Фиктивный брак (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

— Мастер Габриэль! — конюх затянул подпругу, и девочка подошла к пони. Я шагнула вместе с ней.

— Лошадка смирная, миледи, — поспешил успокоить меня слуга. — Я уж за ней все время приглядывал.

Кивнув, подождала, пока Габи погладит умную морду животного. Девочка, со свойственной всем женщинам, от мала до велика, лаской, искала свой подход к лошадке.

Джесси, которой велели сидеть у изгороди, отделявшей конюшню от пустоши, тявкнула, звонко напомнив о себе. Но Габи, повернувшись, повторила команду, и такса прилегла, понимая, что маленькой хозяйке пока не до нее.

— Сначала тебе надо просто научиться держаться в седле, — напутствовала я девочку, пока конюх, подхватив ее подмышки, усадил в седло и дал в руки поводья.

— Сделаешь на первый раз несколько кругов, — продолжила я, отступая назад. — Главное — не бояться.

— Вы это, мастер Габи, сжимайте лошаденку-то коленками. Она обучена. Куда коленом направите, туда и пойдет. Но сегодня просто держитесь.

— Ага! — проговорила маленькая леди Бэрилл, вцепившись в поводья. Было заметно, что радости и страха в ней в одинаковых долях.

Конюх отошел назад. Он держал пони на расстоянии. Длинные поводья позволяли конюху управлять лошадкой и контролировать ее.

— Ударь пятками в бока! — посоветовала я.

Габи сделала, как было велено, и обученный пони сдвинулся с места.

Несколько минут он просто шел, неся на спине сияющую девочку. Габи поглядывала на меня и явно была довольна происходящим. Затем, с помощью конюха, лошадка перешла на облегченную рысь и тогда Габи пискнула, вцепившись в шею пони.

— Спину, Габи! — крикнула я. — Держи спину, — добавила, про себя подумав, что Эдварду стоит присутствовать во время обучения дочери. Им вообще надо больше проводить время вместе, ведь девочка без ума от своего отца. Это видно невооруженным глазом.

В итоге, Габриэль выдержала положенные полчаса и когда слезала с лошадки, ноги ее немного подрагивали от непривычки. Но довольная мордашка была лучшим подарком для меня.

— Понравилось? — спросила, склонившись к ребенку.

— О, да, леди Эйвери! — прозвучало в ответ.

— Попрощайся с пони, Габи, — посоветовала маленькой леди. — Возьми себе это в привычку, приветствовать лошадку и прощаться с ней.

— Да, миледи! Спасибо! — ответом мне была ее широкая улыбка. И только когда, под присмотром Бэсси, девочка отправилась в замок, я, наконец, смогла осуществить маленькую мечту.

Жеребец, подаренный Альбертом, был просто великолепен. Он легко слушался и, в то же время, был с характером. Но мне это очень нравится в лошадях. И сейчас, чувствуя, как ветер треплет волосы, норовя испортить прическу и сорвать шляпку, я снова была сама собой. Свободная, как птица.

Отъехав на несколько миль, остановила жеребца. Развернув его к Пустоши, взглянула на замок. С расстояния он казался еще более величественным, чем вблизи. Наверное, потому что так сильно не бросалась в глаза разрушенная башня. Да и с этого ракурса, ее было едва заметно.

Вдоволь налюбовавшись приятным глазу видом, развернула скакуна, оправив уже шагом в сторону дома. Хотелось немного подумать с самой собой наедине.

Мысли то и дело возвращались к Эдварду. Отчего-то страшилась предстоящей ночи. Придет ли он ко мне в спальню, как муж, или самой стоит проявить инициативу?

В итоге решила, что буду просто ждать. Между нами все давно решено. Единственное, о чем я забыла вчера, это дети. Пока я совсем не планировала подарить Неду наследника. А значит, эту тему придется обсудить. И он должен понять меня.

Ведь какие дети, если я хочу отправиться учиться в академию?

Эдвард поймет, твердила себе. Он ведь согласился ждать, а мой генерал не тот человек, который станет бросать слова на ветер.

