не разболелась. «Ты должен разбудить Глиняных Людей», — сказал ему Кин Чонг.

— Проснитесь! — заорал Ю-ю.

— Чего ты кричишь? — спросил Кисуму, но Ю-ю не ответил ему. В груде золота он разглядел стерженек дюйма четыре длиной, а рядом — круглую подставку с отверстием посередине. Ю-ю вставил стержень и плотно завинтил. На конце стержень был загнут крючком, как пастуший посох. — Что ты делаешь? — Кисуму подошел поближе.

— Так, ничего — забавляюсь. Мне думается, на этом крючке должно что-то висеть.

— У нас есть дела поважнее этого.

— Знаю, знаю. — Ю-ю порылся в украшениях и достал маленький золотой колокольчик с кольцом на верхушке. — Вот оно, — сказал он и нацепил колокольчик на крючок. — Красота.

— Да, красиво, — вздохнул Кисуму.

Ю-ю качнул колокольчик, и тот зазвенел — сначала совсем тихо, потом погромче. Подхваченный пространством купола, звон стал звучать все более громко. Стены заколебались, золото посыпалось на пол. Кисуму пытался что-то сказать, но Ю-ю его не слышал. Ушам стало больно, и Ю-ю зажал их руками.