Снова в школу (СИ) - shellina

— Я ее спрашивала, болел ли кто-то в ее семье, она сказала, что нет. Но этот вопрос шел с другими вопросами, не думаю, что Настя поняла. Я попробую остановить процесс, но, если он вызван повреждением ДНК в ходе эксперимента, то вряд ли от меня будет толк. И еще один нюанс, который тревожит меня намного больше самого факта болезни.

— Да хватит уже издеваться надо мной. Зачем эти театральные паузы, думаешь, я настолько силен в медицине, что сам смогу докумекать о последствиях? — еще чуть-чуть, и я взорвусь, и так уже нервы натянуты до предела.

— Никогда у человека, обладающим даром не было демиелинизации участков мозга. Ни больших, ни малых. До сих пор не понятно, с чем это связано, но все склоняются к тому, что мозг у носителя дара работает несколько по иным механизмам, которые не дают начала проявлению неврологических недугов. — Она замолчала, но на сей раз что-то обдумывая, а не издеваясь надо мной. — Ни я, и никто другой не сможет предугадать, как будет проявляться дар и контроль над ним вместе с прогрессированием заболевания. Он может как исчезнуть, так и выйти из-под контроля. Она может быть опасна и причем не только для себя.

— Кому, кроме меня ты об этом говорила? — я взлохматил волосы. Новость, конечно, отвратная, но вполне можно использовать ее при разговоре с Эльзой, она сможет чем-нибудь помочь, да и сгладит изначальный негатив Эльзы к девушке. Тем более, что с учетом появившейся информации, за Настей нужно неустанно следить. Когда именно она потеряет над собой контроль и как это будет выглядеть, следует предугадать, а не разгребать потом последствия.

— Только Игнату, мы с ним вроде бы вместе за ней наблюдаем, только вот его больше результаты эксперимента интересует, чем то, как этот эксперимент отразился на здоровье подопытной, — Люба скривила губы, словно лимон раскусила. Видно, что сам разговор о директоре был ей неприятен.

— И что же, он никак не прореагировал на такую новость? — я нахмурился. Еще в комплексе мне показалось, что Игнат смотрит на Настю, как на интересную бабочку, и только и ждет момента, когда сумеет ее препарировать. Вот оно классическое отличие ученого и не ученого, но заинтересованного в эксперименте человека. Видимо человечность атрофируется где-то между первым и вторым научным открытием, хотя возможно и раньше.

— Выразил озабоченность, — Люба смотрела на меня снизу-вверх. — Савельев, твое предложение о работе еще в силе?

— О как, и с чего же такие перемены? — я удивленно посмотрел на нее.

— Скажем так, с Викентием я могла работать и никогда не оставила бы его, а с этим… Я все равно буду увольняться, а ты вроде лаборатории хочешь открывать. У меня ведь диплом биоинженера есть, кроме медицинского.

— Круто, — я присвистнул. — И как так получилось?

— Была молода, искала себя, — Люба закурила очередную сигарету. — Глупая была, несмотря на дипломы и диссертацию. Все верила, что можно человечество спасти, — она криво усмехнулась. — Викентий как раз искал медика. Школа большая, работы валом. Выслушал меня, пальцем у виска покрутил и быстро мне мозги на место вставил. С тех пор я здесь пашу. Но сейчас, кажется, мой лимит выработан. Не могу больше его бредни выслушивать.

— Какие бредни? — я продолжал пристально на нее смотреть.

— Да неважно, к нашим делам они все равно не относятся, — Люба первой подошла к двери. — Ну что, примешь в клан?

— Конечно, — я кивнул. — А как так получилось, что умница, красавица, да еще и одаренная осталась без клана?

— Говорю же молодая была, а ум еще не значит, что не дура. Я тогда на биоинженера училась, и среди молодежи было популярно движение «Эволюция путем прогресса». Их гуру откровенную евгенику проталкивали среди нас, под идеями того, что человек будущего сможет стать таким, каким захочет, даже дар сможет получить по собственному желанию, и тогда кланы просто ликвидируются как данность, и мы все буем жить долго и счастливо одной большой семьей… — она замолчала и мы уставились друг на друга. Люба даже не замечала, как столбик пепла упал ей на пальцы. — Ай, зараза, — она выкинула сигарету и подула на обожженные пальцы. Я же медленно почти по слогам спросил:

— Как звали ваших гуру?

