Дмитрий Распопов - Осколки сердец

Утром я двинулся в дорогу. Кай и Кара провожали меня до полудня, пока я не приказал им уходить. Лизнув меня в щеку и повторив свое приглашение навестить их, волки понеслись назад, к своей стае. Проследив за ними до самой границы своего нового поля зрения, я остановился и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– С этого мгновения никаких эмоций, только достижение цели! – сказав это как заклинание, я поправил меч за спиной и двинулся к границе с Лесом, туда, где начинались владения эльфов.

Свою первую эльфийскую деревню я уничтожил быстро. Захватив сознания нескольких воинов, охранявших границы деревни, я заставил их методично уничтожать другие дозоры, периодически меняя выбывших из строя эльфов. Без магической защиты захват сознания эльфа был не намного сложнее, чем человека или орка. Расправившись со всеми дозорными, я вошел в спящую деревню, устанавливая сразу по несколько Облаков крови в скопления домов-деревьев.

Надо отдать должное магам эльфов, они активизировались почти мгновенно. Я ощутил множество магических ударов по Броне Повелительницы. Они были сильны, но Броня держалась, а приходящие от умирающих в Облаках эльфов потоки энергии постоянно пополняли резерв. Решив избавляться от магов поодиночке, я направился к самому сильному из них. Несколько выбежавших мне наперерез эльфов упали, получив порцию Призрачных мышей. Летящие со всех сторон стрелы отражала Броня Повелителя. Почувствовав, что поток поступающей энергии начинает ослабевать, я произвел несколько новых заклинаний, направив Облака туда, куда не успел раньше из-за начавшейся магической атаки. Покончив с этим, я снова устремился к магу.

Увидев меня, тот начал колдовать активнее, вычерпывая свои ресурсы. Бросок десятка Мышей с одновременной атакой пятерых эльфов-марионеток оказался для него неожиданным. Но, несмотря на это, Мышей и воинов он отбил, установив вокруг себя какой-то зеленый мерцающий купол. Запустив в него сразу максимум Мышей, я повторил атаку остатками бойцов. Двадцать Мышей его купол погасить смог, но при этом погас сам, так что два воина прикончили его без проблем.

«Хорошо, что он тут один такой, – подумал я. – Надо срочно увеличивать количество контролируемых объектов, ведь если попадется парочка подобных магов, результат будет неизвестен».

С остальными магами было легче. Захватив несколько лучников, я велел им расстреливать любого, кто попытается меня атаковать, а сам десятками запускал в них Мышей. Подобные совместные действия оказались убийственно эффективными. Очень скоро обе мои Брони перестали ощущать удары по себе.

Я даже не понял, когда в деревне наступила полная тишина. Приказав марионеткам стащить всех взрослых в две кучи, отделив от остальных всех магов и самых старых эльфов, я приготовился сделать то, от чего меня откровенно воротило. Но все же я прежде накрыл всех убитых обычных эльфов мощным – так как трупов было просто невероятное количество – Облаком крови, подержав его до полного иссушения тел. Облако послушно преобразовало кровь в магическую энергию, которая восстановила все мои запасы.

Выполнив самое легкое, я повернулся к кучке отдельно лежавших эльфов. Тяжело вздохнув, подошел к ним и, преодолевая рвотные позывы, принялся вскрывать им черепа. Есть мозги пришлось через силу, это было отвратительно, несколько раз меня вытошнило, и только клятва заставляла меня давиться, но есть и есть.

Съев все, я кинул Мышей в подконтрольных эльфов. Наполнившая меня кровь предотвратила новый приступ тошноты, и мне стало немного лучше.

«Мерзость какая, – сплюнул я клейкую слюну. – Что за подонки эти эльфы, какой только извращенец придумал такой рацион для Поглотителей Сознания? Надо найти этих специалистов и заставить их есть мозги друг у друга».

От этой мысли мне стало легче, и я отправился дальше.

Прежде чем подойти к деревне рода Быстрой Стрелы, я уничтожил еще три деревни. Съев мозги магов и старых эльфов, я мог теперь контролировать уже семь объектов и, преодолевая отвращение и тошноту, продолжал давиться мозгами. Я заметил еще одну происходившую со мной странность: каждый раз, когда умирали эльфы, моя аура менялась, она становилась все чернее и чернее.

Дойдя до деревни рода Быстрой Стрелы, я решил вызвать отца девушки на разговор, чтобы не повредить тем, кто был ей близок.

Ал’гиел сидел, обхватив голову руками. Пришло еще одно сообщение о разоренной деревне, уже четвертой по счету. Король давно выслал свои лучшие отряды на поимку убийц. Во всех деревнях были выставлены усиленные караулы, никого не отпускали в лес, все жили, как в осаде. Просить о помощи соседей было делом бесполезным. Все были напуганы и имеющиеся силы мобилизовали на охрану собственных деревень. Хуже всего было то, что Ал’гиел понимал: вся эта суета бессмысленна. Четыре разрушенные деревни, которые охраняли очень сильные маги и воины, наглядно это демонстрировали. Даже сил Старейшин оказалось недостаточно, чтобы остановить убийц. Те действовали со звериной жестокостью, мотивы их поступков не мог понять никто. Убивали всех жителей деревень, без пощады, все они были обескровлены, а у многих съедены мозги. Складывалось впечатление, что виной всему – сошедшие с ума и объединившиеся вампиры и Поглотители Сознания. Какой бы абсурдной ни была такая мысль, но за неимением лучшей Совет Старших написал отчаянные письма почти всем родам вампиров.

Ал’гиел почувствовал легкое магическое дуновение, поднял голову и посмотрел на одного из воинов охранения деревни. Этого взгляда оказалось достаточно, чтобы Старейшина набросил на себя защитный купол. Глаза воина ничего не выражали, были абсолютно пусты. Увидев реакцию Ал’гиела, воин усмехнулся – скорее даже оскалился – и чужим голосом сказал:

– Старейшина, у тебя ровно два часа, чтобы прийти на место, где изгнали из рода одного известного тебе вампира. Если к назначенному времени тебя не будет, через четыре часа твою деревню постигнет участь первых четырех.

Произнеся эти слова, воин упал на землю. Осмотрев его, Старейшина убедился, что тот всего лишь в глубоком обмороке.

Дурные предчувствия захлестнули его, и он бегом кинулся из деревни, жестами показывая остальным, чтобы не вздумали сопровождать его. Со всей возможной скоростью, которая подобала скорее подростку, нежели Старейшине рода, бежал он к тому памятному месту, куда лет двенадцать или тринадцать назад мчался точно так же, охваченный смертельной тревогой за дочь. Теперь он спешил, до смертного ужаса боясь за деревню. На бегу Ал’гиел думал о том, правильно ли он тогда поступил, шантажируя вампира изгнанием своей дочери. Ведь можно было поселить его недалеко от деревни, контролировать их отношения, и, может быть, они тихо-мирно угасли бы по мере взросления детей. А теперь прошли годы, и однажды сделанные ошибочные шаги привели к ситуации, которая вообще вышла из-под контроля.