Тамора Пирс - Боевая Магия

— Много пения камнепада, много времени, проведённого с Большим Молоком, но тем не менее сейчас Эвумэймэй такая же напуганная, какой была, когда я позвал её к о мне. Почему? Когда она поспала и поела, она была в порядке. Вы — её друзья. Что вы ей такого наговорили?

— Луво, всё хорошо, я в порядке, — сказала Эвви.

Она вытерла лицо рукой, но слёзы продолжали течь.

— Мы просто говорили о том, чтобы остаться на какое-то время, потому что, возможно, Гьонг-ши нуждается в нас, вот и всё. Я просто веду себя глупо.

Браяр понял, что это может занять какое-то время. Хрюкнув, он поднял каменное существо на скамейку, где женщины сложили свои халаты. Когда он прислонил выбитую дверь обратно к дверному проёму, он не удивился тому, что она весила меньше, чем друг Эвви.

— Эвумэймэй, — медленно произнёс Луво, — ты хочешь уехать? Я могу найти тебе маленьких мохнатых существ. Их здесь много.

— Нет! — закричала Эвви, вставая. — Я не хочу ещё кошек! Я не хочу никого, кто может погибнуть! Посмотри на Браяра, он был ранен, он мог умереть…

Она опустила взгляд, и осознала, что стоит голая. Выбравшись из бадьи, она натянула на себя халат, и проскользнула в промежуток между дверным проёмом и прислоненной к нему дверью.

Она услышали, как одна из стоявших снаружи послушниц спросила, может ли она помочь. Эвви закричала:

— Отстань от меня!

Луво повернул свой головной нарос к остальным:

— Она желает покинуть эту землю.

— Она боится остаться, — тихо сказал Браяр. — Она боится, что император схватит её и будет пытать её — или нас. Ты замечательно поработал, приведя её в порядок после того, что с ней сотворили эти чудовища, Луво.

Тут ему пришлось замолчать. Он боялся, что расплачется.

— Такие глубокие раны лечит только время, — продолжила Розторн. — Браяр, возможно, тебе следует отвезти Эвви домой. Первый Храм Круга — дом моей религии. Обязательства — только мои.

— Почему бы тебе не отвезти Эвви домой, а мне — остаться? — резко спросил Браяр, поскольку мысль о том, чтобы оставить здесь Розторн, резала его сердце подобно кинжалу. — У тебя холодная голова, необходимая в пути, и тебя там ждёт Ларк.

— Мы все устали и всё ещё голодны, и правда, я не собирался начинать ссору, когда вы нам уже так сильно помогли, — сказал Парахан. — Идёмте. Отложим это на потом. Нам с Судой нужно проверить воинов.

Браяр и Розторн переглянулись:

— Нам следует проведать лекарей, — сказала Розторн.

— Нет, — прямо заявила Суда. — Если враг вернётся, пока вы ещё здесь, то вы — боевые маги. Делайте всё, что можете, чтобы восстановить свои силы, но не лечите никого, пожалуйста.

— Я поговорю с Эвви, и спою ей, — сказал Луво. — Если так будет лучше, то конечно же она должна уехать домой. Я лишь надеялся показать ей всю мою гору.

Парахан выбрался из бадьи, и спустил кристаллическое существо на пол:

— Добро пожаловать в мир людей, друг мой, — тихо сказал он. — У нас у всех есть те, кому мы хотели бы показать свои любимые сокровища, только времени не хватает.

Глава 22

Одевшись, Эвви не осталась у себя в комнате. Другие будут задавать ей вопросы и пытаться понять её, когда она и сама-то себя не понимала. Вместо этого она сбежала из храма Живого Круга, чтобы бродить по Гармашинг.

На улицах были люди, и все — при деле. Большинство из них выносили обломки из дворов домов и храмов. Имперская армия не один день поливала город дождём из камней и бомб с зайао, прежде чем Генерал Сэруго явилась, чтобы отвлечь солдат. Теперь даже самые малые дети помогали в уборке, вываливая корзинки мусора в тачки и телеги. Эвви чувствовала себя виноватой за тунеядство, но её сила всё ещё была не такой, как неделю назад. Даже её тело было утомлено: когда она попыталась что-то поднять, ощущение было такое, будто её руки и плечи были как переваренная лапша.

Она не приняла во внимание, что людям теперь может быть не безразлично её янджингское происхождение. Трудно было держать себя в руках, когда кто-то плюет тебе под ноги. К счастью, это случалось нечасто. Когда Эвви видела других людей родом из Янджинга, она кивала, и они кивали в ответ. Они знали, каково это — носить лицо врага, пусть они и провели всю жизнь здесь. Эвви видела здесь пару храмов ба́йта, ещё когда они зимовали в городе. Они строились для поклонения Канзан, богине милосердия и исцеления, и Ту́ян, бога, который был небесами. То, что в Гармашинг были янджингцы, имело смысл, поскольку в этой стране было много чужестранных храмов. За ними наблюдали, или держали их под замком во время осады?