— Твою мать, я даже, когда Настю увидела не провела аналогию, так сильно хотела забыть тот бредовый этап моей жизни, — Люба сплюнула прямо на пол. — Из ныне живущих — Громов, слышал про такого? Все о лучшей жизни вещает, а у самого рожа скоро на экран влезать перестанет.

— Люба, это очень важно, — я плюхнулся обратно на кушетку. — Как он действовал среди вас, когда вы учились? Создавались какие-нибудь ячейки, ставились ли главные, все, что можешь вспомнить.

— Да ячейки были. Причем, очень небольшие, максимум по семь-десять человек. Над нами ставили главного. Проводился какой-то дурацкий ритуал вступления в ряды, ну, для ощущения причастности к чему-то большему. Как я понимаю, основной целью таких ячеек — заставить участников выйти из кланов. А потом работать под эгидой этих эволюционеров.

— Как именно работать? — я буквально гипнотизировал ее взглядом.

— Нас — по специальности, — Люба усмехнулась. — Именно мы же были ключевым инструментом предполагаемой эволюции. Но я слышала, что некоторые ячейки готовили боевиков, некоторые агитаторов, некоторые самоубийц, много кого. В один момент все как-то заглохло. Тогда как раз по школам прокатились студенческие бунты. Были даже жертвы, с обеих сторон, а потом…

— А потом мой отец вместе с Бойнич и Лосевым разработали систему, которая могла отслеживать намерения на определенном заданном участке, например, школы Касл, и передавать эти данные в службу безопасности страны, — я вцепился в волосы. — Эти твари не только глушанули Систему на базе школы, они ее вообще глушанули на какое-то время. А теперь Система, после эксперимента, удачного, надо сказать, Волковых, перестала выходить на связь и вообще принялась переписывать код, и у старых товарищей снова появился шанс довести до ума то, что они не смогли реализовать с вашим поколением. И все это на фоне тотального беспредела и передала сфер влияния. Люба, Громов умный хрен? Он мог сам все это замутить?

— Он умный хрен, — Люба кивнула. — Вот только сдается мне, что эксперименты «Маготеха» идут отдельно, а он действует, используя их достижения. «Маготех» — это ученые. Помешанные ученые. Таких обычно революции не интересуют. Но их всегда легко использовать в своих целях.

— Люба, я тебя начальником сделаю. Посылай нахер Игната и приступай к работе, — торжественно произнес я, приложив руку к сердцу.

— До Нового года доработаю и тогда поговорим. У меня контракт аккурат до Нового года, — я бросил взгляд в окно. Как-то сосем темно там стало, бросив взгляд на часы, я выругался, уже была половина восьмого.

— Черт, я опоздал. Извини, Люба, но я побежал, позже пересечемся, — и я сорвался с низкого старта, словно мне очко подпалили.

В раздевалке уже сидели семь парней и ждали, как оказывается только меня одного.

— Я уж думал, что ты не придешь, — протянул Любушкин.

— Дела, совсем счет времени потерял, — я отдышался с плюхнулся на скамью. — И во время этих дел мне рассказали замечательную историю о том, как раньше работал Громов, и как он может действовать сейчас.

И я рассказал этим хмурым парням на чьи плечи так внезапно упала непростая ноша в виде кланов все, что удалось узнать о структуре организации здесь на территории школы. Некоторое время все молчали, переваривая информацию, а потом Любушкин, которого как-то негласно мы приняли за старшего, резюмировал.

— Нужно выявить ячейки и вычленить кураторов. Начать с этого. Дальше будем смотреть, как действовать более эффективно.

— У кого-нибудь из вас есть выход на всероссийскую базу данных? — внезапно спросил я.

— Я могу задать вопрос начальнику мой службы безопасности, — отозвался невысокий крепыш Данил Егоров. — Он, служил в нацбезопасности, но потом захотел большей стабильности и перешел ко мне. У них-то точно эта база в качестве настольной книги должна в каждый ком быть залита. Во всяком случае, официальные данные. Кого надо проверить?