Роберт Сальваторе - Проклятие демона

— Никто не сравнится с нею в умении применять силу самоцветов, — заметил брат Делман, и Агронгерр с Хейни, шумно вздохнув, вновь сотворили знамение.

— Этот дар в ней признали и церковь, и сам король Дануб, — продолжал Альюмет. — Ей предлагали стать баронессой Палмариса или занять высокое положение в церкви, став настоятельницей Сент-Прешес и даже…

Здесь капитан умолк и вопросительно поглядел на Делмана.

— Были разговоры об избрании ее матерью-настоятельницей церкви Абеля, — признался Делман. — По предложению магистра Фрэнсиса Деллакорта.

— Прислужника Маркворта, — перебил его Агронгерр. — Я хорошо помню брата Фрэнсиса по прошлой Коллегии аббатов. Честно говоря, не видел более упрямого человека.

— Магистр Фрэнсис понял ошибочность пути, которым шел, — заверил старика брат Делман. — Он находился возле умирающего отца-настоятеля и слышал слова покаяния — последние слова Маркворта.

— Да, удивительный был год, — со вздохом произнес настоятель Агронгерр.

— Хотел бы я увидеть эту Джилсепони, — сказал командор Прессо.

— Она когда-то служила в частях береговой охраны, — сообщил ему Делман, на что командор одобрительно кивнул. — Когда началось вторжение поври, она находилась в Пирет Талме и чуть ли не единственная уцелела в этой бойне.

У Прессо округлились глаза. Он подался вперед и буквально впился глазами в Делмана.

— Опишите мне ее, — потребовал командор.

— Воплощенная красота, — улыбнувшись, сказал Альюмет.

Делман описал Джилсепони более подробно. Он поднял руку, показывая ее рост: пять футов и пять дюймов.

— У нее голубые глаза и золотистые волосы.

— Быть того не может, — воскликнул командор Прессо.

— Так ты ее знаешь? — спросил Альюмет.

— В Пирет Талме служила женщина по имени Джилл, — сказал Прессо. — Ее направили в армию после какого-то неприятного события; кажется, распавшегося по ее вине брака с одним аристократом. И она сумела проявить себя настолько, что получила право служить в береговой охране. Однако это было много лет назад.

— Да, она была замужем за Коннором Бильдборо, племянником палмарисского барона, — объяснил Делман, понимая, что речь идет именно об этой удивительной женщине.

— Этот брак не мог не распасться, поскольку сердце Джилсепони навсегда было отдано Элбрайну.

— Непостижимо, — выдохнул командор Прессо.

— Получается, вы ее знаете, — сказал Агронгерр.

Прессо кивнул.

— Даже тогда она была не похожа на других, досточтимый настоятель. У нее были твердые жизненные принципы, сильное сердце и такие же сильные руки.

— Значит, это точно Джилсепони, — сказал улыбающийся Альюмет.

— У нас еще будет время обсудить вашу поездку, — сказал Агронгерру брат Делман. — Мне позволено провести лето в Вангарде. Честно говоря, я горю нетерпением увидеть эту чудесную землю.

— У нас ты найдешь самый радушный прием, брат Делман, — ответил польщенный Агронгерр. — Места в монастыре сейчас более чем достаточно. Многие братья отправились вместе с принцем Мидалисом на север, и лишняя пара рабочих рук нам очень кстати.

— А капитан Альюмет и его матросы останутся со мной в Пирет Вангарде, — объявил командор Прессо. — У меня рабочих рук тоже не хватает, поскольку в поход с принцем ушло также немало моих солдат.

— И когда вы ждете их возвращения? — поинтересовался Альюмет.

— Судя по всему, скоро, — ответил Прессо. — Они отправились в южный Альпинадор вместе с тамошним предводителем Брунхельдом и рейнджером Андаканаваром.

— Значит, союз с Альпинадором? — недоверчиво спросил капитан Альюмет.

Командор Прессо пожал плечами.

— Ну, об этом, я так думаю, разговор особый.

В это время в дверь негромко постучали.

— Вечерняя молитва, — сказал, поднимаясь, настоятель. — Мне бы хотелось, чтобы сегодня ее провел брат Делман.

Делман встал и почтительно поклонился. Если первое впечатление действительно что-то значит, тогда, подумал брат Делман, он бы посоветовал Браумину Херду и другим собратьям избрать этого Агронгерра отцом-настоятелем.

ГЛАВА 16

СЛИШКОМ МНОГО ОБЩЕГО

— Надо же, братья возвращаются один за другим, — с нескрываемым сарказмом произнес магистр Бурэй, когда Маркало Де’Уннеро появился в его кабинете. — Первым неожиданно вернулся брат… прощу прощения, магистр Фрэнсис. А теперь вот и ты нас обрадовал.

Де’Уннеро с презрительной усмешкой слушал однорукого магистра. Бурэй никогда не был его другом, более того — относился к нему с пренебрежением, хотя Де’Уннеро, будучи моложе Бурэя, был правой рукой Маркворта, намного опередив в этом смысле завистливого Фио. Их соперничество сделалось особенно острым после нападения флота поври на Санта-Мир-Абель. Де’Уннеро отличился в бою, тогда как Бурэй просидел на западной стене, ожидая нападения с суши, которого так и не последовало.

Де’Уннеро не удивился, обнаружив, что безвластие, возникшее в Санта-Мир-Абель, Бурэй использовал в своих интересах. Да и как могло быть иначе? И теперь Бурэй, некогда отодвинутый на задний план не питавшим к нему никакой симпатии Марквортом, занимает вместе со своим прислужником Гленденхуком, который трется у его ног, будто собачонка, самые передовые позиции.

— Двое магистров, оба — бывшие епископы и бывшие настоятели, вернулись, дабы поддержать Санта-Мир-Абель в нынешнее время испытаний, — сказал Де’Уннеро.

— Поддержать? — язвительно переспросил Бурэй и столь же язвительно засмеялся.

Де’Уннеро подумал, что, пожалуй, он мог бы заставить однорукого магистра улыбнуться еще шире, ударив ладонью по его передним зубам.

— Поддержать? — снова повторил Бурэй. — Разве ты не знаешь, что о тебе говорят люди?

— Я честно служил отцу-настоятелю Маркворту.

— Он разоблачен, — напомнил Бурэй. — Правление Маркворта было для вас с Фрэнсисом вершиной карьеры. Но Маркворта больше нет, и весьма скоро о нем позабудут. Нечего глядеть на меня, Маркало Де’Уннеро. Было время, когда в стенах Санта-Мир-Абель ты преуспевал, но это произошло лишь благодаря отцу-настоятелю Маркворту. Сейчас среди оставшихся магистров ты не найдешь себе союзников. Даже магистр Фрэнсис вряд ли встанет на твою сторону, если все, что он говорит о своем раскаянии, — правда. Перед тобой — новая церковь на месте прежней. Новая церковь никогда не встретит с распростертыми объятиями человека твоих… талантов.

— Я не собираюсь защищаться или вспоминать о прошлом, дабы снискать расположение Фио Бурэя, — резко ответил ему Де’Уннеро.