Вячеслав Седов - "Наследие" Печать Бездны - часть 1

Теперь же архимаг готовился к визиту, коль скоро Даэмас сам приглашал. Прочим магам не терпелось узнать результаты экспедиции и получить то, что причиталось шаргардской гильдии по праву. А погибшие маги были с почестями преданы земле, и никаких последствий для Даэмаса такой дерзкий поступок не возымел, потому что главное правило шаргардских магов оставалось нерушимо: все, что происходит в гильдии, остается в гильдии. Ни для кого не было исключений.

Чернокнижник, в ожидании визита председателя совета гильдии, погрузился в свои изыскания, на которые его сподвигло знакомство с обширной библиотекой в Красных Башнях. За то время, пока он обитал в оплоте магов ордена Огня, мировоззрения Даэмаса сильно изменились, если не сказать перевернулись с ног на голову. Оказалось, что в своей башне, продолжая труды предков и неустанно скапливая все новые и новые сведения о потаенных глубинах различных школ магии, чернокнижник настолько сильно оторвался от течения времени, что водоворот событий, в котором он оказался все с той же целью, поразительно часто заставал его врасплох. Что и говорить, современность после эпохи Сокрушения Идолов заметно ускорила бег времени. События неисчислимым множеством проникали везде и всюду, выталкивая в авангард новой эпохи науку, магию, философию и алхимию. На такой ниве устремления Даэмаса начинали казаться теперь не больше простого скопидомничества. Теория, некоторое время правившая балл в среде чародеев, уступила позиции практике, что в свою очередь было закономерно, так как собралось уже достаточно знаний, было отстроено множество лабораторий, создано порядочное количество гильдий, объединений, друидских общин и даже лож чернокнижников. Чутье подсказывало Даэмасу, что он оказался на пороге значительных изменений. А что требовалось от чародея-модерниста в такие моменты? Действовать, а не ждать неизвестно чего! Как бы то ни было, но чернокнижник являлся молодым, талантливым, превосходно образованным и светски и магически, а это значило, что преступно будет прозябать в эпоху ренессанса магии, задвинув свои амбиции в долгий ящик.

Однако, требовалось с чего-то начать. Насущных проблем в магии и колдовстве имелось непочатый край, но все та же интуиция не давала покоя Даэмасу и настойчиво теребила беспокойством по поводу прочитанных им то там, то здесь упоминаний о Восставшем. Ранее он смутно представлял себе этот странный предмет обсуждения в пророчествах, так как мало им доверял в принципе, но в библиотеках ордена пришлось крепко задуматься. Дело в том, что все сколько-нибудь значительные упоминания встречались либо в трудах, посвященных Xenos, подозрительно часто обращаясь к последнему из них, Аиру А'Ксеарну, либо, что совершенно сбивало с толку, в многочисленных записях касательно големов и гомункулусов. Эти жуткие порождения фантазии алхимиков прочно укоренились среди чародеев какое-то столетие назад, а особенно популярны стали к концу эпохи Сокрушения Идолов, где о них можно было судить уже как о своеобразной моде.

Любой достаточно успешный маг, чьи финансовые дела шли неплохо, всегда озабочивался приобретением оборудования от элементарных вещей, заканчивая сложными конструкциями и принимался за дело. Потом, на каком-нибудь приеме или светском рауте он всегда мог найти компанию единомышленников, не обязательно только чародеев и алхимиков, среди любителей встречались и простые придворные, и обсудить последние достижения в области создания искусственной жизни.

Подобная мода имела свои, почти этические, границы, то есть маги все же покупали чудищ-гомункулусов у демонов shar'yu'i для охраны своих башен и замков, а не создавали их собственноручно. Еще бы! Разорение склепов и кладбищ на предмет мертворожденных младенцев и последующая трансформация их в жутких бесов бросит тень на чью угодно репутацию. Далеко не каждый мог себе позволить такое, не считая тех, чью репутацию и так было невозможно испортить — некромантов, или тех, чье могущество и малая связь с внешним миром затыкала даже самые болтливые рты — архимагов вроде хозяина Странствующей Башни, Хроноса. Большинство же увлекалось идеями так называемого анималькулизма.[17] Экспериментаторы помещали в колбу-реторту свежую человеческую сперму, запечатывали сосуд и закапывали на сорок дней в конский навоз. В течение периода «созревания» гомункулуса надлежало произносить магические заклинания, способствующие зародышу обрасти плотью. По истечении срока колба вскрывалась и помещалась в среду, температура которой должна соответствовать температуре лошадиных внутренностей. В течении сорока недель маленькое существо, родившееся в колбе, следовало ежедневно подпитывать малым количеством человеческой крови. Считалось, что, если все делать правильно, то на свет появится младенец, который затем вырастет до нормальных размеров и будет отвечать на самые сокровенные вопросы. На самом деле различных техник имелось с полдесятка, но они так или иначе перекликались с описанной выше, автором которой был небезызвестный Морвириари. Однако, Даэмас, углубившись в суть вопроса, нашел, что и сам досточтимый предсказатель и алхимик где-то позаимствовал эту находку, взяв на себя труд лишь ее доработать и опубликовать.

В конце концов, Морвириари показал широкой публике только верхушку айсберга. В этом чернокнижник убедился в Красных Башнях, натыкаясь порой на такие бредовые записи, что без скепсиса воспринимать их не было никакой возможности. Чего только стоила история об одном богатом землевладельце и дворянине, которому не давали покоя идеи создания гомункулуса и он, при помощи своего друга-чернокнижника сумел сотворить не одного, а нескольких, обозвав их «девятью духами»: короля, королеву, архитектора, монаха, монахиню, рыцаря и рудокопа. А также еще трех вовсе фантастических существ, после перечисления которых Даэмас не стал вдаваться в дальнейшие подробности. Хотя сюжет, описываемый в хрониках, оказывался на редкость занимательным.[18]

Ночи напролет чернокнижник просиживал в своем кабинете, раскладывая на столе старинные фолианты. Постепенно эти бастионы книг таяли, образуя на швигебургских шарнирных полках ворохи бумаг с выписками. Даэмас собрал сперва все, что удалось, касательно големов и гомункулусов, после чего структурировал свои записи, снова отсеяв затесавшиеся повторы и очевидные побасенки. На этом он за какие-то полнедели смог выработать базу исследования и теоретический материал, пригодный для разработки, не обделяя вниманием даже широко известные подробности о големах. Например такие, как надпись на лбу, что способна была как оживить, так и убить этих существ посредством стирания первой буквы и превращения слова «истина» в слово «смерть», или секретной формулы оживления голема, занимавшей двадцать три столбца текста на древнем алфавите, что помещался на клочок бумаги, а потом он закладывался в рот истукану. Ну и, разумеется, упоминание о «цикле гомункулуса», который составлял тридцать три года, то есть существовали такие, что способны были возродиться, вернуться из великого Ничто по прошествию этого срока. Это навело чернокнижника на мысли о некоем предназначении отдельных порождений искусственной жизни. Однако сведения были слишком неполными и разрозненными, чтобы делать какие-то выводы, поэтому, как и полагалась исследователю, данная особенность была просто взята на заметку.