Анатолий Радов - Изгой: Шаги сквозь Тьму

Навязывайте противнику свой бой, ир Ант. Никогда не деритесь так, как хочет тот с кем вы скрестили меч.

Канг повторял это несколько раз. И у меня не было повода ему не верить.

Снова атака с его стороны, на этот раз я ушёл вправо. Он не ожидал. Неловкое секундное движение, я успел слегка кольнуть его в плечо. Но он быстро сориентировался, и я снова отскочил назад.

Наши взгляды встретились, словно удар кулаком в кулак.

Он двинулся по окружности. Два шага, рывок вперёд. Отвёл его клинок в сторону, в ответ рубящий, потом связка и… понеслось.

Удары посыпались с невероятной скоростью, он двигался и бил, словно молния, но я всегда оказывался быстрее. Справа, прямой, попытка достать меня по ногам, перескочил через несущийся меч, рубанул по плечу, отбил тут же нанесённый удар сверху, снова удары, рубящие, колющие, связками, уходы и… разошлись.

Он нервно сорвал плащ, откинул в сторону, вновь пошёл на меня. На правом располосованном рукаве его рубахи быстро расплывалось красное пятно, ещё один сочащийся кровью порез красовался на правой щеке.

Ещё быстрей! Вы — ураган!

Я знаю, — спокойно прозвучало в мозгу.

Отвёл первый же удар, сам перешёл в атаку, и через полминуты в уши ворвался мощный победоносный рёв.

Его клинок был совсем близко, справа. Я скосил на него взгляд. Ещё чуть-чуть, и он бы вошёл мне между рёбер, разрезая мясо и ломая кости. Ещё чуть-чуть…

Я рывком выдернул «шип», отступил на два шага. Мой противник выронил меч, захрипел, схватился за рану под нижним ребром слева, рёв стал оглушающим. С этим рёвом аспейны и рванули на растерявшихся легионеров, не давая тем опомниться, стали кромсать их на куски. А я почувствовал, как внутри растёт жажда, какая-то тёмная, темнее всех остальных чувств, жажда войны… Сделал широкий шаг и мощным ударом отсёк упавшему на колени командиру легиона голову. Она отлетела, прокатилась по сизому снегу и уставилась в небеса застекленевшими глазами.

— Прекрасный бой, владыка, — послышался справа голос Ладдота. Я повернулся. Охранник протягивал поводья. На секунду бросив взгляд на клинок, я присел перед обезглавленным трупом и обтёр сталь о рукав рубахи. Поднялся. Аспейны уже свалили палатку, двинулись дальше, продолжая оглушать своим боевым кличем округу.

— Да, хороший бой, — согласился я, возвращая «Чёрный шип» в ножны. Схватив поводья, вспрыгнул на Асгата и оглядел лагерь. Точнее то, что от него осталось.

Две трети представляли из себя голую площадку с торчащими кольями, валяющимися трупами, кусками изрезанных палаток и погашенными кострами. Последняя треть должна была стать такой же в самом скором времени.

— Пусть строят фаланги за лагерем! — прокричал я Ладдоту, не найдя взглядом штабника. — Все, кто уже не в бою! И найди этого с аксельбантом, где он шастает?

Ладдот кивнул, пришпорил грона, зарысил в сторону восьми катонгов аспейнов и аземов из второй линии, которые даже не успели вступить в бой. Им просто не досталось противника. Пока они добежали, тут, в общем-то, уже и делать было нечего.

И теперь они стояли у кромки разрушенного лагеря, с некой ревностью глядя на то, как их соратники бродят по нему в поисках добычи.

Помимо ищущих монеты, цепочки, хорошие ножны и клинки, амулеты, и прочие ценные вещи, по лагерю сновали эскуры. И их добыча была не столь ценна. Отведя взгляд от одной из тварей, которая отгрызала от мёртвого легионера ногу, я заметил стоящего на коленях азема, а через секунду, прислушавшись, удивился. Азем причитал во весь голос, срывался на рыдания. Потом склонился, и припав к мёртвому телу, замолк. Я легонько тронул Асгата бёдрами, приблизился.

— Это его единственный сын, владыка, — объяснил командир катонга, который стоял рядом с убивавшимся подчинённым, держа за поводья двух гронов. Его лицо было каменным, глаза влажно поблескивали. — И мой племянник.

— Владыка.

Я обернулся. Ну вот и штабник.

— Ты где должен быть? — проорал я, чтобы не поддаться ненужному сейчас настроению.

— Владыка, я…

— Мне плевать — что ты! Немедленно заставь этих оболтусов вывести из лагеря эскуров! И объясни им…

— Что объяснить, владыка? — спросил штабник, после паузы.

— Ничего, — сквозь зубы процедил я. — Сам объясню.

Поднял руку и указал на огромное, не тронутое следами поле.

— Я ещё не доскочу дотуда, как там уже будут стоять все катонги! И в боевом порядке! Моё желание понятно?!

В окружении охраны, я смотрел, как аспейны и бхуры, таща на поводках эскуров, бегом выстраиваются в линию, как широкими шагами занимают позиции раксы, как аземы рысью скачут к флангам. И время от времени недовольно поднимал взгляд к небу, которое уже давно посветлело. Чёртовы мародёры!

— Два катонга аземов в центр. По одному с каждого фланга, — холодно бросил штабнику, который выполнив приказ, теперь держался рядом со мной.

— Два катонга аземов в центр, по одному с фланга! — прокричал он паре адъютантов, и те резко сорвавшись с места, разъехались в противоположных направлениях.

— Может, кто-то решил, что это всё?! — пристав в стременах, прокричал я, когда движение наконец-то прекратилось и воины притихли. — Может кто-то думает, что этой победы достаточно?! Там, — полуобернувшись, я указал за спину. — Там нас ждёт полный ольджурский легион, усиленный штурмовиками и дополнительными турмами, а не лагерь спящих! Или кто-то думает, что там будет легче?!

Я замолк, пробежался взглядом по лицам, внимающим мне.

— Нет? Ну вот и славно. А теперь — всадники рысью, пешие бего-ом!

И развернув лога, первым двинулся по заснеженному полю к стоянке полного легиона.

Глава тридцать седьмая

Следы двух логов на девственном снегу явно намекнули, что подойти к противнику незаметно уже не получится. Всё-таки кто-то улизнул.

И когда впереди показался выстроенный и готовый к обороне легион, я остановил армию.

— Пусть бхуры начинают. Дригов на их прикрытие, аземы по всей ширине. Эскуров и тавмант приготовить к атаке.

Штабник передал адъютантам, те бросились дальше по катонгам, и вскоре оборотни-стрелки выстроились перед фалангами в длинную линию. Перед ними рассыпались цепочкой спешившиеся дриги, всматривались внимательно вперёд, ожидая ответного обстрела.

Заскрипели луки, командир отряда бхуров поднял руку, застыл на секунду и дал резкую отмашку. Сотни стрел, под аккомпанемент звука вибрирующих тетив, зашуршали, словно стая птиц. Они и похожи были на стаю, огромную стаю ворон, возвращающихся с полей. На какое-то время небо над полем потемнело, как будто время здесь пошло вспять и обратило раннее утро в ночь. Без паузы бхуры выстрелили по второму разу, перед ними вспыхнули десятки воздушных «щитов», и тут же от левого фланга до правого замерцала ещё пара сотен таких же.