Тёмные дни (СИ) - Екатерина Михайлова
Речь Корта произвела впечатление. Реакция была сильной и неоднозначной. Некоторые Канги, включая знакомого Корту Кернада и молодого Лурна, сделали агнури — ритуальный жест преклонения перед волей богов. Несколько человек продолжали выказывать неодобрение, хоть Корт и не мог расслышать конкретных возражений.
— Кто угодно может нарисовать себе знак. Это ещё ничего не значит, — проворчал себе под нос Улгерн. Однако сделал это довольно громко, так что все в лурде услышали.
— И кто угодно может быть изганан из Города-за-Стеной и не умереть в песках? Блуждать месяцами по пустыне и выжить? Найти один из гатов и стать своим среди атлургов? — парировал Корт, прямо глядя на старого Канга.
Улгерн снова проворчал что-то, но на этот раз настолько тихо, что никто не расслышал. Воцарилось молчание.
— Положим, ты приведёшь нас в Город Богов, — убедившись, что стычка окончена, заговорил Салгаир. Они с Улгерном были самыми пожилыми из Кангов, собравшихся здесь. Но Салгаир с возрастом приобрёл выдержку и мудрость. Улгерн же — лишь скептицизм и стариковское брюзжание. — Но ты говорил, что только жрица Амальрис может открыть врата в город. Где мы…
— Она здесь, — перебил его Гвирн.
— То есть?
— Последняя жрица Амальрис в городе, с нами. Некоторые из вас, вероятно, могли видеть её в пустыне или на улицах Утегата.
Канги замолчали. Затем один спросил:
— Мы можем увидеть её?
Гвирн и Корт переглянулись. Они оба не хотели этого, но оба понимали, что им придётся показать Кангам Юту. Если не сегодня, то вскоре они всё равно узнают, что именно она — жрица Амальрис.
Корт встал со своего места и молча вышел. А когда вернулся, за ним следовала Юта. Корт придержал полог, и девушка вошла в лурд. Корт кожей ощутил пристальное внимание девяти пар глаз, хоть оно было направлено не на него. Канги рассматривали Юту, словно товар на витрине. Изучали, анализировали, приценивались, чего она может стоить. Корт крепче стиснул зубы.
Так же, как и Корт, Юта не была атлургом. Это могло вызвать новый всплеск негодования. Атлурги не любили ничего нового, ничего выделяющегося. А Юта даже выглядела иначе. Она была ниже ростом, с более хрупким телосложением. Хоть у неё и был похожий оттенок кожи, но глаза были совершенно диковинного изумрудного цвета. А волосы — цвета пшеницы с молоком, а не соломы и песка, как у народа. Одно это могло настроить правителей гатов против неё.
Кажется, Юта хорошо понимала это. Она вошла, вскинув подбородок, исподлобья глядя на мужчин. В её глазах читались и страх, и вызов одновременно. Жрица прошла в лурд и встала перед мужчинами, позволяя рассматривать себя. Корт пропустил её вперёд, но встал за плечом настолько близко, что Юта чувствовала его дыхание у себя в волосах.
Как только один из Кангов открыл рот, намереваясь что-то сказать, Корт тихонько свистнул. Полог чуть приподнялся, и в комнату вошёл Утагиру. По комнате пронёсся громкий вздох, кто-то ахнул, несколько человек вскочили со своих мест. Утагиру прошёл, низко опустив лобастую голову, и остановился по другую сторону от Юты. Саграл не издавал ни звука. Было достаточно того, что он скалил зубы, длиной с аслур. Зверь стоял напряжённый и опасный.
Мужчины не шевелились, напуганные и поражённые.
— Он не причинит вам вреда. Если вы не попытаетесь причинить вреда ей, — сказал Корт, обводя Кангов глазами. Его взгляд напоминал цепкий и угрожающий взгляд саграла, готового к нападению.
— Это… саграл? — наконец отмер молодой Лурн. — Но как это возможно? Разве они не вымерли столетия назад?
— Может и так, — выговорил Корт не без труда. Казалось, с его губ готово сорваться рычание. — Я не встречал в пустыне других сагралов. Возможно, Утагиру — последний.
— У него есть имя?! — поразился Лурн. Молодого правителя Нуралгата явно не на шутку заинтересовал зверь. Возможно, даже больше, чем всё остальное, присходившее в лурде.
— Это она — последняя жрица? — перебил его Улгерн. На дряблом лице старика застыло отвращение, одинаково относившееся как к сагралу, так и к Юте с Кортом. — Но она даже не атлург. Как она может открыть врата?
— Она атлург, — ответил Корт без выражения. — Она — потомок тех жриц, что столетия назад бежали из песчаных гатов в Город-за-Стеной. Хоть Юталиэн выглядит иначе, в ней течёт кровь атлургов. Она сможет открыть врата.
— Но… — вновь начал Улгерн, но его перебили.
— Что скажешь, дитя? Ты можешь открыть врата Города Богов? — Салгаир обращался к Юте. При этом выражение его лица смягчилось, а из уголков глаз разбежались приветливые лучики морщинок.
Корт ощутил к этому незнакомому и, наверняка, опасному Кангу благодарность. Салгаир был, вероятно, самым пожилым из всех Кангов, хотя возраст атлургов определить непросто. Возможно, в нём сказался инстинкт старости, склонной относиться ко всем молодым со снисходительностью, словно к родным внукам.
Юта ответила, всё так же прямо держа спину и вскинув голову:
— Да. Я потомственная жрица. Ключ к Городу Богов передавался в моём роду из поколения в поколение, от матери к дочери. И теперь он принадлежит мне. Если кто-то и сможет открыть врата, то это я.
— Мы можем увидеть ключ? — спросил старый правитель Тергата.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил за Юту Гвирн. — Ключ находится в надёжном месте из соображений безопасности. Но это тот самый ключ от Города Богов. Сомнений нет.
Спрятать кулон — было идеей Корта. Он очень серьёзно отнёсся к безопасности Юты в эти дни. Особенно в присутствии стольких Кангов, о которых он ничего не знал, кроме того, что они все, без сомнений, были опасными и опытными политиками. И хоть, на первый взгляд, у них не было мотивов причинять Юте вред, Корт решил перестраховаться. Именно поэтому он приставил к ней Утагиру на время всего похода. И, вопреки возражениям, настоял на том, чтобы Юта до времени рассталась с кулоном.
— Поверьте, нам нет смысла обманывать вас, — говорил между тем Гвирн. — То, что мы предлагаем — спасение для ваших народов. Присоединяйтесь к нам в Великом Паломничестве к Городу Богов или оставайтесь в своих гатах, обречённые на гибель.
Времени осталось мало. Вы должны решить сейчас. Через десять дней, самое позднее, нам надо выходить, если хотим опередить Бурю.
После этого Гвирн с Ютой и Кортом оставили Кангов одних, дав им время на размышления. Вскоре к ним вышел молодой Лурн и сообщил, что Канги приняли решение.
— Мы согласны, — без предисловий сказал Салгаир, когда Гвирн и Корт вернулись обратно.