Съехав с дороги на утоптанную тропинку, что вела вдоль утеса, посмотрела на море. Зрелище прилива и прибывающей силы воды, до сих пор стояло перед глазами. В голове вертелся стих-подсказка, который я связывала с гротом внизу. И сейчас, когда солнце принялось катиться вниз, миновав зенит, море приняло окрас золотого цвета, что на темной синеве выглядело просто восхитительно. Можно было только представить себе, как оно выглядит на закате. Нет! Мне непременно стоит увидеть это зрелище и, возможно, этим, или любым другим вечером, приглашу Габриэль пойти со мной на вершину утеса и посмотреть на великолепное угасание дня, самый яркий момент суток.

Уже проезжая над берегом, приблизительно в том месте, где увидела Джека, невольно остановила лошадь и спешилась. Взобраться в седло после не будет возможности, а потому жеребца придется вести за собой, но мысль об этом не остановила меня, когда я подошла к самому краю и заглянула вниз.

Море все еще властвовало над берегом. Грот прятался под толщей воды, и я подумала о силе отлива, когда волны покидают пески, оставляя после себя водоросли и ракушки.

— Золото, — повторила машинально.

А что, если в стихотворении имеется в виду отлив? Что, если отыскать недостающий фрагмент, если он, конечно, спрятан в гроте, можно только в определенное время?

— Где золото вливается во мрак, — произнесла вслух.

Это может быть, как и темнота внутри грота, так и закат. Как раз море будет окрашено лучами заходящего солнца. На восходе не бывает таких ярких красок. Восходы обычно розовые, или желтые, но скорее пастельных тонов. А вот закаты…

Надо сказать Эдварду.

Что, если войти в грот необходимо во время отлива, когда на берегу еще остается немного воды. Конечно, это тоже опасно, но не так, как во время прилива. Сомневаюсь, чтобы предок Неда хотел вреда своим наследникам.

Жеребец, устав стоять, дернул поводья, и я отошла от края. Мы побрели к замку.

Вот уже впереди показалась конюшня, где Габи сегодня впервые села в седло. Из головы не выходил ее образ и радостная улыбка. Я вспомнила и куклу и то, что попросила отца прислать мне из столицы. Хотя, можно еще раз наведаться в приморский городок и купить именно ту куклу, которая так захватила воображение ребенка.

У конюшни меня ждали. Адам поспешил забрать поводья, посетовав, что мне пришлось идти пешком, но я лишь покачала головой и, поблагодарив его за помощь, направилась к Пустошам.

Эдвард нанес мне визит задолго до ночи. Он приехал сразу после ужина и, под моим удивленным взглядом, положил на стол в кабинете несколько книг, после чего произнес:

— Я прекрасно помню о своем обещании, Эйвери. Ты желаешь пойти учиться. Но для того, чтобы поступить, одного желания мало. Надо еще постичь свою силу, сделать ее твоей частью, как рука, или нога. Чтобы использовать не задумавшись.

Подняв глаза на мужа, улыбнулась.

— Я, конечно, не специалист в теории, зато отлично разбираюсь в практике. И если постичь первое тебе помогут книги, то со вторым мы справимся вместе.

Закончив, он пододвинул ко мне книги, и я пробежала взглядом по корешкам, читая названия пособий и учебников.

— Скажи, — произнесла тихо, — ты бы пошел преподавать, если бы с ногами все было в порядке?

Он передернул плечами.

— Наверное. Мне очень не хватает этого. Особенно, после войны. Наверное, я привык быть магом, а теперь изнываю от невозможности практиковаться в полной мере. Быть боевым магом — это быть в постоянном движении. А я пока прикован к креслу.

Он правильно сказал «пока».

— А чувствительность повторилась? — спросила, глядя в темные глаза генерала.

— Никогда не думал, что буду суеверным, — он тихо рассмеялся. — Но со мной что-то происходит. Вчера, — взгляд его чуть затуманился, и я поняла, что муж имеет ввиду, — вчера я почувствовал их.

— Так почему не сказал мне? — ахнула, чувствуя, как сердце быстрее и радостнее забилось в груди.

— Да как-то было не до того, — он продолжал улыбаться, да так мягко и нежно, что внутри у меня все переворачивалось.

— Итак, когда начинаем? — спросила.

— Вот завтра и начнем. Я уже велел слугам обустроить один из старых тренировочных залов. Так как в первое время у тебя вряд ли все будет получаться должным образом. Не обижайся, — поправил он сам себя, хотя я и не думала этого делать, — с боевыми магами так всегда. Пока не сожжем приличное количество мебели и турников, силу не обуздать.