Барбара Хэмбли - Силиконовый маг

Простояв пару минут, он сообразил в чем дело. Конечно, это вызывающие страх заклятья. Выходит, горько подумал послушник, все это время Сураклин знал, что за ним следят. Он улучил подходящий момент, отозвал в сторону Магуса и велел ему подготовить ловушку. Возможно, он нарочно заманил его на остров… Но как он обо всем догадался?

Но тут Керис подумал — если его не прикончили там, на берегу реки, значит, он для чего-то понадобился Сураклину? Что предложит ему Темный Волшебник?

Эта мысль ужаснула его.

А вдруг окажется, что его сон — это реальность? Вдруг Сураклин не убивает жертв, лишая их души и тела, а как бы соседствует с ними, гарантируя вечную жизнь и им?

Керис резко встряхнул головой, отгоняя абсурдную мысль. Чтобы Сураклин делал что-то еще в чье-то благо — да ни за что на свете. К тому же он достаточно успел проявить себя — идет по трупам, не разбирая дороги.

И тут вдруг Керис подумал — а что если позвать Темного Волшебника, поговорить с ним, спросить его?

Если спросить его, то о чем? О чем можно вообще говорить с этим подлецом, несколько раз подряд спросил себя Керис с отвращением? Нет, прочь эти мысли, это наверняка Сураклин нашептывает ему все, чтобы и его склонить на свою сторону, сделать орудием в своих руках. Тут Керис подумал: Сураклин сумел завоевать доверие Магистра Магуса. Интересно, как ему удалось провернуть то же самое с Солтерисом?

Антриг, пронеслось в голове Кериса, Антриг. Теперь он наверняка хватился меня. И теперь наверняка пустится меня разыскивать.

Но вдруг Антриг уже попытался спасти его, и при этом попался сам? Сердце Кериса учащенно забилось, когда он представил себе, что не только сам дал обвести себя вокруг пальца, но и подвел товарищей.

Керис обвел глазами комнату. В ней не было совершенно никакой мебели, кроме кровати, на которой он лежал, да стола без скатерти. На столе лежала краюха хлеба и стоял кувшин с водой. В углу высилось прикрытое обрезком доски ведро — параша, сообразил парень. Керис снова выглянул в окно, точно, комната находилась вверху, возможно, что даже под самой крышей. Тут было очень тепло. Неподалеку он увидел крыши хозяйственных построек, густо припорошенных снегом. Отойдя от окна, Керис попробовал хлеб — мягкий, возможно, утренней выпечки. Почувствовав голод, Керис отломил кусок, поднес его ко рту, но в последний момент раздумал есть его.

Положив кусок хлеба на стол, Керис поднес к лицу сосуд с водой и втянул в себя запах. Нет, ничего подозрительного, вроде бы они ничего не подмешали. Обычно разным волшебникам подмешивают в пищу и питье всякие порошки.

Впрочем, он не мог похвастаться большим опытом в этой области, ему еще ни разу не приходилось иметь дело с вводящими в заблуждения заклятьями, поскольку у тех чародеев, которым он служил, на подобные трюки существовало строжайшее табу. Усилием воли Керис заставил положить обратно и воду, и хлеб. Не хватало только, чтобы он попался и здесь.

Такого длинного дня в его жизни точно еще не было. Небо было таким странным — ни хмурым, но и не ясным, из него периодически сыпалась мелкая снежная пыль, и это было все. До самых сумерек он видел из окна одно и то же — покрытые слоем снега крыши. В довершение всего у Кериса дико болела голова. Он к тому же не знал, во сколько пришел в сознание, что только затрудняло определение времени. И когда он очнулся утром? Или может быть днем? Иногда снизу доносился топот входящих и выходящих, неясные голоса команд. По крайней мере, Керис сделал вывод, что там находятся гвардейцы принца. Где-то на дворе переговаривались слуги, но это было все.

Затем присев на кровати, внук Солтериса принялся размышлять, сколько времени пройдет, прежде чем сюда заявится Сураклин.

Положение, короче говоря, было просто хуже не куда. Но, как казалось, хуже все-таки могло быть. Керис почувствовал это, как только на него напала мрачная меланхолия. Нетрудно было догадаться, что Сураклин в очередной раз запустил свой компьютер. Неужели компьютер стоит здесь, в поместье? Или же в древнем храме, от которого досюда рукой подать? Какой-то внутренний голос говорил, что теперь для него это уже не столь существенно. Его начали одновременно мучить голод и жажда. Напавшая депрессия только усилила этот проклятый внутренний голос. Он принялся нашептывать, что нет никакой разницы в том, подмешано ли что-нибудь в пищу и воду, или не подмешано, ведь в конце концов Сураклин доберется до него. Нет, невозможно перебороть искушение. Превозмогая сильную вялость, Керис поднялся с кровати, разломил хлеб на мелкие кусочки и побросал все в ведро, стоявшее в углу. Сверху он залил кусочки водой из кувшина.

Кто-то рассказывал, что безумный Антриг, сидя в Башне, часами напролет мог постукивать в стену или просто испускать дикие вопли. Только теперь Керис понял Антрига. Где же теперь Виндроуз?

Нет, так лежать нельзя, нужно что-то делать. Ведь может случиться так, что Антриг и Джоанна отправятся в храм, чтобы поискать там снова компьютер Сураклина, и как раз попадут в ловушку, расставленную Темным Волшебником.

Кериса охватило дикое отчаяние, из-за наивности своих спутников, из-за собственной тупости и легкомыслия, из-за безнадежности положения, в котором он оказался. Он с ужасом представил, что может случиться: Антрига и Джоанну убьют, его сделают рабом, а Пелле до конца дней придется прозябать в атмосфере насмешек и презрения со стороны бесчисленных завистников-придворных.

Неужели так оно и случится?

Керис снова погрузился в дремоту, и опять ему приснился Солтерис, который медовым голосом принялся убеждать его верить Сураклину.

Потом, очнувшись, внук архимага расхаживал по комнате, схватившись руками за голову, которая просто раскалывалась. Мимоходом он обратил внимание, что дверь обита изнутри войлоком, видимо, чтобы сидящие тут пленники не слишком развешивали уши, вслушиваясь в доносившиеся из-за двери звуки. Потом он заснул, и снова увидел Солтериса Солариса. Наконец период мрачной меланхолии прошел, и сновидения стали другими. Отчаяние больше не одолевало его, зато образ деда вставал перед его глазами даже тогда, когда Керис не спал. Солтерис все твердил, что Сураклина недопонимают, как и он недопонимал, но лучше отбросить в сторону ненужные заблуждения и предрассудки. Но в глубине души его глаз по-прежнему горел янтарным огнем. Керис раздраженно вскочил с кровати и бросился к окну. Прижавшись лбом к холодной решетке, он простоял так несколько минут, надеясь, что наваждение скоро пройдет. Затем он резко повернулся и… застыл.

Прямо над изголовьем кровати, там, где он видел посвечивающую серебром отметку мага, снова виднелся тот же самый серебристый узор. Керис в отчаянии ударил себя кулаком по лбу, сколько же будут длиться эти проклятые галлюцинации? Или он тоже начинает сходить с ума?