Дем Михайлов - Наследие некроманта

И никто не заметил одинокого всадника, что спешным галопом умчался в ночь к ближайшему пограничному форпосту, что находился от деревушки в пяти лигах. Староста — бывший вояка имперской армии — велел своему сыну спешить к командиру форпоста и подробно рассказать о странно молчаливых гостях. Кто их знает, этих чужаков, что взбредет им в головы. Жители Пограничья всегда относились к пришлым незнакомцам с подозрением…

Мгновенно очнувшись от сна, лорд Ван Ферсис стремительно вскочил на ноги и замер, глядя в подернутое рассветной дымкой небо, не замечая, что его пальцы мертвой хваткой стиснули рукоять костяного кинжала.

В его голове двойным эхом отдавались слова:

«Как бы я хотел вырвать сердце из твоей груди. Передавай привет Тарису».

… и еще раз…

«Как бы я хотел вырвать сердце из твоей груди. Передавай привет Тарису».

Но взбудоражило старого лорда не сообщение. Нет. Слова — лишь шелуха. Он никогда не обращал внимания на пустые угрозы. Но местоположение! Вестник был отослан совсем не из Подковы, не из поселения. Весть пришла с самого сердца Диких Земель, с северо-запада.

— Карту мне! — рыкнул лорд, окидывая лагерь бешеным взглядом. — Карту!

Выхватив из рук поспешно подбежавшего мага свернутый пергамент карты, Повелитель впился в нее взглядом. Палец уперся в ничем не отличающуюся от других точку, и лорд пораженно прошептал:

— Вот здесь… в пяти днях пути от мертвого озера… совсем рядом с гробницей Тариса… — Лорд перевел взгляд на мага и отрывисто приказал: — Сбор! Выступаем немедленно!

— Господин, что-то случилось? — осторожно спросил согнувшийся в поклоне маг.

— Сбор!!! Немедленно!

— Так сильно торопишься, Алиас? — глубокий сильный голос прогремел над лугом. — Неужто даже утренней молитвой Создателю нашему пренебрежешь?

Стелящийся по снегу туман начал истончаться и исчезать, открывая плотно окруживших лагерь людей, стоящих так плотно, что между ними было не проскочить и юркому зайцу. Да и стояли они в несколько рядов, по всем правилам военной науки.

Первый ряд состоял из ощетинившихся арбалетами кирасиров, закованных в массивные доспехи. Чуть позади неподвижно застыли священники, чьи белые балахоны были перехвачены узкими красными поясами. Орден Искореняющих Ересь. Последний ряд был гораздо менее многочисленным, но от этого не менее смертоносным — за спинами воинов и священников стояли боевых маги в разноцветных одеяниях. Гордость некогда великой Империи. Огненные маги лениво перекатывали в ладонях пылающие огненные шары, фигуры магов водной стихии были практически незаметны из-за крутящейся вокруг них круговерти ледяного крошева… воздушные маги, повелители земли и иллюзий…

Лорд Алиас Ван Ферсис закрутился на месте, словно попавший в капкан бешеный волк. В рукояти выхваченного из ножен костяного кинжала медленно наливался свечением желтый драгоценный камень. Повинуясь безмолвному ментальному приказу, ниргалы спешно заключали хозяина в стальное кольцо, ощетинившееся оружием. Преданные лорду маги торопливо активировали защитные амулеты, но тщетно искали источники магической энергии: пространство вокруг них было пустым, без малейшей искры энергии.

— Не надейся на свой богопротивный артефакт! — вновь загремел голос. — Он тебя не спасет от кары господней!

Фигуры кирасиров раздались в стороны, и вперед шагнул высокий старик, опираясь на простой деревянный посох. Вперив в лорда светящийся небесной синевой взгляд, он произнес:

— Вы окружены. Твоим магам не дотянуться до источников магической энергии — мы об этом позаботились. Лорд Алиас Ван Ферсис! Брось «Младшего близнеца» на землю! Вели своим людям убрать оружие! Смиренно опустись на колени и покайся в грехах своих! Сделай это сейчас, или умри без покаяния и прощения грехов! Все твои попытки вырваться обречены на провал.

Без страха взглянув на ожидающего его решения священника, лорд Ван Ферсис оскалился в безумной усмешке и, воздев кинжал над головой, прохрипел:

— Жалкий старик, ты возомнил себя сильнее меня? Я все же попытаюсь! Ниргалы! В бой! Уничтожить всех!..

С острия костяного кинжала сорвалась черная вспышка и с ревом ушла в небо. Несокрушимые ниргалы мерно зашагали вперед, навстречу противнику, откуда сплошной волной приближалась огненная стена…

Глава девятая

Гробница Тариса

Стоя по колено в ледяной воде, я неотрывно смотрел на огромную пирамиду, вздымающуюся над поверхностью огромного безжизненного озера.

Некогда здесь произошел чудовищный катаклизм, и гигантский кусок суши ушел под землю на несколько десятков локтей. Всего-то ничего, но хлынувшее в открывшийся провал море довершило начатое, погребя некогда роскошный портовый город Инкертиал под соленой водой и вязким илом.

Впадающие в новообразованный пролив реки несколько разбавили соленость воды, но все же не настолько, чтобы водную гладь сковало льдом. По поверхности плавали редкие льдины, не могущие выдержать большой вес. Именно поэтому сейчас ниргалы сооружали плот, должный доставить меня к Ильсере — гробнице Тариса. Работа уже близилась к концу, но пока у меня было время подумать и вспомнить прошедшие дни.

Я давно уже потерял счет пролетевшим дням. Рассудок ожесточенно боролся с подступающим безумием, которое все трудней было сдерживать, когда каждый день видишь, как твое тело чернеет и выходит из-под контроля. Разбухшие руки скрывались под грязными повязками, но я и без того знал, что чернота уже преодолела локти и подступает к плечам. То же самое происходило с ногами, где заражение остановилось чуть выше коленей.

Самое плохое — я все еще не знал, что со мной происходит. Хоть убей. Чернеющую кожу я называл заражением и гангреной, но не было гнилого запаха разложения, пальцы продолжали исправно сгибаться, чувствительность стала гораздо ниже, но не исчезла.

Я бы посчитал себя ожившим мертвяком, но мое сердце продолжало биться, а легкие все еще делали вдох за вдохом. Каждый вечер я съедал некоторое количество мяса и делал несколько глотков воды — большего мне не требовалось.

Я всей душой хотел считать себя живым, но в моих жилах больше не бежала кровь, а кожа была холоднее льда. Я больше не хотел спать и долгими зимними ночами сидел по шею в сугробе и смотрел на звездное небо. Постепенно исчезали эмоции — словно замерзали в окружающей меня стуже.