Кэтрин Куртц - Невеста Дерини

Поклонившись в ответ, Келсон удалился следом за неприметным отцом Кароли, который провел его на возвышение в северной части нефа, где уже находился отец Иреней, с жаром демонстрировавший какие-то архитектурные тонкости и символы Моргану, Дугалу и Арилану. По пути Келсон пытался восстановить в памяти слова и выражение лица патриарха, гадая, действительно ли в тоне Альфея прозвучала тень приязни или это ему лишь показалось.

Вскоре граф Берронес застучал посохом по полу, собирая вокруг себя вельмож и клириков. Все тут же принялись занимать отведенные им места. Хаос мгновенно упорядочился, и репетиция началась. Поскольку в Торенте во время богослужения принято стоять, и сидения предлагаются лишь старикам и калекам, Келсону со свитой также пришлось выдержать на ногах всю длинную церемонию, не имея даже возможности прислониться к стене.

По крайней мере, в огромной церкви царила прохлада. Наблюдая за тем, как Лайем уже в третий раз повторяет свой проход к чернеющей громаде саркофага Фурстана вместе с матерью, братом и Махаэлем, которых сопровождали также прочие родичи и придворные, Келсон старался как можно более внимательно осмотреть и саму церковь, в надежде уловить нечто такое, что поможет ему лучше понять эту чужую страну.

Он запрокинул голову, чтобы взглянуть наверх, туда, где высоко вздымался купол базилики святого Иова. По словам отца Иренея, внутреннее убранство восточной церкви всегда призвано отражать образ Царства Божия на земле, и полукруглый купол объемлет освященное пространство, словно в любящих объятиях. Внутренняя поверхность купола была выкрашена в небесно-голубой цвет, а на ней красовались позолоченные фрески, изображавшие четверых евангелистов по краям и Христа, в величии Своем царствующего посреди.

Обратившись к востоку, Келсон обнаружил еще кое-что, достойное внимания. Здесь были не привычные ему резные панели, хоры и высокий алтарь, как в традиционных западных церквях, а украшенная позолотой и иконами перегородка, отделявшая неф от самого святилища, находившегося за открытыми двойными дверями. В этом проходе тускло освещенном единственной лампадой, Келсон различил алтарь квадратной формы, покрытый золотым пологом, богато украшенным спереди самоцветами и вышивкой, на котором стояла золотая дароносица в форме миниатюрного дворца и массивный канделябр с семью ветвями, а рядом с дароносицей, судя по украшенному драгоценными камнями переплету, лежало Евангелие.

— Слово Божие покоится пред Агнцем Божьим, — пояснил отец Кароли, заметив направление взгляда Келсона. — Икона за большим семисвечником над алтарем изображает Христа во Славе… А если бы вы могли взглянуть на алтарь изнутри святилища, то увидели бы над ним икону Теотокос, чреватой Христом.

— Теотокос? Это означает «выносившая Христа»?

— отозвался Келсон, вспомнив наставления отца Иренея.

— Именно так, — с горячностью подтвердил отец Кароли и, оживившись, пустился в дальнейшие пояснения:

— Иконы по обеим сторонам Царских Врат являют собой Теотокос, держащую Христа, и Христа восславленного, указывая тем самым, что все Творение заключено между двумя этими событиями: Его приходом как Спасителя, рожденного от Девы Марии — Теотокос — и его явлением как Царя и Судии в конце времен. — Он вопросительно покосился на Келсона, внезапно испугавшись, что слишком многое себе позволил. — Желаете ли вы, чтобы я описал прочие образа на иконостасе?

— Наверное, не сейчас, отче, — отозвался Келсон, покачав головой, и улыбнулся. — Полагаю, что Святейший Альфей предпочел бы, чтобы я уделил больше внимания церемонии. Но могли бы вы поведать мне, что представляют собой «Скользящие Защиты»?

Сегодня я несколько раз слышал, как кто-то упоминал о них.

Немного помявшись, отец Кароли пожал плечами.

— Это сложнейший магический ритуал, который используется лишь в ходе киллиджалая. Но в этом нет никакого особого секрета. Для установления Скользящей Защиты требуется четыре адепта, очень опытных и крепких физически. Их именуют еще порой Столпами Царства. Они окружают падишаха, символизируя четверых великих архангелов четырех Сторон Света, и окружают его куполом защитной энергии.

— Впрочем, это самая простая часть, — продолжил Кароли, — хотя поддержание защиты и требует больших усилий. Пожилому человеку выдержать такое невозможно. Однако чтобы превратить эту защиту в Скользящую, сам падишах должен объединить в себе энергию четырех Столпов и контролировать ее. Иные утверждают, будто в этот миг четыре святых архангела на самом деле занимают место своих земных воплощений в самый торжественный момент киллиджалая… Но лично я в это не верю.

— Любопытно, — пробормотал Келсон и надолго замолчал, пытаясь догадаться, что же подразумевалось под «самым торжественным моментом» киллиджалая, от чего именно требовалось защищать падишаха, и на самом ли деле архангелы воплощались в этот миг в смертных участниках ритуала.

Когда спустя добрых четыре часа репетиция, наконец, закончилась, Келсон ожидал, что всех участников отправят обратно в Беддор на тех же кораблях, что привезли их из столицы, но едва лишь они с Морганом и Дугалом двинулись к дверям церкви, заранее готовясь претерпеть невыносимую жару снаружи, Лайем отвел их в сторону, дабы показать великолепную мозаику, изображавшую Святую Мудрость, украшавшую северную стену собора.

Когда они, наконец, вышли наружу, Келсон с изумлением обнаружил, что двор совсем опустел, и последние придворные уже занимали места в лодках, привязанных у причала, где их ожидали прохладительные напитки. Державный корабль, на котором расположились мать Лайема и его брат, находился уже на середине реки, а вслед за ним отплывал тот, где разместились Арилан, Сэйр, Летальд и форсинские наблюдатели. Еще на одном суденышке, отдававшем концы в этот самый момент, Келсон обнаружил Махаэля, Теймураза и прочих торонтских сановников.

Теперь у причала остался лишь корабль самого Лайема со всей командой и дюжиной стражников, выстроившихся в два ряда у трапа. Их капитан, держась за рукоять изогнутой сабли, о чем-то беседовал с графом Матиасом, то и дело косясь на падишаха и его свиту.

Внезапно граф устремился прочь от пристани и вскоре, пройдя по мощеной дороге, оказался рядом с ними.

— Я велел всем прочим отправляться без нас, — пояснил Лайем, завидев Матиаса. — Но прежде чем мы вернемся, я хотел показать вам Николасеум и, возможно, могилу моего брата. — И он указал вверх, на Дорогу Королей, что шла дальше, мимо северной стены Хагия-Иов, к обширному, окруженному стенами некрополю, где хоронили королей Фурстанов.