Алина Стрелковская - Лекарство от снов

Но внучку, все же, пришлось отпустить. С таким-то характером… Да и актерские данные ее никто не отменял. Чего-чего, а этого мэтр к своему стыду безумно боялся. С такими талантами никакая зомбирующая магия не нужна. В нужный момент обиженно надует губки, в нужный — устроит показательную истерику, а порой и вовсе изобразит из себя святую добродетель, глядя в пол, шмыгая носом, но во всем соглашаясь с яростно отчитывающим ее мэтром — и пожалуйста, престарелый маг с огромным жизненным опытом и железной выдержкой готов на что угодно, только бы облегчить это совершенно необоснованное чувство вины, возникающее каждый раз, стоит посмотреть в эти наивные янтарные глаза. И ведь понимаешь, что все это лишь виртуозный спектакль прирожденной театралки, но совладать с собой все равно не можешь. Вот уж достойная ученица своей бабушки! Та, как это не прискорбно признать, при желании тоже могла вить из него веревки, чем и развлекалась на протяжении всей их супружеской жизни. Впрочем, Марга — это Марга, без манипулирования людьми ей жизнь не мила. А вот с Сангритой нужно было что-то делать. Причем срочно: даже до отсутствовавшего на балу мэтра успели дойти слухи, что его внучка вновь спуталась с Демолиром и продолжает шокировать благородную публику. Не говоря уже о том, что первой фразой жены с утра пораньше были нешуточные угрозы добраться до одного небезызвестного эльфа и притащить его к алтарю даже если для этого его придется связать и посадить в клетку. Что же касается самого Эвальда… что ж, он и сам давно мечтал выдать внучку замуж. Правда, он к этому относился гораздо серьезнее Марги и, несмотря на все свои угрозы, не спешил воплощать мечту в жизнь. В конце концов, если уж отдавать кому-то Агату, то отдавать в хорошие руки, а в этом отношении он был крайне привередлив. Посему, сложившаяся ситуация волновала волшебника вдвойне. Признавать это было неприятно, но на этот раз даже его связи не могли помочь Сангрите. Марга была права, и единственное, что еще могло спасти положение — это замужество. Вот только о каком замужестве идет речь, если потенциальный жених — лорд Демолир! Да, он, без сомнений, гениальный музыкант. Да, он последний представитель древнейшего эльфийского рода. Да, он безупречно красив и баснословно богат. Он идеален в понимании любой девушки. Но все эти плюсы перечеркивает один маааленький недостаток: он — ОБОРОТЕНЬ! Полиция могла хоть тысячу раз снять с него все обвинения, но кому как не Эвальду было понимать, что все это шито белыми нитками. Особенно если учесть методы работы Джастиса, который, без сомнений, тоже замешан во всей этой истории… Да и некое шестое чувство, должно быть, интуиция опытного волшебника, подсказывало, что с этим эльфом не так все просто. Из Сангриты, конечно, информацию было не вытянуть: девчонка расписывала все свои приключения в таких радужных красках, что, не знай он ее как облупленную, прослезился бы от умиления. По рассказам, и лорд Демолир оказывался ей чуть ли не лучшим другом на веки вечные. Вот только Марга все как-то подозрительно хмыкает, стоит только затронуть в разговоре маэстро. Не иначе как уже что-то пронюхала, но молчит по каким-то субъективным женским причинам. Но, так или иначе, все это домыслы. Если же сделать над собой усилие и попытаться размышлять непредвзято, то, напротив, выходит, что в перспективе его внучка могла бы очень удачно выйти замуж, не только спасая этим свою репутацию, но и как нельзя лучше устраивая свою дальнейшую жизнь. А для борьбы с ежемесячными превращениями жениха у него, Эвальда, есть как минимум штук пятьдесят знакомых алхимиков, собственные немалые познания о нечисти и изобретательность Сангриты. Коллективными усилиями что-нибудь придумать да можно. Так что дело остается за малым: наведаться к Демолиру и убедить его, что скорейшая свадьба — это единственное, чего ему не хватает в этой жизни.

Но визиты визитами, а этим утром у мэтра Фламмена было и еще одно неотложное дело. Не прошло и года с тех пор, как Сангрита где-то посеяла Волшебную Плеть — редчайший и ценнейший артефакт, как столичная полиция наконец-то взялась за его поиски. Волшебник уже было думал, что этого не случится никогда. Начальник полиции настолько халатно относился к своим обязанностям, что порой Эвальду казалось, что родом он из Лохбурга. Однако сегодня полицейские его порадовали. Правда, без сюрпризов все равно не обошлось, и, войдя в участок, мэтр сразу понял, почему в записке, спешно посланной ему сегодня начальником полиции, проскальзывали истеричные нотки.

А волноваться действительно было от чего. В конце концов, не каждый день в полицию заявляется откровенно бандитского вида молодой человек и торжественно сообщает, что случайно нашел разыскиваемый по всему Королевству артефакт. И уж тем более нелепо смотрится в полиции инвалидная коляска с сидящим в ней и гаденько ухмыляющимся полутрупом.

Ну а после того, как этот самый полутруп решительно перебил своего друга и принялся настойчиво требовать возмещения стоимости Иглы Любви, мэтр и вовсе подумал, что перепутал улицу и угодил грешным делом в желтый дом. О какой, к чертовой матери, Игле Любви вообще может идти речь?! Он и видит-то эту парочку первый раз, что тут говорить о денежных возмещениях! Что же касается пресловутой иглы, то волшебник, безусловно, знал об артефакте с таким названием, но совершенно не представлял, где он может находиться и какое отношение имеет к Плети Фламменов. Работники полиции, очевидно, этого тоже не понимали. Они вообще смотрели на странную парочку без особой симпатии и благоразумно предоставили разбираться с ними самому Эвальду. Его же плеть, все-таки.

Сказать, что собеседники ему попались трудные — ничего не сказать. Создавалось впечатление, что находка плети была всего лишь предлогом для встречи. Для чего же эта встреча была им нужна — оставалось загадкой. По крайней мере, касательно молодого человека. Пока несчастный в инвалидном кресле покорял мэтра потоками красноречия опытного торговца, парень смотрел на своего спутника как баран на новые ворота и определенно не мог понять, о чем это он.

Но разобраться в этом в высшей степени занимательном вопросе волею судеб ни Эвальд, ни Валер так и не смогли. В самый кульминационный момент произносимой речи комнату озарила яркая вспышка, и перед удивленными собеседниками из ниоткуда появился эльф в темно-зеленом халате и с подносом в руках. На подносе уютно и совсем по-домашнему красовался кофейник, пара чашек и тарелка с бутербродами.

«Мать моя, ведьма! Не полицейский участок, а дурдом какой-то!» — в который раз за этот день подумал мэтр, но ничего не сказал, предпочтя скрыть эмоции за величавым молчанием. Холодным человеком его назвать никак нельзя было, но, как показал жизненный опыт, занимая высокое положение в обществе, невольно приходится держать импульсивность в узде и учиться сохранять лицо, иначе последствия могут быть ужасающими. Как в случае Сангриты, например. Так что единственным жестом, который волшебник позволил себе в создавшейся ситуации, стала вскинутая в недоумении бровь и вежливо-удивленный взгляд, направленный на пришельца.