Долгая дорога к счастью. Дилогия (СИ) - Костромин Виталий

Теперь, когда я разобрался с тараканами в своей голове, от поездки получаю исключительно положительные эмоции. Сезон дождей практически закончился, всё чаще на небе светит солнце, пейзажи вдоль дороги навевают умиротворение, волшебно чистый воздух. Что ещё нужно для того, чтобы получать удовольствие от путешествия.

А сегодня, так вообще проснулся с отличным настроением. Подушка ещё пахла цветочным запахом Беры, с которой мы весьма насыщенно провели прошедшую ночь. Женщина оказалась очень темпераментной и в то же время нежной. Судя по довольной улыбке и жаркому поцелую перед уходом из моей комнаты, я тоже не подкачал. Правда, поспать удалось всего пару часов, но молодому здоровому организму этого хватило, чтобы чувствовать себя отдохнувшим и полным сил.

Не успел спуститься в обеденный зал и сесть за ближайший стол, как ко мне подбежал сын Беры с подносом полным еды. Огромная яичница, жаренная курица с ароматной хрустящей корочкой, тущённые овощи и целый кувшин молока. В совокупности со счастливой улыбкой стоящей за стойкой и не спускающей с меня глаз хозяйкой придорожной гостиницы, завтрак прошёл на высшем уровне. Заполировав простые, но безумно вкусные кушанья, парным молоком, подозвал к себе Луку и попросил приготовить к поездке моего Бумера. Сподобился, наконец, дать имя своему скакуну. Ему подходит – чёрный, без единого пятнышка, мощный как танк, но, в то же время статный. Мускулы так и играют под антрацитовой кожей, даже такой кабан как я для него не доставляет никаких неудобств. Может нести меня на себе хоть целый день, быстрее я устану.

Поднялся в комнату и собрал свои нехитрые пожитки. Оружие и деньги всегда были при мне, в дорожном мешке лежала сменная одежда, котелок, посуда и прочая мелочь на случай ночевки на природе.

Бера ждала меня за своей стойкой, хотя улыбка у неё сменилась на грустную. Мы оба понимали, что наши отношение изначально были короткими и без продолжения. Только понимать это одно, а знать, что через короткое время мы расстанемся и наверно уже больше никогда не увидимся – это другое. Думаю, Бера до последнего питала надежду удержать меня рядом с собой, ведь она не знала о том, что я аристократ, а поэтому шансы женщины изначально были равны нулю. Перстень с гербом я держал в кошеле вместе с монетами, так как не хотел привлекать к своей персоне повышенного внимания.

– Не останешься? – она и сама не верила в положительный ответ.

Я отрицательно покачал головой.

– Спасибо тебе за всё, Бера. Я не знаю, увидимся мы с тобой ещё или нет, но помнить о тебе я буду всегда. Будь счастлива, красавица!

Затягивать с прощанием я не стал. Выложил на стойку три золотые монеты и, улыбнувшись на прощание готовой расплакаться женщине, направился на выход. Около двери, подперев плечом косяк, стоял здоровый детина, занимающий в этом заведении должность вышибалы, и с ненавистью смотрел мне в глаза.

«Похоже, он меня приревновал к своей хозяйке» – это первое, что пришло мне в голову. Других причин для такой незамутнённой ненависти я не видел.

– Хруст, немедленно отойди в сторону и не мешай проходу гостей! – раздался за спиной встревоженный голос Беры.

Здоровяк нехотя отошёл от двери, хотя и продолжал сверлить меня тяжёлым взглядом до самых ворот. Конечно, мне его отношение было, мягко говоря, ниже пряжки, поэтому я спокойно заскочил на Бумера и, выехав за ворота, двинулся в сторону проходящего недалеко тракта.

Правда, далеко уехать мне не удалось. В двадцати шагах от меня, у покосившегося деревянного забора группа мальчишек навалилась на одетого в какие-то лохмотья неизвестного и самозабвенно колотили его руками и ногами в силу своих невеликих возможностей. Незнакомцу даже этого хватало с лихвой, он даже не сопротивлялся, только поджал к животу колени и закрыл руками голову.

– Эй, бойцы, а ну-ка прекратили драку, – не слезая с коня, прокричал я. – Кто вас научил толпой на одного накидываться?

Мальчишки мгновенно остановились, но отходить от потерпевшего не торопились.

