Ксения Баштовая - Вампир поневоле

Короче, проснулся я совершенно вымотанным.

Родители уже ушли на работу, Ромка (именно он меня и разбудил, потребовав закрыть за ним дверь — видимо, опасался, что я опять оставлю все так …) куда-то быстренько сбежал. В общем, дома было все как всегда. Я плеснул в лицо водой, пару минут размышлял, стоит ли бриться, а потом попросту махнул на это рукою. В самом деле, какой смысл? Аня меня за небритость ногами бить не будет. А у меня сегодня выходной — ни на какой прием в высшее общество я не собираюсь, слава богу. Можно отдохнуть …

Короткий летний дождик забарабанил в окно на рассвете, через несколько мгновений после того, как Леля предусмотрительно задернула тяжелые шторы, тщательно следя за тем, чтобы ни один лучик солнца не просочился в комнату.

Собрав волосы в хвост, девушка направилась на кухню. Широкий рукав шелкового халата зацепился за дверную ручку, и ей пришлось потратить несколько мгновений, вырываясь из этой импровизированной ловушки.

Еще несколько минут … Зазвякала крышка чайника, хлопнула дверца холодильника …

Раду никогда не завтракал, так что Леля сидела за столом в одиночестве, и мысли у нее были самые что ни на есть мрачные.

К тому, что ее друг несколько отличается от остальных людей, девушка уже давно привыкла. Хотя поначалу ее пугали его странные вкусы и пристрастия. А сейчас она уже практически смирилась с этим.

Конечно, будь у нее такая возможность, Леля бы сделала все что угодно, лишь бы исправить это, но … Вряд ли можно было найти рецепт от «болезни» Раду. Если, конечно, считать это болезнью.

Понять, как сам Раду относится к своему состоянию, девушка совершенно не могла. Иногда он буквально сходил с ума, стоило лишь упомянуть ночной образ жизни мужчины, ругался на неизвестных Леле языках, угрожал кому-то. Иногда был равнодушен и строг, словно забывал, что чем-то отличается от обычных людей. А порой сам язвил, называл себя уродом.

Его душа оставалась для Лели потемками.

Чайник за спиной отчаянно засвистел — Леля все никак не могла сподобиться купить электрический. Девушка дернулась от неожиданности, задела стоящую на столе тарелку с бутербродами, попыталась подхватить падающее блюдо, ойкнула, понимая, что не успевает …

Раду поймал тарелку за мгновение до того, как бутерброды начали разлетаться по кухне. Когда вампир оказался здесь, девушка так и не поняла: впрочем, чел Фрумос порою двигался настолько быстро, что она попросту не успевала за ним уследить.

— Осторожно, — чуть укоризненно протянул он, ставя блюдо обратно на стол.

— Извини, — вздохнула она, устало потирая виски, — я почему-то чувствую себя такой разбитой …

Он опустил глаза.

— Может … — слова давались ему с трудом, — нам стоит расстаться? На время! — поспешно поправился он, чувствуя, что сказал что-то не то. — Чтобы ты хотя бы … отдохнула от меня. У нас слишком … разные …

— Биоритмы? — хмыкнула Леля, чувствуя, что он никак не может подобрать нужные слова.

— Н-нуда … В конце концов, тебе надо спать, отдыхать! Ты не можешь постоянно бодрствовать!

— Спорим? — хихикнула она, осторожно вставая, медленно провела ладонью по его щеке …

Чел Фрумос перехватил ее ладонь в воздухе, прямо посмотрел в глаза:

— Не стоит.

…Каблучки задумчиво впивались в начинающий плавиться от летней жары асфальт, озорной ветер теребил подол летнего платья, а на сердце у Лели было совсем не весело. Короткий разговор с Раду окончательно испортил настроение. Казалось бы, чего тут такого? Ну предложил расстаться. Причем не в стиле дурной мелодрамы: «Дорогая, мы слишком разные, я нашел другую», — а просто потому, что пожалел.

Черт, но это ведь действительно правда! Ну не может быть ничего общего между ней и ним. Не может. Он не выдерживает солнечного света. А она не может себе позволить не спать по ночам. Этот сегодняшний обморок … Не дай бог начнутся повторения!

Задумавшись, девушка случайно наступила на бахрому, свисающую с левой штанины рваных, по последней моде, джинсов, споткнулась и упала, разбив видневшуюся через прорез голую коленку. Побежала струйка крови. Леля охнула и принялась рыться в сумочке: где-то должны быть влажные салфетки. Руки автоматически перебирали содержимое клатча, но разумом Леля была очень далеко …

Зацепившись за ночное происшествие, мысли автоматически перескочили на недавнюю встречу. Та троица … Имена их, если и назывались Раду, давно выскочили из головы, но …

Почему Раду их так ненавидит?

Конечно, Леля отдавала себе отчет, что чел Фрумоса очень трудно назвать филантропом (если только не в переносном смысле), но столь явно выраженной ненависти она просто не ожидала …

Наконец потеки крови и грязь были вытерты, и перепачканная салфетка отправилась в стоявшую неподалеку урну. Девушка провела ладонью по мокрому лбу: солнце уже практически заползло в зенит, и в городе стояла страшная жара — уличный градусник, закрепленный в невысокой, в два человеческих роста колонне, исправно показывал тридцать восемь градусов выше нуля. И это только в тени! Представить, сколько же может быть на солнце, Леля могла с трудом.

Сердце внезапно пропустило удар, второй, заколотилось, как у загнанного зверя, перед глазами все поплыло …

Покой нам только снится! Если я когда-нибудь сподоблюсь завести себе герб … А что? Это у нас сейчас модно! Главное, накопить денег побольше, обратиться куда надо — и вуаля! Мгновенно окажется, что твой двоюродный дедушка — недобитый в семнадцатом году дворянин с родословной покруче и поветвистее, чем у того же Цепеша! Так вот, если я когда-нибудь все-таки сподоблюсь завести себе герб, то эти четыре короткие слова таки станут моим девизом!

Это я к чему? Это я к тому, что примерно до полудня я, брошенный на произвол судьбы и родителями, и братишкой (ура!), еще слонялся по квартире, думал, чем же мне заняться, пил кофе, щелкал пультом от телевизора … Короче — отдыхал! Это все было до полудня. А вот после …

В час дня в дверь позвонил Вовочка. И отдых пошел насмарку.

От Данешти можно ждать чего угодно, а потому я, честно говоря, опасался, что господин адвокат, узнав, что потерявшийся оборотень найден и сдан на руки родственникам и соплеменникам, потребует это дело обмыть. К счастью, он до этого не додумался. Устал, наверное.