Дмитрий Колотилин - "Завтра Война" (СИ)

- Да всё давно идёт не так! – выпалил Воислав, манерно сплёвывая изрядный сгусток наполнившейся чернотой слюны: - Всем готовность ноль!!! Внимание по центру, отряды поддержки следить за коридорами и тылом!!!

- Дети Мрака! Призываю вас в вечной ночи подземного царства! – будто бы пробудившись, ещё более оглушающе прокричал голос: - Встаньте и убейте всех, кто живым окажется пред вами!

Обугленные тела зашевелились, поднимаясь на ноги, десятки цепных скрежетов ударили по нервам, тут же по залу пронеслись цепные молнии и огненные шары, пытаясь поразить всех, до кого дотянутся. Но пламя, цепляясь за обуглившуюся мёртвую плоть, лишь бессильно потухало, а молнии не наносили видимого ущерба. В миг выросшие из каменного пола колья пронзали тела насквозь, смертный ветер на несколько мгновений сковал запёкшуюся плоть коркой льда.

Поражённые тела с лёгкостью освобождались от кольев и обледенения, обнявшись собственным пламенем, вырвавшимся из нутра, и пылающие мертвецы двинулись на нас.

- Бей! – раздалась команда, и зачарованные стрелы просвистели над головами пригнувшихся щитоносцев, втыкаясь в надвигающуюся нежить.

Мгновение задержки, и поражённые мертвецы взорвались, разлетаясь ошмётками и кусками разорвавшихся звеньев цепей. Тут же новый свист, и десяток стрел воткнулся в найденные цели, чтобы через мгновение зачарованные Емельяном стрелы породили внутри мёртвой плоти частицу солнца, взрывая ту на куски.

- Плотнее щиты! Копья ставь! – донеслось с переднего края.

- Славьте Ярилу, - прохрипел Емельян, выплёвывая сгусток крови после очередного накладывания заговора на копьё, тут же заблестевшее гранями острия: - Славьте, покуда можете. Это крайние. Отдохну, и ещё смогу, покуда сдюжу.

- Слева! – проревел оборачивающийся в медведя Борислав: - Братия, бей нечисть поганую!!!

- С тыла! – и тут же раздался гулкий звон ударяющихся о щиты молотов и секир, гномьи доспехи вспыхнули вязью рун.

- Справа! – раздался чей-то крик, тут же утопающий в разгулявшемся хаосе звуков бойни.

Бросаюсь к правому тоннелю, обращаясь в зверя и за два резких прыжка оказываясь возле узкого коридора, внутри которого, звеня цепями, брели пылающие мертвецы.

Шаг внутрь ответвления, наполнявшие главный коридор звуки стихают. Не смотря на клубящуюся гарь, дышится с каждым шагом всё легче и легче, грудь раскрывается всё шире, а предвкушающая улыбка сменилась звериным оскалом. Налившиеся мощью руки выпустили когти и роговые отростки, родное пламя ласково обняло изменившееся тело. Ещё пара шагов навстречу надвигающейся толпе горящей нежити, и узкий коридор окончательно утонул в скрежете волочащихся следом цепей.

Уже привычно взор заволокло серостью безжизненного камня, толпившееся передо мной обрели смазанные очертания спутанных жгутов различных оттенков. Остальной мир как будто бы исчез, оставив лишь частицу себя, внутри которой был лишь я и…

Они звали, слабый зов, едва нашёптывающий простые, но от чего-то такие важные слова. Беззвучные голоса, но наполненные громом тысяч гроз, как будто бы случившихся на недосягаемом горизонте.

Голоса шептали, и всё становилось понятным и таким простым. Они не требовали, но просили, как просит дитю сладость у родителя, и нужно было лишь сделать ничтожное, чтобы обрести Абсолют всего. И ничего за это они не требовали, лишь поделиться толикой силы, высвободить и выпустить в мир, и тогда я смогу обрести всё, что только пожелаю. И даже больше.

Нужно лишь только принять их зов и поделиться той толикой жизненной силы, что идёт через меня, а после прийти и освободить их.

Серость мира ворвалась, сметая заполонившие сознание образы наваждения и принуждая осознать себя на середине коридора. Мои руки, вцепившись когтями в полуистлевшую плоть, разрывали одного из мертвецов, и из истерзанного тела перетекала сила, утончая внутренние жгуты, заставляющие безжизненную плоть двигаться. Искажённая, смешанная из иных источников и использованная лишь для создания себе подобных существ, но всё же сила сейчас покидала вместилище, более не сдерживаемая опутывавшими ранее жгутами неизвестных, но мощных заклинаний, и она вливалась в меня.

Я правлю десятилетия, моя страна разрастается во все стороны, мои статуи возводят во всех городах, коих уже десятки. Нет, сотни, и весь континент под моей справедливой, но сильной и суровой дланью, а сотни тысяч граждан каждую субботу восхваляют меня, проходя маршами по улицам, кружась в едином хороводе на городских площадях. И через мгновение весь мир у моих ног, и в нём наступают столетия спокойствия и порядка, моего порядка.

Голоса стихли в моём сознании, и торнадо образов иссякло. Я вновь вернулся в реальность, осознав себя в конце коридора и держа в руках останки чьего-то разорванного надвое тела, отдающего последние капли силы и рассыпающегося прахом.

Позади лишь пепел, впереди тянущие ко мне свои обезображенные руки мертвецы, неловкими движениями мешающие друг другу. Те пытались вцепиться, опутать цепями, ранить крючьями, но они были слишком медлительны, а коридор не столь широк, чтобы можно было размахнуться достаточно сильно.

А мне было в самый раз, и даже мечи не понадобились, лишь нарастающая опьяняющая мощь, усиленная яростью зверя. И руки сами разрывают не только телесное, но и духовное, лишая шанса перерождения. Но нет сожаления, ведь эти изменённые сущности более не родятся безгрешными, и каждая из тех будет следовать лишь одному пути. Плоть не высвобождала из оков пленения саму суть, но скрепы рвались вместе с ней, и выплёскиваемые остатки силы тут же вливались в меня, уже схватившего следующую жертву, избранную для исполнения приговора, объявленного мною же, ведь я и судья, и палач.

Если только захочу, то обрету ещё большую силу, нежели нынче, стоит лишь принять дар. И не важно, что погибнут сотни и даже тысячи, все принесённые жертвы не будут из верных мне людей и союзников. Ведь я создам идеальное государство, не знающее бед, и никто не посмеет угрожать моему народу, даже боги будут опасаться вставать против меня. А я же, если только возжелаю, сам смогу стать богом, и для этого не придётся уничтожать легионы врагов и вбирать в себя силу павших от рук моих.

Хотя, если понадобится, то эту жертву я смогу принести ради высшей цели. И, обретя божественность, я обязательно искуплю все свои грехи. Но для этого нужно вернуться, вскрыть гору и высвободить пленников из нутра кристаллов, ибо им самостоятельно не выбраться, ведь для этого нужно расти ещё десяток тысячелетий, потому как внутри кристаллов заточены малые детёныши, утратившие своего родителя.