Нина Лукинова - Два цвета неба

— А может, все это действительно сон, и я давно сошла с ума, а Санна сдала меня куда следует? Я же помню, как умерла, бросившись с крыши, помню, как открыла глаза! Что, если мне все мерещится? — тихо спрашиваю пустоту, чувствуя, как увлажнились глаза.

— Перестань немедленно! — крепкие руки сильно сжимают плечи, тряхнув меня пару раз, откидывая голову как у безжизненного манекена, грозя оторвать в любой момент. — Чего это удумала, Нала? — яростно шипит Дрейк. — Это реальность, настоящее! И ты представить не можешь, как мы с Ларой рискуем, помогая тебе! Сон по –твоему? Это тоже сон? — ревет он, и вспышка боли обжигает щеку, выбивая искры из глаз. «Как он посмел меня ударить, мерзавец?» — пышу яростным негодованием, одновременно понимая, что звонкая пощечина помогла, была жизненно необходима, чтобы я вновь не загналась в свои мысли. Искры высыпали из глаз, возвращая к реальности плывущее происходящее. Некая обида на Дрейка есть, но она ничто по сравнению с накатывающим страхом. — Надеюсь, ты умеешь водить? — задает он логичный вопрос, полностью возвращая меня в реальность.

— Да.… Да, умею… — тихо говорю я, мгновенно отрываясь от притягательного капота, усаживаясь в салон на водительское место. Шок до сих пор не отпускает, движения рук происходят на автомате, когда опускаю зеркало заднего вида, поворачиваю ключ в зажигании, вслушиваясь в мерное, ставшее незаметным гудение мотора, такое родное и болезненно знакомое, что душа невольно сжимается до размеров крохотного мячика, грозясь вырваться из груди. Провожу рукой по нежной коже сидения нежно-кремового цвета, вдыхая ноздрями едва уловимый аромат натуральной кожи, терпкий и дерзкий. Впиваюсь ногтями в руль, обхватывая его твердой хваткой, оставляя глубокие следы на мягкой коже. Вглядываюсь в индикатор километров и топлива, отмечая, что топливный бак забит под завязку, а затем взгляд переходит на приборную панель, и что-то отчаянно знакомое прокатывает по сердцу острым скальпелем. Одновременно с этим в бесконечной ночной тишине раздается чудовищный вой умирающего младенца, дикий и отчаянный, выводящий из мимолетного помутнения.

— Ты поедешь или нет? — отчаянно ревет с пассажирского сидения Лара, со страха впиваясь в мое короткими ногтями. Не заметила, как и когда они сели в машину, да это и не важно. В голове нет мыслей, только машинальные движения, отработанные до автоматизма, но не забытые. Дрейк сидит рядом, жадно ловя взглядом каждое мое движение, выжидая.

— А куда же ехать? Машина не проедет по пескам! — испуганно говорю я, слыша все приближающийся вопль тварей.

— Впереди Запретная Дорога, верь в силу Богов, Налана. — спокойно отвечает Дрейк. Поддавшись его ровному голосу, выжимаю правой ногой газ, и машина уносится в черноту.

2

Рассветное солнце яркими лучами пронзает ночную тьму, унося прочь страхи и сомнения. Отчего-то на душе становится спокойно, когда алые лучи касаются золотистого песка, освещая безжизненное море разрушенных городов и рухнувшей цивилизации. Небо медленно озаряется радужной палитрой, а у меня в голове напрочь отсутствуют мысли. Нужно подумать о столько многом, принять решение, но мозг отчаянно не желает работать, переведя все внимание на встающий алый диск солнца по правую руку.

Широкая дорога, когда-то бывшая скоростным шоссе, как я думаю, едва проглядывается среди завалившего ее слоя песка, но все же удается различить тонкие контуры проступающего асфальта. Едва уловимая песчаная лента, по которой стремительно несется алая капля крови, оставляя за собой двухполосный след шин, тонкий след присутствия, который смоет накатившей волной через несколько часов, обновляя девственную пустоту нетронутой природы.

Какая к чертям природа? В пустыне, которую знаю я, есть растения, иссушенные жаждой кактусы, есть животные, те же стервятники или ящерицы, есть звезды, в конце концов! А что есть здесь? Иссушенные жаром камни, медленно плавящиеся на выжженной тысячу лет назад земле, жуткие твари, не люди и не звери— чудовищные мутанты, отчего-то смотревшие на меня выжидательными глазами, пока не захотели откусить ногу. А еще есть люди, дикие и заброшенные, медленно загнивающие среди слепой веры в древних Богов, настолько фанатичной, что не видят окружающего мира, не желают мыслить и действовать. Такое чувство, что я провалилась в один из своих кошмаров, как Алиса в кроличью нору, увязнув по самые уши, и выбраться, не представляется возможным.

Вопросы, вопросы, вопросы, на которые нет ответов. И сейчас, как ни странно, первостепенным всплывает тот, отчего я безропотно села в машину, возникшую по мановению волшебной палочки из другого мира, найденную в пустыне? Почему я доверилась этим людям, почему они поверили мне? Резко нажав на тормоза, останавливаю машину с диким визгом скрипящих по асфальту шин. Резкий рывок вперед заставил голову дернуться, впечатываясь затылком в мягкое сидение, и высыпая искры из глаз. Не успей я вовремя выставить вперед руки, хорошенько приложилась бы к рулю головой, но ремень безопасности сделал свое дело, резко впившись в грудь, перехватывая дыхание.

— Какого черта? — резко вздрагивает рядом Дрейк, сбрасывая остатки сна. — Что случилось? — вскрикивает он, тяня руку к пистолету на поясе и нервно оглядываясь по сторонам.

—Ааай! — донесся протяжный вопль с заднего сидения, видимо, Лара обо что-то ударилась, не пристегнутая ремнем. — Налана, все в порядке? — обеспокоенно спрашивает она, отражаясь в зеркале заднего вида. Испуганные синие глаза смотрят с надеждой и вниманием, ожидая ответа, будто я могу решить все проблемы одним щелчком пальцев.

— Нет, не в порядке! — говорю я, с трудом сдерживая пылающие в груди эмоции. Желание просто наорать на кого-нибудь настолько велико, что по рукам пробегает нервная дрожь. Раньше был Макс, сносящий все мои выходки и нежно успокаивая после очередного приступа, были друзья, умело переводящие все в шутку, не пугающиеся стеклянных глаз и загробного голос, была Санна, переводящая мысли на свои проблемы. Теперь же я осталась одна, совершенно одна в пустом заброшенном мире с миллионом вопросов в голове. Не знаю, что делать.… Для начала, нужно получить ответы, правдивые ответы, чем и собираюсь заняться. — Я хочу поговорить… — выдаю я, холодно переводя глаза с Дрейка на Лару, застывшую за спиной неживой статуей.

— Говори, мы слушаем, — отвечает Дрейк, не изменившись в лице, и только глаза выдают некоторую тревогу.

— Не так! — выкрикиваю я, пугаясь собственного голоса и звенящих в нем угрожающих ноток, вновь сдерживая молниеносный порыв придушить первое попавшееся существо. И откуда только всплывают эти мысли? Беспричинной агрессии не было лет с двенадцати… — Я хочу ответов!