Олег Бубела - Адепт

Словно ощутив, что я думаю о нем, мастер повернулся и ткнул в меня пальцем:

— Ты! Быстро расположи типы экстиавальных плетений по их энергозатратности!

— Прошу прощения, мастер, но я не могу этого сделать, — ответил я.

Глод разве что руки от радости не стал потирать. Он быстро подошел ко мне и ехидно осведомился:

— А почему, собственно? Уж не потому ли, что ты осмелился не явиться на мое прошлое занятие?

— У меня была очень уважительная причина — я отбывал наказание в карцере, — попытался оправдаться я, вот только Глоду это было до лампочки.

— Меня это не волнует! Если ты прогулял одно занятие, то должен был не только выучить все то, что следовало, но и явиться ко мне с нижайшей просьбой разрешить тебе присутствовать на следующем. Почему ты этого не сделал? Я начал закипать, но постарался ответить вежливо и культурно:

— Потому что я не видел в этом смысла. О факте моего пребывания в карцере была осведомлена вся Академия, и я полагаю, что вы также были в курсе. Кроме того, я не знал особенностей вашей методики преподавания и совершенно не предполагал, что, отбывая наказание, неумышленно пропустил ваше занятие. Так что могу лишь заверить вас, что к следующему уроку постараюсь восполнить досадный пробел в своих знаниях.

— Не знал, не предполагал… — передразнил меня Глод. — Меня это совсем не интересует, потому что я не желаю видеть тебя на своем занятии. Мало того, что ты осмелился явиться неподготовленным, так еще и ведешь себя в полной мере оскорбительно и вызывающе. Встать, когда со мной разговариваешь!

Я неторопливо поднялся. Весь мой гнев куда-то испарился, потому что я понял, отчего Глод так себя ведет. Судя по всему, никакого уважения остальные преподаватели к нему не испытывают, поэтому он с лихвой отрывается на адептах, вымещая на них все свое презрение, ненависть к окружающим и жажду признания. Смешно сказать, похоже, что мастер избрал простейший путь и пытается страхом завоевать себе уважение и ужасно злиться от того, что это у него не получается. На такого даже смешно было растрачивать свои эмоции, потому что он вызывал у меня только презрение. Надо же, пытаться самоутвердиться, оскорбляя тех, кто не может ответить! На это много ума не нужно. Наверное, Глод ощутил, что я его совершенно не желаю бояться, поэтому рявкнул:

— Пошел вон! И чтобы на следующее занятие пришел подготовленным!

Но я не собирался так просто сдаваться. Я вообще-то деньги заплатил, чтобы получить необходимые знания, а кроме того не желал терпеть над собой дальнейших издевательств Глода, поэтому решил поставить мастера на место раз и навсегда:

— А вам не кажется это глупым? Ведь если я пропущу и это занятие, то не буду знать, как именно мне готовиться к следующему. А тогда, судя по вашей реакции, мне придется покинуть и его.

— Что?! — взревел Глод. — Глупым? А ты не считаешь, что это откровенное хамство, за которое может последовать наказание? Или тебе так понравилось в карцере, что ты жаждешь в него вернуться?

— Нет, я так не считаю, — твердо ответил я.

— Ого, какие мы смелые! Не беспокойтесь, я найду способ укротить твой бунтарский характер. Одна моя жалоба, и ты будешь весь цикл убирать территорию Академии!

— Жалоба на что? — иронично уточнил я. — На то, что сидел в карцере? Так я очутился там не по своему желанию. Или на то, что не желаю пропускать занятие? Так ведь я пришел сюда учиться и это не мои проблемы, что наши желания в этом не совпадают. Глод побагровел от гнева, но прошипел:

— Ты хочешь знать, на что? На неуважение к своему преподавателю!

Да, это обвинение весьма серьезное, но я знал, как сбить спесь с мастера и просто продемонстрировал свои острые зубки:

— А разве я хоть как-то проявил к вам неуважение? Нет, я никого не оскорблял, не демонстрировал излишнего высокомерия и придерживался вежливого тона, в отличие от вас. Но если вы настаиваете, мы можем прямо сейчас вместе отправиться к милорду ректору и поинтересоваться у него, как же расценивать подобную ситуацию? Как неуважение или пренебрежение обязанностями преподавателя?

У Глода запылали даже уши, а его взгляд, казалось, мог прожечь бетон. Но я спокойно выдержал его, показав, что от своих слов отступать не намерен. Я надеялся, что мастер еще сохранил остатки мозгов, поэтому мог понять — таким способом меня не обломать. Ведь ректор сам зачислил меня на второй цикл, сам явился инициатором созыва приемной комиссии и наверняка имеет на новичка большие планы, поэтому скорее всего даже не будет рассматривать голословную жалобу Глода. Так что если мастер попытается устроить скандал — точно потеряет последнее уважение окружающих. Нет, у него еще оставался вариант вызова, но и в таком случае без объяснения с ректором не обойтись.

Мои надежды оправдались, Глод наверняка представил себе все последствия своих действий, потому что лишь прошипел мне в ответ:

— Прикинулся примерным учеником? Любимчиком Фалиано? Но знай — я тебя насквозь вижу!

— Рад за ваше зрение, — ехидно заметил я, вызвав еле слышные смешки в аудитории.

— А ну, молчать всем! — рявкнул мастер, повернувшись к остальным. — Развели тут балаган! Тупоголовые коровы, помесь выдры со свиньей! Посмотрим, как у вас получится сдать экзамен в конце цикла!.. Сесть!

Я опустился на свой стул и принялся наблюдать, как Глод мечется по аудитории. Было видно, что после выплескивания своей злости на адептов ему немного полегчало. Посверкав еще немного своими выпученными глазами по сторонам, мастер приказал:

— Всем приготовиться, я начинаю объяснение сегодняшней темы!

Адепты облегченно выдохнули и достали из карманов небольшие томики с тонкими черными палочками. Это были записные книжки и нечто вроде карандашей. Последние, разумеется, оказались не привычного мне вида, а напоминали толстые графитные или угольные стержни. Видимо, магические фломастеры для переноски в кармане предназначены не были, или же адептам по статусу не полагались. У меня не было ничего, поэтому я только расселся на стуле поудобнее и принялся слушать Глода. Вот только смысл его лекции от меня ускользал далеко-далеко и напоминал ту тарабарщину, которую я пытался прочитать в книгах Темного мага. Речь мастера изобиловала специальными магическими терминами и была неподвластна моему пониманию, однако старательно запоминалась. Это мне очень помогло, потому что вскоре Глод заметил, что я не спешу записывать его мудрые изречения и, прервавшись, попросил повторить, что он только что сказал. Но после того как я слово в слово воспроизвел последнюю минуту лекции, ехидно закончив ее словами: «Ты! Что я сейчас сказал?!», мастер больше не пытался мне досаждать.