Ольга Громыко - Верховная Ведьма

– Ушел с полчаса назад, – зевнул начальник порта, не отрываясь от свитка. «Ну и суматошные же эти люди. Влетела – чуть дверь с разгону не пробила, ни здравствуйте, ни пожалуйста, одни вопросы: заходили? Куда? Когда?»

– Точно?! – с отчаянием выдохнула рыжеволосая.

– Угу. Да вон он, под самым горизонтом, еще из окошка видать…

Горизонтом девушка не ограничилась – лихорадочно окинула взглядом весь порт, задержавшись на распахнутых дверях пустого дока. Судорожно сглотнула, сжимая кулаки до четко проступивших костяшек.

– Вы не будете возражать, – незнакомка с трудом подбирала слова, ее явно знобило, – если я на минутку воспользуюсь вон тем помещением?

– Да мне-то что… – начал было гном, но девчонки уже и след простыл.

Начальник порта поерзал на стуле, однако сосредоточиться на подсчетах так и не удалось. Не удержавшись, гном подошел к окну, с любопытством отвел занавеску.

Рыжеволосая выскочила из двери, чуть не сбив с ног поднимавшегося по ступеням эльфа, и, прихрамывая, побежала к докам. Черная кобыла оставила в покое треснувший ящик с рыбой и потрусила следом за хозяйкой, на ходу дожевывая серебристый селедочный хвост.

У дверей дока девушка остановилась, воровато огляделась по сторонам. Расседлала и разнуздала кобылу, побросав сбрую с чересседельными сумками прямо на землю. Себе оставила только меч и котомку. Обхватила лошадиную морду ладонями, на минутку прижалась к ней лбом, словно что-то нашептывая, потом выпрямилась и повелительно взмахнула рукой. Кобыла развернулась и уверенно поскакала к Корт-огл-Элгару.

Девушка скользнула внутрь, с усилием прикрыла за собой тяжелую дверь. Гном подождал минутку. Вторую. Десяток. Потом не утерпел и свистнул мальчишке-подручному:

– Слетай погляди, что она там делает?

Мальчишка вернулся изрядно струхнувшим и озадаченным:

– Нема там никого, господин, тока на полу каракули какие-то дымятся, да шерстью паленой ужасть как смердит. И кровью вроде как покапано…

Гном вполголоса помянул Коврюжью Матерь. Подумал и для компании добавил к ней Колченогого Сухорука и Подземного Цмока. Ведьма!

– Поди-ка вещи ее подбери да в выгребную яму кинь, чтобы на глаза портовому магу не попались, – велел он.

Только проблем с Ковеном ему не хватало! Поди потом докажи, что никто ее под руку не толкал…

– А что ж вы ей-то скажете, когда вернется? – не понял подручный.

Телепортироваться на плывущий корабль, от которого осталось только смутное пятнышко на горизонте? Да на это даже архимаг не отважится – вон давеча покрутился на берегу, в сердцах за бороду себя подергал, да так несолоно хлебавши и убрался.

– Не вернется. Выкидывай.

«Успели» – с невыразимым облегчением осознал Лён, на всякий случай держась на некотором отдалении от борта. За кормой шумно пенилась вода, попутный ветер охотно впрягся в паруса. «А может, я все-таки плохо ее знаю? Или… что-нибудь случилось?!» Леший побери, в Вольхином случае отсутствие ожидаемой пакости пугало еще больше ее благополучного осуществления! Вампир досадливо тряхнул головой и, отвернувшись, пошел на нос корабля. Смотреть уже и так было не на что. Порт скрылся из виду.

Часть пятая

Бессмертный бой

Бывает, что и кобыла летает!

– Что вампиру хорошо, то человеку смерть, – философски изрек Ролар, глядя на «умирающую» Орсану.

Девушка с усилием повернулась к нему, но придумать и огласить что-нибудь столь же язвительное не успела, снова поспешно перегнувшись через борт.

– Может, водички тебе принести? – сжалился вампир. Водички девушке вполне хватало за бортом. И напоминать об этом совершенно не стоило.

– Ведро, – прохрипела она, как только снова смогла поднять голову. – Я тебя туда умочу та буду трыматы, пока не заткнешься!

Ролар обиженно фыркнул и замолчал. Но далеко уходить не стал, краем глаза на всякий случай присматривая за несчастной страдалицей (не сказать чтобы безропотно, но стойко переносившей тяготы пути). Ночью слегка штормило, укачав не только Орсану, но и добрую половину команды, так что корабль казался вымершим. Капитан дремал в гамаке между двумя мачтами, Лён и Вал негромко беседовали, склонившись над картой. До Леска оставалось около трех суток плавания – если, конечно, ветер не спадет или переменится. Некоторые опасения вызывал только витающий в воздухе ромовый дух, ощутимо усиливающийся при приближении к подозрительно жизнерадостному штурману, но «Голубок», как старая ломовая лошадка, уверенно шел привычным курсом, не давая сбить себя с толку вдохновенными рывками штурвала. У Ролара было такое нехорошее подозрение, что он вообще не работал. Но подойти и проверить вампир не отважился…

Когда весь съеденный Орсаной завтрак демонстративно удалился в синие глубины, девушке немного полегчало. От борта она на всякий случай отходить не торопилась, но различить небо и море уже смогла. Больше ничего интересного с подветренной стороны не было. Ни облачков, ни птиц – только слепящее глаза солнце. И так все сегодняшнее утро и большую часть вчерашнего дня.

От волн рябило в глазах. Девушка сморгнула, но самая назойливая точка не исчезла. Более того – начала потихоньку разрастаться в черный треугольничек, спустя еще четверть часа разделившийся на квадратики парусов и язычок вымпела. Изможденная девушка вяло наблюдала за его приближением, пока внезапно не сообразила, что не помешало бы как-нибудь отреагировать.

– Эй, там какое-то судно! – Орсана, отступив к гамаку, взволнованно тряхнула капитана за плечо.

– А? – Тот наполовину разлепил левый глаз, скосил его на море, широко зевнул и, безразлично махнув рукой, перевернулся на другой бок. – Кажись, пираты…

Винечанка недоуменно уставилась на раскачивающийся гамак. Потом снова перевела взгляд на черную шхуну, на борту которой уже отчетливо проступила надпись «Хапуга».

– Но… они же, кажется, собираются нас атакуваты!

– Похоже на то, – флегматично подтвердил капитан.

Пираты и в самом деле очень старались, чтобы их намерения ни в коем случае не перепутали с мирными и дружественными. Облепив снасти с наветренной стороны (несчастное суденышко сильно накренилось вправо, чуть не черпая бортом воду), морские разбойники потрясали длинными кривыми клинками, свободными конечностями изображая что-то не слишком понятное, но чрезвычайно обидное, при этом свистя, гикая и улюлюкая.

На «Голубке» ими заинтересовались только Орсана и кок, лузгающий семечки у борта (причем складывалось впечатление, что для наслаждения медитативным процессом их обработки и поглощения ему подошел бы любой другой пейзаж, лишь бы ветер не мешал сплевывать шелуху за борт).