С минуту она рассматривала возможность зайти в байта, но передумала. Она не знала, сколько она ещё будет бродить, пока не устанет окончательно, и не будет вынуждена ехать на попутной повозке обратно в храм Живого Круга. Она собиралась пройти так далеко, как только могла, хотя было грустно видеть весь ущерб, нанесённый ярко раскрашенным домам и храмам. По крайней мере это они остановили — она и её друзья.

Эвви остановилась поглядеть на нетронутую стену храма. Та была расписана несколькими гьонг-шийскими фигурами. С тех пор, как она побывала с Луво под землёй, ей казалось, что все изображения двигались. Эти решили порадоваться дню без осады. Ледяной лев танцевал с ибрисом, потом перепрыгнул на другую сторону стены, чтобы гоняться за большим яком. Ибрис предпочёл танцевать дальше с большим пауком, не уступавшем ему размерами, в то время как несколько голов нага читали свиток, а остальные головы выглядели скучающими.

— Иногда я бросаю кедровые орешки над их головами, — сказал Бог-Король, — и они злятся, потому что не могут поймать их.

Эвви, вздрогнув от неожиданности, посмотрела на него:

— А тебе можно бродить вот так, одному? — спросила она. — Что если в городе есть шпионы, и они тебя схватят, или…

Она моргнула, осознав ход своих мыслей, и её голос дрогнул. Мысль в её голове была слишком ужасной: Бог-Король, привязанный к столу, как была привязана она, и подвергаемый тем же пыткам, что и она.

— В мире есть нехорошие люди.

Он положил руку ей на плечи, когда она заплакала.

— Иди сюда, — сказал он, и подвёл её к скамейке, стоявшей у неокрашенной части стены.

Он усадил её там, положив её голову себе на плечо, позволяя ей выплакать затопившие её напряжение и страх.

— Я под защитой, — сказал он. — Ты будешь удивлена, насколько хорошо я защищён.

Он посмотрел на настенные росписи, которые вышли, чтобы посмотреть на Эвви, и похлопать её по голове и по спине.

— Эвви, ты их беспокоишь.

— Прости, — сказала она, вытирая лицо рукавом.

Розторн никак не могла отучить её от этой привычки.

— Я просто устала.

Она хмур посмотрела на Бога-Короля:

— И это не кажется особо достойным бога, или короля — дразнить изображения кедровыми орешками, — строго сказала она ему.

Изображения бросили свои занятия, чтобы строить Богу-Королю рожи.

— Они дразнятся в отместку, — сказал он Эвви, кивая на гримасничавших существ. — Они приходят в мой тронный зал, когда я выслушиваю жалобы, и делают грубые жесты, пока люди со мной говорят. Они знают, что я не смею смеяться, иначе люди решат, что я не воспринимают их проблемы серьёзно.

Он выглядел как деревенский мальчишка, каким и был раньше, за исключением его серьг и колец на косе.

— Эти изображения приходят в твой тронный зал?

— Не совсем. В тронном зале есть другие изображения, похожие, — ответил он. — По всему городу такие изображения, если уж на то пошло. Я думаю, они дразнят меня по очереди.

Он предложил ей взять у него кедровых орешков.

— Твоё общение с Луво наверное позволило тебе их видеть их сейчас в движении. Когда ты была здесь раньше, ты не говорила, что видишь их.

— Ты говорил с Луво?

Орешки были вкусными и сладкими. Она и забыла, что в мире были хорошие вещи, вроде кедровых орешков.

— Какое-то время ты спала, — сказал Бог-Король. — Именно Луво рассказал мне, что с тобой произошло.

Он отвёл взгляд, помрачнев лицом:

— Мне так жаль, Эвви. Ты всего лишь приехала сюда учиться и делиться своей чудесной магией.

В голове Эвви внезапно всплыл ещё один ужасный образ: Бог-Король, скованный цепями, как был скован Парахан, у подножия трона Уэй-шу. Он сказал, что она всего лишь посетила Гьонг-ши, но сам он всего лишь проводил долгие дни на неудобно выглядевшем троне, слушая жалобы людей, или на совещаниях со взрослыми, который говорили в его сторону, а не с ним самим, или читая послания. Он когда-нибудь бегал и играл, как другие мальчишки? Она почувствовала, как сжалось её сердце.

— Император уехал домой?

Бог-Король покачал головой: