Екатерина Богданова - Борьба за жизнь

— Я не притворяюсь, я действительно не понимаю, о чем речь, — призналась Раниярсе. — Неужели советника настолько разозлил мой отказ подписать составленный им предварительный брачный контракт, что он поделился своими чувствами с вами?

— Да ничем он со мной не делился! Он вообще никогда и никому не рассказывает о своих личных проблемах. Но я, знаешь ли, сама догадалась, когда, отбирая у пьяного мага бутылку, услышала весьма интересное высказывание. «Бессовестной возренийской пигалицей» меня еще никто никогда не называл, — взволнованно расхаживая по гостиной, проговорила женщина. — Ты только вслушайся в эти слова: пьяный маг! Это же нонсенс! Мы вообще не употребляем спиртного, магия с ним не сочетается. А алкоголь с туманом — это вообще взрывоопасная смесь в прямом смысле слова. Если бы Карай не обладал полным контролем над своим туманом, могла бы произойти катастрофа! И довела его до такого состояния именно ты. Больше «возренийских пигалиц» в нашей империи нет.

Раниярса устало присела на кушетку, вздохнула и призналась:

— А я с Анторином из-за тебя поссорилась.

— Почему из-за меня? — спросила, устраиваясь рядом с ней.

— Пыталась уговорить его не торопиться с браком и дать тебе шанс доказать, что ты не связана с оппозицией. Но он почему-то уверен, что твоя встреча с лордом Пурсо была не случайной, — поведала Рани.

— С каким лордом? — переспросила я, впервые слыша названное Раниярсой имя.

— Лорд Пурсо, так звали того мужчину, который похитил тебя и отвел в смотровую комнату при зале собраний, — пояснила женщина.

— Да я этого лорда впервые видела! — воскликнула я, но поняв, что только что сказала Раниярса, замолчала и села рядом с ней.

— Что с тобой, ты так резко побледнела, — всполошилась женщина.

— Ты сказала — звали, — прошептала я. — А теперь?

— А теперь не зовут, — пожала она плечами, словно во всей этой истории не было ничего ужасного.

— Что с ним случилось? — спросила я, наконец-то осознав такую непростую для восприятия истину, что маги совершенно не ценят жизнь. Они уважают ум, силу, даже хитрость. Но жизнь того, кто перешел им дорогу или просто неугоден, для них совершенно не значима.

— Да что ты так переживаешь? — удивилась фаворитка. — Его казнили, — так же, как и еще два десятка предателей, ренегатов и иностранных резидентов.

— Да как ты можешь так спокойно говорить о том, что погибли два десятка человек? — Возмущению моему не было предела.

— Вы, право слово, как дитя, принцесса Саминкара, — усмехнулась Раниярса. — В Возрении и за меньшие провинности казнят целыми семьями, мы же практикуем высшую меру наказания только за преступления против империи и правящей семьи. Возможно, у вас и другие моральные устои, но мы, маги, больше всего ценим преданность и доверие, так что предательство — это самое страшное преступление в Наминайской империи.

— Но жизнь… — прошептала я, вспомнив полные слез глаза своей фрейлины, у которой любимый оказался в числе казненных. — Что может быть ценнее жизни?

— Спокойная жизнь и уверенность в завтрашнем дне. Всего двадцать смертей — плата за спокойствие целой империи, — с усмешкой ответила женщина.

Мне оставалось только молча принять то, что она сказала. Мир магов оказался не столь чудесным и ярким, как казалось вначале. Серые краски присутствовали здесь, как и везде. А возможно, и в большем количестве. С несправедливостью и жестокостью я была знакома не понаслышке. Но здесь, в империи, где нет даже воровства, где последнего вора не заточили в темницу на веки вечные, а дали ему второй шанс, такое пренебрежительное отношение к жизни тех, кто, возможно, и не виновен в предъявленных обвинениях, оказалось для меня неприятной неожиданностью. И в этом государстве мне предстоит прожить остаток дней, выйдя замуж за мага, считающего меня пособницей тех, кого он казнил. Перспектива вырисовывалась весьма безрадостная.

Раниярса еще раз пожурила меня за то, что я якобы довела Карая до пьянства, что является величайшей редкостью среди магов, пожаловалась на свою нелегкую долю возлюбленной императора и ушла.

Спустя минуту она вернулась и поведала мне то, что ввергло бы в шок любую девушку. И я не была исключением.

— Кстати, совсем забыла сказать… Анторин на уговоры не поддался, ты выходишь замуж через три дня. Поздравляю, — проговорила женщина не соответствующим словам тоном. Было очевидно, что ей эта новость не по душе.

— Как через три дня? — прошептала я. — А как же контракт?

— Совсем ты меня заболтала, — всплеснула руками Раниярса. — Карай бутылку вина из Возрении притащил, он сегодня был там на переговорах по поводу договора. Контракт подписан полномочными представителями и лично королем Возреном Седьмым. Так что вам, ваше высочество, остается только поставить символический росчерк на уже заверенном и вступившем в силу документе во время брачной церемонии. Через три дня вы станете императрицей Саминкарой Намийской.

ЭПИЛОГ

Более пышной и шикарной церемонии я никогда не видела. Впрочем, от магов меньшего и не стоило ожидать. Сотни нежно-персиковых и розовых бумажных фонариков, висящих прямо в воздухе над головами гостей, невероятное множество цветов и лиан, растущих прямо на арках и декоративных плетеных заборчиках. Высоко бьющие вверх фонтаны и плавающие в бассейнах грациозные белые и черные лебеди. Большие, заставленные яствами столы. Тысячи гостей и мириады солнечных бликов от высокого стеклянного купола, под которым проходило празднество. И все это было приготовлено всего за два дня, специально для проведения церемонии бракосочетания императора Анторина Намийского и принцессы Саминкары Возренийской, впоследствии императрицы Саминкары Намийской.

Над моим платьем трудились две лучшие кудесницы империи, по крайней мере так утверждала Раниярса. Все три дня, с того момента, как фаворитка моего будущего мужа принесла известие о скорой свадьбе, и до самой церемонии, вокруг меня стояла глухая стена отчуждения. Единственными, с кем я общалась в это время, были Раниярса и верная Авройя, все время поддерживающая меня. Ни Лелиан, ни Карая, ни самого Анторина мне просто не позволили увидеть. С советником я и не горела желанием встречаться, отсутствие принцессы Лелиан Раниярса объяснила наказанием за выходку с разбойником, а на просьбы о встрече с Анторином женщина только развела руками и прошептала, почему-то покосившись на Авройю:

— Он сейчас не в духе, так что лучше не попадаться ему под руку. Даже я стараюсь в течение дня не встречаться с ним. Во дворце Анторин прежде всего император и не щадит даже меня.