Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

— Нет, она только родила меня, — сказал я. — Вы видели смерть единственной женщины, которая заработала право называться моей матерью. Меня воспитывали бабушка и отец. Теперь же моя мать хочет меня только потому, что я могу сделать ее матерью королевы благих. До того, как Таранис проявил интерес ко мне, она ни капли обо мне не заботилась.

— Она твоя мать, — сказал Шолто.

Я покачала головой, стоя в объятия Дойла.

— Нужно заработать право так называться. Именно так понимаются это люди. И не думаю, что просто рождение ребенка является достаточным основанием.

— Христиане полагают, что ты должна чтить своих родителей, — сказал Дойл.

— Да, это так, но спросите большинство американцев, и они скажут, что уважение нужно заработать.

— Ты хочешь проигнорировать запрос Бесабы? — спросил Шолто.

— Нет. Она хочет казаться потерпевшей стороной. Мы же должны показать ей, что нет причин для беспокойства. — Я подняла глаза к лицу Дойла. — Будет хорошо или плохо, если Дойл и Мистраль будут с нами? Или будет лучше, если будем только я и ты, Шолто?

— Я думаю, что требуется показать силу, — ответил он. Затем обратился к двум мужчинам. — Если у вас нет возражений, Мередит и я пойдем впереди, как король и королева, вы по сторонам от нас, а мои стражи позади нас. Давайте напомним им, с кем они хотят воевать.

Казалось, это предложение было встречено с одобрением. Шолто с улыбкой сказал:

— Уверен, что у меня найдется одежда, которая подойдет вам обоим, хотя Мистраль немного шире меня в плечах. Возможно подойдет безрукавка варварского короля.

— Я одену то, что тебе нравится, — сказал Мистраль. — Я ценю, что ты позволяешь нам оставаться рядом с Мередит в такой момент.

— Пусть благие, кто не боится Слуа, будут бояться Мрака Королевы и Мистраля Громовержца.

— Давно уже у меня не было той силы, о которой говорит это имя.

— Ты держишь копье, которое когда-то Тору-Громовержцу. Символ власти Тараниса находится в твоих руках, Громовержец.

— Я думаю, — сказал Дойл, — что благие не согласятся с таким положением вещей. Они здесь ради чаши. Если Таранис знает, что один из символов его власти выбрал другую руку, то он… — Дойл покачал головой и развел руки, как будто хотел обхватить что-то.

Я закончила его мысль:

— Таранис — самоубийца.

— Самоубийца? — Дойл произнес это с интонацией вопроса, затем кивнул. — Я собирался сказать, что он убьет нас всех, но да, этот термин точен.

Глава 24

Одежда Шолто подошла Дойлу и Мистралю по росту, но за исключением Риса и меня, все сидхе, которых я знала, были приблизительно шести футов ростом. Мужчины были все широкими в плечах, узкими в талии и стройными. Стражи были еще и мускулистыми, так как практиковались на тренировках с оружием и в войнах. Но Шолто был прав, говоря о плечах Мистраля. Они были шире, чем у Шолто или Дойла. Не на много, но достаточно, чтобы рубашки не подходили, натягиваясь слишком сильно, чтобы выглядеть хорошо. Лучше одеть меньше одежды и выглядеть хорошо, чем одеть больше, но выглядеть плохо. Мы собирались общаться с Благим Двором и они обо всех судили по внешности. То есть, если кто-то выглядел хорошо, то он был хорош. Вот такая неблагополучная семья.

Мирабелла, швея слуа, ходила вокруг Мистраля, натягивая на него пальто, которое она смогла найти для таких широких плеч. Она помогала ему держать пальто бледной, тонкой рукой, а потом разгладила складки дорогой синей ткани черно-белым щупальцем.

Ее правая рука была щупальцем ночного летуна. Она казалась человеком, за исключением этого щупальца. Щупальце было таким ловким, каким, я знала, могут быть щупальца ночных летунов. Она использовала обе свои руки не задумываясь. Видимо, сказывалась многолетняя практика работы обоими руками. Она была полукровкой ночного летуна? Ребенок насилия или согласия? Я хотела спросить, но это будет слишком грубо.

Мистраль выглядел удивительным в этом пальто. Глубокий синий цвет, казалось, сделал его глаза синими как летнее небо. Широкий воротник был отделан серым мехом и его собственные серые волосы цвета осенних облаков, казалось, сливались с мехом и трудно было определить, где заканчивается мех и начинаются волосы.

Мирабелла развернула Мистряля так, чтобы рассмотреть как легло длинное пальто вокруг его тела. Более темный серый мех спускался по спине пальто широкой линией так, что свободно лежащие до лодыжек волосы не нарушали создаваемой мехом иллюзии — и это был не гламор, а мастерство подбора одежды.

— Такое впечатление, что это пальто было сделано именно для него, — сказал сухо Дойл.

Швея пригладила щупальцем свои коричневые волосы, собранные в аккуратный пучок, затем посмотрела на него своими оливковыми глазами с вкраплениями карих, серых, и даже золотых искорок около радужки. Они были очень человеческими, хотя и у сидхе тоже могли быть такие. Она была высока и прекрасна, и двигалась с тем строгим, странно изящным, бузепречным движением, которое получается когда носишь корсет под платьем. Платье моды 1800-х годов и было темно-зеленого, почти черного цвета, который отражался в ее зеленых глазах. Рукава не соответствовали исторической точности такого покроя платья. Наверху они были собраны в фонарики и от локтя спускались широкими раструбами, которые проливались вниз, когда она подняла свои руки. В прорезях рукавов были видны рука и щупальце, а значит щупальце шлок по крайней мере от локтя.

Шолто сказал:

— Мирабелла, ты сделала это специально для Мистраля?

Она не смотрела на своего короля, а продолжала носиться с пальто, которое было самым большим из вороха одежды.

— Я рассказывала Вам о своем видении, Ваше Величество.

— Мирабелла. — Он произнес ее имя с нажимом.

Она повернулась и взглянула на него раздраженно, затем опять развернула Мистраля к нам, продолжая свой осмотр. Он сносил эту без жалоб. Королеве Андаис нравилось наряжать своих стражей на обеды, танцы, или для собственного развлечения. Мистраль привык к такому осмотру, как будто его мнение не имело значения. Мирабелла была совершенно профессиональна по сравнению с Андаис. Без ощупываний.

На Мистрале были черные брюки, подвернутые в сапоги по колено. Мирабелла завязала широкий синий пояс на его талии, и цвет пояса великолепно смотрелся на фоне лунно-белого света его оголенного живота. Глубокий синий цвет пальто подчеркивал видимую в нем бледную мускулистую грудь. Когда Шолто сказал, что Мистраль будет выглядеть царем варваров, он был прав.

— Мое пальто не делалось специально для моих плеч, Мирабелла, — сказал Шолто, посмотрев на нее.