Алексей Осадчук - Белый воин

Напряжение спало уже на привале, когда в центре небольшой полянки разгорелся костерок, неся уставшим людям запах дыма и вкусной ароматной мясной похлёбки. Мясо хррагов, которое накоптили женщины в горном убежище, постепенно заканчивалось. Много испортилось по дороге из-за высокой влажности, и его пришлось выбросить.

Правда, Саше везло на охоте. Ежедневно ему удавалось добыть что-нибудь. В основном это были птицы и мелкие звери. Этот лес, в отличие от «мёртвого», был густо населён разными представителями фауны. Особенно часто на пути попадались ферми. Так лоримы называли крупных нелетающих птиц с тёмно-серым оперением. Ферми живут небольшими стайками, питаясь всем, что есть съедобного на земле. Они ежедневно обходят свою территорию в поисках нового пропитания, а затем возвращаются к своим гнёздам. С их нехитрыми повадками Сашу познакомила Нарима. Именно она рассказала юноше о том, что эти крупные птицы очень любят лакомиться, как их называют лоримы, синими яблоками. Горькие на вкус эти мелкие плоды, являются настоящим деликатесом для ферми. Если видишь кусты с синими яблоками – значит где-то рядом ферми.

Охотиться на этих птиц оказалось очень легко. Достаточно было: найти кусты с их любимым лакомством, которые, кстати, росли по всему лесу, выбрать подходящее место для засады и набраться терпения. Саша старался бить только взрослых птиц и ровно столько, сколько было необходимо. Зачастую это были три или четыре взрослые ферми. Их стайки, довольно многочисленные в этом лесу, насчитывали в основном по пятнадцать – двадцать птиц. Так что скромная Санина охота никак не наносила урона этому виду.

Нежное, жирное и питательное мясо, а главное свежее было очень кстати. Сегодня Саше удалось подбить трёх ферми и сейчас они обмазанные глиной запекались под костром. Кроме этого, он набрёл на место, где гнездилась большая стая, что принесло их отряду почти два десятка небольших бело-серых яиц.

В предвкушении вкусного ужина люди уже привычно окружили свой маленький лагерь воткнутыми в землю кольями. Уже давно распределились роли между членами Сашиного отряда: кто-то собирал сухой хворост, кто-то сооружал временные навесы из веток и листьев, а кто-то отвечал за еду и костёр. Всё было распределено и всё делалось с охотой без пререканий и споров.

Огонь разжигали по-лоримски – огненными камнями. Так лоримы называли специальные продолговатые овальной формы камни, какой-то очень твёрдой породы. Саша никогда не видел кремень, может быть, что-то похожее и использовали женщины. Набрав сухой травы или мелких древесных опилок, чтобы разжечь первый огонь, женщины били камень о камень, высекая искру. Искры обильно сыпались на сухие опилки, давая жизнь будущему костру. Саша уже давно использовал весь свой запас спичек, а зажигалку он решил пока не применять, справедливо рассудив, что она может пригодиться потом. Тем более разжигать огонь огненными камнями оказалось несложно. Он быстро научился этому нехитрому искусству. Главное правильно бить камень о камень, направляя при этом поток искр в нужную тебе сторону и всегда держать этот инструмент в сухом месте.

Похлёбка уже была готова и три деревянные плошки, единственная посуда отряда, не считая котелка, найденного Сашей в разрушенном хуторе, пошли по кругу, по рукам. Тем временем Саша доставал из-под костра запёкшуюся в глине птицу. В некоторых местах глина потрескалась, и сквозь трещины сочился ароматный мясной сок. Её мазали прямо поверх перьев и сейчас они отделялись вместе с твёрдыми кусками обожженных осколков, обнажая нежное, дышащее паром, запеченное мясо. По поляне потянулся кружащий голову аромат. Половину яиц принц тоже обмазал глиной и запёк в углях, а половину – выпили сырыми.

Сперва ели дети, затем женщины, последний ел Саша. Ещё вначале похода женщины пытались кормить его первым, как это принято у них – поначалу ест мужчина воин-добытчик, а потом уже женщины и дети. Но Саша категорически запретил им это делать и постановил новые «правила питания» по крайней мере, пока он командовал отрядом. Он просто не смог бы есть первым, видя голодные глаза девочек. Не то у него воспитание. Детям он дал свой раскладной нож с вилкой и ложкой, которым они ели по очереди…

Юля, как назвал Саня спасённую им Дарину, часто на привалах шла на руки к своему спасителю. Этот вечер тоже не был исключением. Сейчас девочка сидела у него на коленях и что-то увлеченно ему «агукала», пуская пузыри и смеясь. Ведь у него было столько интересных штучек: раскладной ножик, разные ниточки, камешки и кусочки шкур. Она единственная кому позволялось безнаказанно производить набеги на его охотничью сумку. Лора, её мать, сперва испытывала некоторое смущение по поводу поведения своей дочери, но после того как её успокоил Саша, перестала обращать внимание на своё чадо.

Она даже стала иногда Дарину называть Юлей, что очень удивило юношу. Но потом ему всё объяснили. Оказалось лоримы давали своим соплеменникам вторые имена, обычно мужчинам, и очень редко женщинам, за какие-нибудь отличительные качества или после какого-нибудь знаменательного события. Вторые имена обычно давались уважаемыми людьми: старейшинами, друидами, старостами, воинами. Высшая честь получить имя от конунга, за подвиг, услугу городу или просто из уважения. Но горе тому отцу, родившему лорима, которому конунг даст имя, позорящее весь род. Этот позор будет как несмываемое клеймо на чести семьи. Обычно такие семьи уходили из тех мест, где жили раньше, подальше – в лес. Память человеческая очень жестока к таким людям…

Саша, давший дочери Лоры имя, как, оказалось, приравнивался женщинами к великим героям, поэтому получить от такого воя как он второе имя было великой честью для рода Лоры. Такие разговоры очень смущали молодого человека, он всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Но, что произошло, то произошло, тем более Дарине её новое имя очень нравилось.

Всякий раз, когда отряд располагался вокруг костра, Саша чувствовал как уже кто-то, увлеченно сопя, взбирается по его спине. Часто после ужина, когда все расходились спать или занимались своими делами, он разговаривал с Юлей на русском, рассказывая ей о Вовчике, об интернате, об Иваныче. Юля всякий раз строила умную рожицу и, казалось, понимала то, о чем ей говорил «Сан», как она его пыталась называть. Юноша очень привязался к девочке. В такие часы он, казалось, расслаблялся, сбрасывал с себя постоянное напряжение, снова превращаясь из Ксандра в Сашу Трофимова, обычного паренька…

Юля уснула у него на руках. Саша, пожелав спокойной ночи уснувшей малышке, которую уносила её мама, принялся за обычное уже своё занятие – чистку оружия. К нему неслышно подсела Аная.