Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

Потом Йоргос и его греческая команда бодигардов с Ником вроде как помирились. И понеслось. Мы с рогатым за все это время такого насмотрелись…

Хватит уже того, что два грека и три американца по-пластунски, с лупами в руках, исползали всю палату, из которой я исчезла. Брали соскобы и отпечатки. Забрали все белье на анализ. Разве что скважину не бурили!

Трещины, должно быть, искали… через которые я утекла. Или испарилась. Потому что по здравом рассуждении и после дорогих лабораторных анализов криминалисты сделали вывод: через решетку на пятом этаже я не вылезала — нет ни малейших следов. Мокрое пятно внизу на асфальте тоже не оттирали. Через дверь не выходила — там строго караулили, да и видеокамеры повсюду натыканы.

В вентиляцию они ищейку пытались засунуть. Вдруг я там в холодке отсиживаюсь? Ну да, ну да… конечно! Собака возмутилась и попыталась их покусать. Цапнула Йоргоса за гипс и обиделась.

Вместо собаки туда запихали охранника, который застрял на втором повороте. Разобрали систему и вытащили мужика. Нашли другого, похудее. Так тот вообще заблудился! Они ему карту забыли дать. Потом по всему госпиталю носились — аукались. Пациенты шугались — думали, экскурсия из дурки пришла, а экскурсовода потеряли!

И это они все успели провернуть еще ДО того, как Никос проснулся. А когда Казидис пришел в себя, там был та-акой цирк…

— Чего это? — обиделся демон, своей репликой возвращая меня в настоящее. — Что я, женщина — когти полировать? Хотя вы, бабы, все больше по мозгам специализируетесь. Чужим!

— Завидно? — Это уже просто так, для поддержания дружеской беседы.

«…Мне жаль, что приходится так поступать с нами, но поверь — меня никто не крал, я не утонула и не сбежала…»

Дура! И отчего я не дописала еще на три листа всяческих разнообразных «не»?.. Кто ж знал, что у них обоих фантазия настолько охренительно богатая!

Потому что сначала один любознательный Йоргос, а потом они вместе с не менее любознательным Казидисом начали всерьез отрабатывать оставшиеся версии…

Попутно выяснилось: меня не шантажируют. Я не занырнула в унитаз, не надорвалась на шопинге и не свалилась в канализационный люк. Согласно подтвержденным данным, не являюсь спецагентом на службе в ФБР или ЦРУ (ну тут я бы с теми мордами чиновничьими поспорила! И потом, даже если бы служила, — кто бы кому сказал?!).

По словам достойных доверия свидетелей, миссис Казидис не каталась на яхте, не летала на самолете, не прыгала с парашютом, не попала под поезд, не взрывала здания… И — да! — ее не отправляли на Луну…

— Чему завидовать? — Демону тоже было скучно. Он эту записку уже раз четыреста перечитал, вдоволь, от пуза прокомментировал как мой эпистолярный стиль, так и убогие умственные способности, и уже давно ничего нового там не находил. — Тому, что ты, можно сказать — звезда небес, теперь сидишь привязанной к жалкому человечишке?

— А ты и не говори, адская гнилушка! — посоветовала я, слушая, как Никос продолжает читать.

«…Мы обязательно встретимся…»

— А вот обманывать любимого человека нехорошо! — наставительно взлез искуситель, строго покачивая неподпиленным пальчиком.

Ух-х! Сломала б его на фиг! Когти повыдергала и та-ак далеко засунула… самой приятно представить!

— Я не обманывала! — отвергла я гнусные инсинуации.

— Угу, — кивнул рожками Аластор, постреливая глазками прирожденного шкодника. — И правды не сказала. Встретитесь в преддверии ада минут на десять… и попрощаетесь навсегда. Бросишься к нему на шею, прижмешься к груди — и разведут вас потом в разные стороны. Навечно…

— Заткнешься ты наконец? — взорвалась я, не желая признавать правоту его слов. Правда больно ранила. Очень больно.

— Я-то заткнусь, — почти сочувственно сказал демон, со смаком раскуривая толстую сигару. Откинулся, пуская дымные кольца. — Мне не сложно…

Я зашипела.

Демон окинул подчеркнуто внимательным взглядом Ника, который отложил затертое до дыр письмо и опять закопался в работу, как раб на галерах. Аластор перевел бестрепетный взор на меня, поникшую под тяжестью переживаний.

— Только вот лифты у вас будут разные… У него — вниз, а у тебя вообще… в режиме ожидания. — Штатный соблазнитель зазывно причмокнул губами. — А ведь все так просто уладить… только один росчерк пера. Перо, кстати, есть…

Перо действительно было. Мое. Никос его подобрал в больнице и с тех пор по непонятным причинам носил в золотом медальоне вместе с моей фотографией.

— Убью! — твердо пообещала я. — Жестоко! С расчленением!

— Не-а, — поддразнил меня противник. — Тогда тебе вообще хана! Рехнешься с тоски. Поговорить не с кем, пар спустить, покусаться…

— Козел! — фыркнула я от бессилия.

— Казидис! — парировал он.

Мы грозно позыркали друг на друга и заткнулись.

«…Пожалуйста, не делай плохих поступков…»

Никос и не делал. Он вообще ничего, кроме работы, в последнее время не делал. Жил как бездушный автомат. Робот.

После выписки Ник будто потерял всякий вкус к жизни. Работа, работа, работа! Еще иногда сидел в кабинете и часами читал затертое до дыр письмо. И так с раннего утра до позднего вечера. Работа — письмо. Письмо — работа! Письмо — работа — работа — работа — письмо! Зашибись, какое разнообразие!

Развлекался он. Буквы знакомые искал. Почерком любовался. Пропускал между пальцами бумагу. Нюхал. Меня костерил.

Когда он меня как отсутствующую вот так ругмя ругал — я икала. Весело, аж до слез!

— Ты — дура! — снова открыл рот демон. — Набитая. — С жирным намеком: — Могла бы сейчас с ним на Канарах жариться!

— Такой дьявольски жаркий отдых не для меня, я быстро сгораю! — мрачно буркнула я.

— Подпиши, а, будь плохой девочкой? — в который раз заканючил Аластор, умоляюще протягивая ручку. Шут гороховый! — Сделай всем хорошо!

— Если только у тебя под хвостом раскаленной кочергой! — блеснула я манерами. — Сделаю тебе приятно и буду жить дальше с чистой совестью и удовлетворенной душой!

— И спать в пустой постели! — не обиделся демон. Поначалу пыхтел и обижался. Теперь — нет. А что вы думаете — закалился в сражениях!

«…И постарайся пересмотреть свои взгляды на жизнь!»

— Нет чтобы прямо написать — бросай выкобениваться, парнишка! Насилие, половая неумеренность и суицид до добра не доводят! — хмыкнул демон, запивая сентенцию экзотической сливовой водкой и закусывая пирожками с грибами и капустой. — Любите вы, ангелы, иносказания и недоговоренности!