– Да он вёрткий, зараза, – наконец вступил в разговор один из них. – От одного бы зловредный гоблин точно убежал. А нам за него дядька Хруст три медных монеты обещал.

– Гоблин? Интересно… И чем же он вашему Хрусту помешал?

– Дак он тут каждый день шастает, клянчит у постояльцев подачки, – ответил всё тот же пацан. – Вот нас дядька Хруст и попросил отвадить его от гостей, кому понравится, когда этот оборванец во дворе к гостям пристаёт.

– А ну, притащите его сюда, – скомандовал я.

Отказать здоровому всаднику, у которого из-под плаща выглядывали ножны, а к седлу был приторочен арбалет, мальчишки не смогли. Двое, самые здоровые из них, подхватили субтильное тельце гоблина и потащили ко мне. Уронив экзотического коротышку рядом с конём, они отступили на два шага назад и с интересом стали ждать продолжения. Такие зрители были ни к чему, поэтому я бросил ближайшему из них пять медяшек и попросил оставить нас наедине. Довольные заработком, пацаны скрылись в течение пары секунд. Я перевёл взгляд на гоблина, пытаясь рассмотреть его получше.

Выглядел «иностранец» не лучше узника концлагеря. Серая кожа обтянула кости тщедушного тельца, которое хорошо виднелось между огромными прорехами на остатках его одежды, которая состояла из коротких до колен штанов и замызганной рубахи. Материал, из которого шились эти вещи, напоминал мешковину. Обувь на ногах отсутствовала, хотя судя по зароговевшей подошве его стоп, он ей никогда и не пользовался. По моим прикидкам рост у гоблина не превышал полутора метров. Треугольное лицо со впалыми щеками, на котором над небольшим крючковатым носом блестели две бусинки глаз. Под одним из них наливался огромный синяк, хорошо видный даже на серой коже. Растительность на голове отсутствовала как таковая, абсолютно чистый череп украшали только разводы крови и грязи.

– Не слабо тебя жизнь потрепала, – продолжая с жалостью рассматривать гоблина, проговорил я. – И что мне прикажешь с тобой делать?

– Возьми с собой, господин, – неожиданно звонким голосом проговорило это чудо, – буду служить тебе до конца своих дней. Мне тут одному не выжить.

– Эй, попридержи коней! – я был ошарашен таким «щедрым» предложением гоблина. – Зачем ты мне такой красивый нужен?

– Буду делать всё, что прикажет господин! – зачастил коротышка. – За конём ухаживать, одежду стирать, готовить еду.

Услышав последнюю фразу, я еле сдержал рвотные порывы, стоило только представить склонившегося над котелком чумазого гоблина. Не, нафиг такое счастье!

– Извини, дружище, но в попутчике я не нуждаюсь. Чем смогу помогу, а дальше сам.

С этими словами я вытащил из заботливо приготовленной Берой мешка с провизией свежий каравай и большой кусок жаренной говядины. Передав провизию в руки загрустившего от моего отказа гоблина, покопался в кошеле и добавил от щедрот пару серебряных монет.

– Мне пора в путь, а ты больше не попадайся, следующего раза можешь и не пережить.

Развернув Бумера от замершего с моими подарками коротышки, я снова направился в сторону тракта. По моим расчётам до крепости Рубеж мне оставалось примерно с неделю пути, проходящего через герцогство Сагорское. Особенно я не торопился, но и задерживаться в дороге лишний раз не хотел. Всё-таки дел в моих владениях было много, нечестно взваливать такой груз ответственности на хрупкие плечи Лауры, даже несмотря на оставленных ей помощников. Да и мысли о новой встрече с Камиллой стали приходить всё чаще и чаще.

Картина, которая предстала перед моими глазами примерно через полчаса неторопливой езды, не оставляла сомнений в том, что мне «посчастливилось» стать свидетелем налёта разбойников на мирных крестьян.

На обочине дороги лежала перевёрнутая набок телега без лошади. Рядом с ней я увидел двух человек, один из которых лежал на земле и не подавал признаков жизни. Разорванная на груди одежда намокла от крови. Перед ним на коленях сидел пожилой мужчина с неопрятной длинной бородой и пытался помочь своему товарищу, прижимая к ране сомнительной чистоты тряпку. Его лицо тоже было измазано в крови, которая, видимо, натекла из раны на голове. Рассмотреть повреждение, на копне давно не стриженных волос крестьянина, было невозможно.