Клиффорд Саймак - Там, где обитает зло

Иоланда, все еще с мечом Децима в руке, подошла к Харкорту, обходя кучи трупов.

– Децим погиб, – сказала она.

Харкорт кивнул. Странно, что мы остались живы, подумал он.

Она подошла к нему ближе, он обнял ее и прижал к себе. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу и глядя вниз, на изуродованные, дымящиеся трупы.

– Это коробейник, – сказал он. – А я все время думал о нем плохо.

– Он хороший человек, только немного странный, – сказала она. – Его трудно понять и еще труднее полюбить. Хотя я его почему-то полюбила. Он мне как отец. Это он вывел меня с Брошенных Земель и велел перейти реку. Он привел меня к мосту, слегка шлепнул по заду и сказал: «Иди через мост, малышка. Там безопаснее». Я пошла и пришла к дому мельника. Там был котенок, я села играть с ним…

– Коробейник! – вскричал Харкорт. – Я видел, как он упал!

Он круто повернулся и побежал вверх по склону, туда, где видел коробейника. Иоланда бежала за ним. Но там уже была Нэн. Она стояла на коленях рядом с коробейником.

– Еще жив, – сказала она. – Мне кажется, с ним ничего не случилось. У него просто иссякли силы. Всю свою энергию он потратил на то, чтобы вызвать молнии.

– Я принесу одеяла, – сказала Иоланда. – Надо его согреть.

Она побежала к пещере, а Харкорт снова взглянул вниз. Там устало поднимался по склону аббат с попугаем на плече. Одной рукой он поддерживал Шишковатого, который, хромая, шел рядом. На груди у него расплывалось ярко-красное кровавое пятно. Харкорт поспешил навстречу, но Шишковатый отмахнулся.

– Этот надоедливый и навязчивый церковник, – сказал он, – делает вид, что мне нужна его помощь. Я не возражаю только потому, что ему это доставляет удовольствие.

Они подошли к коробейнику и Нэн, и аббат помог Шишковатому усесться на землю.

– Он порядком изодран, – сказал аббат. – Но мы его перевяжем, и кровь остановится. Мне кажется, с ним все будет в порядке.

– Я очень на это надеюсь, – отозвался Шишковатый. – Впереди еще хватит работы, – и он показал рукой вниз по склону холма. – Нечисть опять собирается напасть. – Он посмотрел на коробейника. – Что это с ним? Упал в обморок от волнения?

– Это он призвал молнии, – ответила Нэн.

– Так вот оно что, – протянул Шишковатый. – А я-то думал, в чем дело. Никогда еще не видал такой неожиданной грозы. Только что было ясно, и вдруг молнии.

Харкорт снял рубашку и принялся раздирать ее на узкие полоски для перевязки.

– У тебя еще осталась та мазь? – спросил он Шишковатого. – От нее раны лучше заживают.

– По-моему, немного должно быть. Только не забудь, ее нужно втирать посильнее, иначе не подействует.

– Не беспокойся, вотру как следует. Особенно в открытые раны.

– И лучше поспеши, – сказал Шишковатый. – Они вот-вот опять на нас пойдут, я должен к тому времени быть уже перевязан, чтобы взяться за секиру.

Харкорт отошел на несколько шагов, чтобы лучше видеть, что происходит у подножья холма. Действительно, Нечисть как будто снова строилась в цепь, но он решил, что ей понадобится еще некоторое время, чтобы двинуться вперед.

Иоланда принесла из пещеры несколько одеял, и тут же подошел аббат с мазью. Харкорт опустился на колени рядом с Шишковатым. Куском своей рубашки он отер кровь с его груди. Зрелище было страшное – раны оказались более многочисленными и глубокими, чем он подумал сначала. Шишковатого не просто кусали или царапали, его грызли. Харкорт продолжал обтирать раны, Шишковатый терпел не поморщившись, но потом нетерпеливо сказал:

– Давай скорее. Незачем вытирать начисто, просто замотай бинтами и затяни потуже. А с мазью возиться некогда.

Харкорт взглянул на стоящего над ним аббата и кивнул:

– По-моему, так и надо сделать. Втирать мазь нельзя, пока не перестанет течь кровь. Перевязка ее остановит. А мазь можно будет втереть потом.

– Никакого «потом» уже не будет, – задумчиво произнес аббат.

– А если так, то вообще незачем со мной возиться, – сказал Шишковатый. – Только перевяжите потуже. Ничего, отобьемся. Отбились же мы только что.

– Мы отбились благодаря коробейнику, – сказал аббат. – А он выбыл из строя. В следующий раз он нам уже не сможет помочь.

– Перестань каркать, Гай, – оборвал его Харкорт. – Лучше помоги мне перевязать Шишковатого. Он прав, отобьемся.

– Мы отступим к пещере, – сказал Шишковатый. – Вход в нее не шире шести футов, его легко будет защищать. И с нами будут горгульи.

– Последний оплот, – заметил аббат.

– На этот раз мы их остановим, – продолжал Шишковатый. – Им это дорого обойдется. Они отступят.

– А если они бросятся снова?

– Тогда мы снова их встретим. Перебьем всех до последнего. И в конце концов победим.

– Безусловно, – согласился Харкорт и подумал: «Безусловно, победим. В конечном счете победим, если только хоть кто-то из нас останется в живых».

Склонившись с двух сторон над Шишковатым, они туго обмотали бинтами его грудь. Когда перевязка окончилась, Шишковатый с трудом поднялся на ноги.

– Так куда лучше, – заявил он. – Считайте, что вы меня починили.

«Всего трое, – подумал Харкорт. – Меч, секира и булава, и еще Иоланда с мечом Децима, если понадобится. Наверное, понадобится. Еще горгульи помогут. Коробейник и Нэн не в счет, от них помощи ждать нечего. Не может же коробейник два раза подряд преподнести такой чудесный сюрприз».

Шишковатый потопал ногами, поднял с земли свою секиру и помахал ею в воздухе, потом похлопал левой рукой по перевязкам.

– Как новенький, – заявил он. Однако по его виду сказать это было трудно. Сквозь бинты местами уже просочилась кровь, а при каждом взмахе секиры он кривился от боли.

Харкорт спустился по склону до того места, где кончались деревья, и посмотрел вниз. Там, у подножья, Нечисть снова выстроилась в цепь, которая казалась ничуть не реже, чем вначале. В воздухе вновь кружили драконы и гарпии. Ближе, у самой опушки, валялись груды тел, сожженных молнией, – от них поднимались струйки едкого дыма. Горгульи, до сих пор стоявшие на посту немного ниже по склону, повернулись и начали неуклюже подниматься к пещере. Цепь Нечисти пришла в движение и стала медленно приближаться.

– Как, по-твоему, Шишковатый? – спросил аббат, подошедший сзади.

– Плохо его дело, – ответил Харкорт, – Из двух ран шли пузырьки, а на краях была пена. Они очень глубокие. Наверное, легкие задеты.

– Ты ничего об этом но сказал.

– Незачем. Шишковатый знает это не хуже меня. Мы ничего не можем сделать. Будь мы даже в таком месте, где можно найти хирурга, он мало чем мог бы помочь.

– И что дальше?

– Пусть сражается вместе с нами. Он этого хочет. Иначе будет чувствовать себя опозоренным. Он не потерпит, если мы начнем с ним нянчиться.