Лейла Аитова - Экзорцист и демон

Парень молча смотрел, как Вениамин рассматривает землю, стоя на коленях, как собирает в пузырьки пробы земли. Не отвлёк он и после того, как маг сел в лотос и закрыл глаза.

Очень похоже на вызов. Но, для уверенности, надо изучить тщательно пыль и мелкий мусор с почвы. Следы эзотерической краски должны остаться.

Астрал уже начал успокаиваться. Зная примерно, сколько прошло времени с обряда, можно прикинуть, какими эти возмущения были с самого начала. Цветные пятна размылись, начал смешиваться с окружающей энергией и тускнеть. Потоки выравнивались.

Но всё равно сила помех должна была быть огромной.

Это наверняка ритуалы, схожие с тем, который он прервал в подземелье. Такие же методы исполнения.

Итак, принимая во внимание, что, по признакам, вызывали из демонских миров, можно предположить, что неподалёку есть неизвестное количество демонов.

Такая мысль Вениамина не обрадовала.

Он встал и осмотрел место наиболее сильных энергетических возмущений. Даже не заглядывая в астрал можно было понять, что здесь что-то было. Рыхлая грязь, перемешанная с полусгнившими за зиму листьями. Обломанные ветки. Что здесь было?

Вениамин взял ветку и расворошил аккуратно присыпанную землю.

Сатним за его спиной не сдержал удивлённого крика. Из листвы выглянул кусок мяса с костями. Несколько позвонков, рёбер, мышцы и почерневшая кожа. Похоже на человека. Вернее, на кусок человека, который с силой вырван из тела.

Экзорцист мрачно прикопал жуткую находку и выкинул палку. Парень дрожал.

— Как это… Что такое…

— Один из их демонов вырвался. Ты лучше далеко от поселения не отходи. Не рассчитывайте на охрану. Один стражник не справится с демоном. Два тоже. Видите же, вызывали несколько, и вот один, там лежит.

— Я с вами, — побледнел парень.

— Пошли назад. Пока всё.

2. Лучи славы могут и обжечь

— Привет, мелочь.

Веллисия подперла крыльями дверной косяк, сложила руки под грудью и высокомерно глянула на Иллиру

Та попыталась скопировать этот взгляд и вернуть обратно.

— Что ты хочешь, демон? — спросила она чуть пафосно. За нарочито твёрдым голоском скрывался страх. Демоница едва не рассмеялась. Таким этот несносный ребёнок вызывал умиление. Но проучить её надо, тем более и момент подходящий — пока Вениамин в отъезде.

Она сладенько улыбнулась.

— Я хочу? Я хочу…

Выбросила вперёд руку, выпустив разом все когти, и ухватила девочку за шкирку. Подняла в воздух, прижала к стене.

И рявкнула прямо в лицо:

— Мести!

Та опешила не меньше, чем напугалась:

— За что?

— Вот!

Веллисия медленно подвела крыло к её лицу: между пальцами застыл извилиной шрам.

— Я этого не делала! — испугалась девочка.

— Да? А кто меня таскал по всему дому за крылья? Они, знаешь ли, и так не особо прочные, а когда я маленькая — вообще две тряпочки.

— Это я сделала? — всхлипнула Иллира. Демоница грозно молчала. Девочка всхлипнула ещё раз и разревелась, обхватив руками её крыло:

— Прости, я нечаянно! Я честно больше не буду!

Веллисия озадаченно посмотрела на плачущего ребёнка. Что это? Вина, страх, жалость?.. И как ей теперь реагировать?

— Эй!..

— М? — всхлипнув, та посмотрела на демоницу.

— Брось, заживёт. На мне быстро заживает, — соврала она. Регенерация у неё была не очень хорошая — прошло уже полмесяца, а шрам ещё остался. Конечно, это был шрам от волнистого ножа диверсанта в подземелье, но Иллира-то не знает! Пусть думает в следующий раз. А то мало ли что ещё Кархагору в голову придёт.

— А давай я тебя мазью помажу? — вдруг радостно предложила девочка. — У мастера Вениамина есть. Он мажет, чтобы шрамов не оставалось.

— Спасибо, — рассмеялась Веллисия. — У меня есть лучше.

— А ты ему тогда дай её! — попросила Иллира. — Знаешь, у него постоянно шрамы. Те, на лице, которые из-за меня вообще долго не сходили.

— Ему Кархагор мазал. У него тоже есть всякие средства. Только он когда к себе приглашает.

— А меня не приглашает… — расстроился ребёнок.

— А хочешь, я тебя к себе свожу? — в самом деле, пока Вениамин отсутствует можно повозиться с этой малышкой. Только…

— Только предупреждаю: мастер Вениамин нас накажет.

— А мы ему не скажем? — с надеждой предложила девочка.

— Нет, скажем, — усмехнулась демоница. — Он может всё равно узнать. Тогда будет хуже. А если мы признаемся, извинимся, и всё такое… Будет лучше.

— Но всё равно накажет, — сникла Иллира. Демоница кивнула. — И тебя накажет?

— И меня накажет, — промурлыкала Веллисия, широко улыбаясь. — Всё равно пойдёшь?

— Всё равно пойду! — с восторгом воскликнула девочка.

Елиньяна быстро вошла в лабораторию, не глядя на Кархагора в гептаграмме. Твёрдо прошагала к шкафу, резко открыла тяжёлую деревянную дверцу и принялась рыться внутри. На неровный свет канделябров появились глиняное широкое блюдо. Его она поставила на стол. Сняла с плеча сумку, достала ножницы на тонкой длинной ручке.

— Я собираюсь взять у тебя ещё перьев и волосы. Мне надо их сравнить. И к тебе в контур я больше не полезу. А стянешь у меня ножницы — усилю гептаграмму бичами.

Бич — жаргонное название знаков, причиняющих боль при касании. Но Кархагор не испугался. Ему совершенно не были нужны эти ножницы. Почему она думает, что он из вредности мешает?

Девушка приблизилась очень аккуратно. Она старалась не подходить слишком близко, чтобы случайно не пересечь границу. Держа наготове блюдо, вытянула ножницы. Ловко перехватила:

— Сиди, пожалуйста, смирно.

Она зашла со спины. Очень осторожно подставила блюдо. Коснулась ножницами гладких чёрных перьев.

Кархагор вздохнул. Жалко девочку…

Лёгкий импульс, наполненный электричеством и магической энергией, взбежал по лезвию.

Елиньяна вскрикнула и упала на яркие линии гептаграммы.

Сознание вернулось к ней почти сразу, но демону этого хватило. Очнулась девушка уже лежащей у него на коленях.

У неё вырвался второй крик, и Кархагор, приподняв её, поймал её губы своими.

Кажется, растерялась. Он мягко сжал её верхнюю губу, прошёлся по ней языком, и перешёл к нижней.

В этот момент девушка пришла в себя и ударила его ладонями в грудь, пытаясь оттолкнуть.

Демон прервал поцелуй и спросил, почти не отстраняясь:

— Что?

— Не надо! — испуганно выдавила Елиньяна. Она прерывисто дышала, щёки были совсем алые. — Ты же демон!