Ольга Ларионова - ДЕЛЛА-УЭЛЛА

Он двинулся вперед, осторожно ступая по шероховатому камню. Прямо перед ним было что-то вроде пруда, заполненного черной тусклой массой; белые снежные берега четко ограничивали чудовищный блин метров шестидесяти в поперечнике, огни, рассыпаемые щедрым светочем, он не отражал. Юрг включил фонарь и направил его на асфальтовую поверхность – та дернулась, точно потревоженная звериная шкура, тревожно запульсировала и вдруг взмыла вверх с непредставимой легкостью, слегка сжимаясь по окружности. Теперь блин висел над своим лежбищем пластом густого тумана не более метра толщиной, и белесые пятна бегали по его краю. Постепенно этот край начал стягиваться в одно место, точно напротив замершего в неподвижности Юрга, и светлые точки сложились в рисунок уродливого толстогубого лица.

Нарисованный рот распахнулся, из щели дохнуло потоком ледяных кристалликов.

– Зверь или человек? – слегка подвывая, вопросил дэв.

– Человек! – Юрг перевел усилитель звука на полную мощность, дабы заранее внушить к себе уважение.

Глаза на изображении лица расширились, так что теперь занимали всю верхнюю половину дэвской морды. Вероятно, это означало крайнюю степень удивления.

– Тогда скажи, человек, одетый в шкуру серебряного зверя… Скажи: что есть белое посреди красного?

– Папа Римский среди своих кардиналов. – Командор не медлил ни доли секунды. – Услыхал? Ну и вали отсюда.

– Так поговорить хочется… – жалобно проблеял дэв.

– Это всегда пожалуйста! Только теперь вопросы буду задавать я, договорились?

Дэв засопел, наливаясь красным свечением – или это были отблески разбушевавшегося вулкана? Надо было ковать, пока горячо.

– Где источник живой воды?

Ты задаешь вопрос, на который сам не знаешь ответа! – возмутился дэв.

– А ты со своими загадками? Ты что, знаешь, кто такой Папа Римский?

– Не-ет, – недоуменно протянул дэв.

– Насколько я понимаю, первый раунд ты проиграл – произнес запретное слово. Гони проигрыш, показывай, где источник! А потом, если пожелаешь, продолжим беседу на высоком дипломатическом уровне.

Темная студенистая оладья затрепетала по краям, точно скат, зашевеливший плавниками. И без того не пленяющее красотой лицо уродливо исказилось, растягиваясь по диагонали.

– Не могууу! – проревел дэв. – С одной стороны, я сотворен для того, чтобы хранить источник, а не отдавать его первому встречному, а с другой это ж муки адовы, терпеть ночь за ночью, разговаривая только с самим собой!

– Ты же дэв всемогущий, ты на любое чудо способен, – ехидно заметил Юрг. – Ну что тебе стоит – если две твои стороны не способны прийти к согласию, то возьми и разорвись пополам; полблина пусть хранит свой волшебный завет, а со второй мы поболтаем всласть… После того как я наберу воды, естественно.

Гигантское круглое одеяло качнулось вверх и вниз, словно индийская пупка, так что резкий порыв ветра сбил Юрга с ног. Он мгновенно включил вакуумные присоски, чтобы не скатиться в какую-нибудь трещину. Воздушные удары участились, но и стали слабее – скудоумный дэв толчками набирал высоту.

Юрг отключил держатели, подполз к краю выемки, в которой гнездился дэв, неглубоко, примерно полтора человеческих роста. Спрыгнул. Луч фонаря едва пробивался сквозь теплый туман, который укрывал Юрга с головой. Какие-то абсолютно белые растения путались под ногами, вверху же ничего не было видно, ни неба, ни словоохотливого чудища. Он глянул на нарукавный термодатчик: плюс восемь, а ведь возле Кадьянова везделета было не менее минус пятидесяти, Значит, источники – или один из них – теплые. И кажется, он уже различал слабое журчание…

И в этот миг вверху раздался гулкий хлопок, словно лопнул объемистый воздушный шарик. Юрг безуспешно всматривался в легкий струйчатый туман у себя над головой, но по-прежнему все было подернуто красноватой мглой. Худо. Не выбираться же обратно на кромку! И тут в воздухе что-то замельтешило. Слева. Справа. Легкие ошметки, точно осенние листья, негусто сыпались сверху и пропадали в тумане. Юрг попытался поймать хотя бы один – не удалось. Четыреста чертей, вместе с этим дебильным дэвом лопнула последняя надежда на информацию! Теперь придется переходить на древнейший метод проб и ошибок, и не медля – тепло в дэвовом гнезде стремительно улетучивалось. Если вода замерзнет, отыскать все восемь источников будет практически невозможно подо льдом, который мгновенно нарастет…

Он ринулся вперед, на журчащий звук. Окруженные облачками пара невысокие фонтанчики располагались правильной подковкой – один, два, три… все восемь. И ни малейшего индикатора на живительность. Придется жертвовать собственной бренной плотью. Юрг пошевелил левым мизинцем, потом нашел на перчатке кнопку вакуумного замыкателя, предусмотренного на случай разгерметизации скафандра или еще какой беды вроде точечного заражения (варианты с дэвом, естественно, не предусматривались). Нажал. Палец, стиснутый у основания, заломило от щемящей боли. Кажется, подобное наказание предусматривалось для древних японских бандитов – вот только не припоминалось их название. Какое-то пронзительное словечко, родственное одновременно яку и Мукузани. Ну, с богом…

Зная, что никакой кинжал не возьмет серебристую синтериклоновую ткань перчатки, он вытащил из-за пояса джасперианский десинтор и, настроив его на нитяной луч, рубанул им точно посередине пальца.

Тихонечко взвыл – ну, японцы, и терпеливый же вы парод! Во всяком случае – были. Подхватил обрубок, приложил к непроизвольно дергающейся руке и подставил под струйки ближайшего ключа. Никакого эффекта. Пошел последовательно от одного фонтанчика к другому, тихонечко ужасаясь мысли, что все это зря и никакой живой воды в природе не существует. Хотя вот такому монстру, как этот Скудоумный дэв, местечко все-таки нашлось. А может, здесь собрались только обычные роднички, а волшебный нужно искать где-то поодаль…

Палец вдруг дернулся и прирос. Было это, кажется, на шестом или седьмом фонтанчике. Юрг не долго думая раздвинул створки щитка и, зачерпнув из дымящейся ямочки у подножия источника, выпил целую пригоршню… ничего. Похуже нарзана, но ничего. А уж совсем хорошо пойдет вместо тоника после черносмородинового джина. Черт, емкость захватил только одну, кретин! Надо бы бурдюк…

Таира, плотно обхватив себя за плечи, стояла чуть покачиваясь и бездумно глядела в задымленное небо, где скрылся рыкающий, точно мифический зверь, Гроту п. Все, что могла, она сделала. Хотя нет, не все: когда прибудет Лронг с водой (а она даже мысли не допускала, что Юргу может не повезти и никакой воды они с Кадьяном не добудут), ей нужно быть поблизости от шамана, если все его эзотерические завирушки не возымеют эффекта. Придется вмешиваться экспромтом, что-нибудь сочинять. Но и это она сделает. Обязательно. А потом – потом пусть уж они сами разбираются с оставшимися проблемами. Она свернется калачиком, как Шоео, и – гори все синим огнем! – отключится. Потому что она больше не может, устала, устала, устала! И пусть ее возьмут на руки, и баюкают, и гладят по головке, и целуют в теплую ложбинку за ухом, и ничегошеньки больше не смеют…