Приговоренные к вечности. Часть 3. Отринуть любовь (СИ) - Ольга Белошицкая
— Не выйдет, — подтвердил Шандр. — Мы с Амиромуже пять раз просчитывали все до минуты. 30 часов на монтаж и настройку с одной стороны, затем строительство оборонительного вала в аномальной зоне, под огнем противника без возможности отступить, с одновременной атакой на крепость. С их стороны хватит одного прицельного удара размыкателем, чтобы все закончилось, не начавшись — снесет и кусок Грани и всех, кто окажется в зоне поражения.
Саша упрямо сжал губы, сдерживая рвущееся несогласие.
— Вы знаете, где его держат? — спросила Ширин внезапно севшим голосом.
— В тюрьме, под штабом, — ответил Шандр. — Мы по-прежнему наблюдаем за зам. коменданта через Зеркало. Единственный реальный вариант — ждать, пока они нападут сами, и атаковать крепость во время сражения.
— Значит, шанс есть?
Шандр молчал.
— Только в том случае, если на момент вторжения Рессер будет еще жив, — ответил за него Гевор.
— У вас есть сомнения?
Шандр кивнул.
— Почему?
— Шейла, что ты хочешь от нас услышать? — взорвался Гевор.
— Правду.
— Чтобы вы кого-нибудь из нас убили в приступе ярости? — неожиданно съязвил Саша.
— Памятливый, — прошипела Ширин. — Какого черта вы послали его на смерть с плохо проверенным оружием в руках? Почему нельзя было сразу сделать ставку на атаку на крепость?
— Это была его собственная идея, — возразил Гевор, а Саша лишь скрипнул зубами.
— Я с себя вины не снимаю, — ответил он.
— А вы и обрадовались, — продолжила она с яростным отчаянием. — Что кто-то готов рискнуть… Всегда готовы поддержать… самоубийцу.
В комнате воцарилось тяжелое молчание.
— Он сможет выбраться… сам? Обернуться?
— Он ранен, — ответил Шандр. — Не смертельно, но неприятно. И…он в руках у Кинэна.
***
Я открыл глаза и уставился на серый пластиковый потолок. Где я? Ах да, в камере где-то в крепости Кан. Я вспомнил, как позорно, бездарно попался. До сих пор не могу понять, почему куски стены стали рушиться раньше, чем мы рассчитывали. Такой красивый, хорошо продуманный план где-то содержал ошибку, возможно, одну-единственную, зато фатальную. Жаль… Что ж, риск все равно был. Увы.
Медленно и осторожно я сел на койке, стараясь дышать глубоко и ровно и не делать резких движений. Меня избили шок-бичами до потери сознания, но кажется, ничего не сломано, я могу двигаться, несмотря на простреленные ногу и плечо. Хорошо бы понять, где именно я нахожусь. Я напрягся, вспоминая выученный за последние несколько дней чертеж крепости. Окон тут, естественно, нет. Камеры заключенных, если мне не изменяет память, находятся на подземном этаже северной стены. Неудобно… Ничего, вырвусь, если смогу сменить облик, хотя переть по коридору в вороновом облике ужасно неудобно: двери придется вышибать телом или фэйром, вместе с косяками, на что сил хватит. И делать это надо как можно скорее, пока не начали допрашивать, кто я и откуда. При худшем развитии событий можно выдать легенду, которая озадачит руководство крепости и подставит одного из местных лидеров партии войны, но лучше до этого не доводить. В человеческом облике лучше с ними вообще не встречаться.
Осмотревшись, я обнаружил в камере раковину и туалет, а под самым потолком — широкий вентиляционный раструб, из которого ощутимо тянуло сыростью, металлом и гарью от пожара. Возможно, в образе вороненка я смогу проскочить по вентиляционным каналам. Решетку можно сковырнуть клювом, если увеличиться настолько, насколько позволит камера, ну а дальше я куда-нибудь, да выберусь.
Напившись и умывшись, я разорвал наволочку на полосы и перетянул простреленные плечо и ногу. Ничего, главное сейчас — обернуться хотя бы раз, дальше оно легче пойдет.
Сосредоточившись на кончиках пальцев, я дождался отклика, убеждаясь, что трансформация с трудом, но начинается. Тело била нервная дрожь, волны ледяного холода судорогой прокатывались по мышцам, но очертания пальцев расплылись и почернели, послушно превращаясь в перья. Как назло, в этот момент лязгнула входная дверь, и я поспешно сбросил трансформацию.
— На выход, — охранник для острастки продемонстрировал мне включенный шок-бич. Я послушно поднялся с кровати, прикидываясь более слабым, чем на самом деле, и хромая, потащился за ним. Мы шли по коридорам, я озирался и отставал, держа в памяти план крепости, охранник нервничал, торопя меня и угрожающе поднимая бич. Войдя в помещение, расположенное по моим догадкам точно под северо-западной башней, я вздрогнул — прямо напротив входа, в кресле за кривоватым металлическим столом в немом изумлении на меня уставился Кинэн.
Что ж, этого я тоже… ожидал. Но готов не был. Я надеялся, что столкнусь с зам. коменданта и повожу его за нос, намекая на свою связь с оппозицией и с одной важной шишкой из партии войны, о котором я все время слышал, читая отчеты и просматривая записи с Зеркал. Сидящий передо мной Кинэн всем своим видом рассеивал последние сомнения, подтверждая слова Ваэля — ставка на военное вторжение при поддержке местных сторонников экспансии делалась всерьез.
Кинэн был одет в местную военную форму без знаков отличия — темно-серую, приталенную, с множеством карманов. Выглядел он в ней неузнаваемо и нелепо, слишком уж юным было его лицо и телосложение, словно мальчишка решил поиграть в войну. Любопытно, как же он общается с местными, в таком виде его трудно принимать всерьез… Хотя я уже знал ответ — с анг миртовцами имели дело его внушительные, солидные помощники. Увидев меня, он, не скрывая изумления, вскочил с кресла.
— Ты??? Так это был ты?
— Что, не ожидал? — ворчливо бросил я, ища, куда сесть. Бегло оглядев помещение, я понял, что оно мне категорически не нравится. Страх и паника захлестнули меня, тошнотворные и удушливые, и какое-то время я старался не поворачиваться к Кинэну лицом. Не факт, что я выйду отсюда на своих ногах. Эх, надо было все-таки обернуться там, в камере, напугать охранника и переть напролом, не на крыльях, так на лапах, пуская в ход клюв, когти и сам впечатляющий воронов внешний вид. Авось вырвался бы.
Растерянно он осмотрел меня с головы до ног. Да, зрелище я представлял весьма жалкое: одежда разорвана шок-бичами, губы разбиты и опухли, ссадины на лице и руках, синие кровоподтеки по всему телу… С диверсантами не церемонятся.
— Что это было? Чем ты взрывал стены? От них же ничего не осталось, даже обломков, — на его озадаченном лице отразилась лихорадочная работа мысли, потом он радостно заявил. — Наэром! А я-то ломал голову, как можно буквально испарить такие огромные площади металла и камня, откуда взялась эта невообразимая технология… Хвала Маару, все так просто… Всего лишь ты.
— О, я рад, что облегчил тебе ношу, — усмехнулся я, наконец-то найдя
