Сергей Охотников - Специалист

– Куда в глаза тычешь?! Ноги передвигай, во имя Пяти! Убери с дороги свои жженные солнцем кости!

Баррикада загрохотала гулко, зашаталась, но устояла. Не понесшая особых потерь под стрелами тяжелая пехота не могла взять препятствие, даже отбросив здоровенные щиты. Со стен опять защелкали арбалеты, выискивая в толпе лица и непокрытые головы. Заработали мечи и копья защитников. Тех, кто в боевом азарте слишком высоко забрался на укрепление, снимали подоспевшие за латниками вердугские стрелки.

Овер слышал сражение, но не видел его. В недрах крепости он проходил инструктаж. Гомункул силился втолковать ему внутреннее расположение ревенуэрского арсенала, маршруты движения патрулей, особенности подходов к зданию, соседних улиц и построек. Казалось, в маленькой головке запросто умещается весь город в мельчайших подробностях. Потом к ним присоединился контролер, привел одного выжившего знаменщика из южной крепости. Принялись рассуждать, как выглядит и ведет себя глава дома, как узнать верховную жрицу, каков ее распорядок дня. Получалось не слишком убедительно.

– Если б это было так просто, я бы сам это сделал, – отрезал Девяносто Шестой на возражения специалиста.

Сошлись на том, что вердуги ложатся поздно, уже в предутренние часы. При этом могут в своих комнатах и не ночевать. Для жертвоприношения верховной жрице требуется белокожий мужчина без физических недостатков, а совершает она жертвоприношение только у себя. Это была, пожалуй, единственная толковая информация, и Овер взял ее на заметку. Предстоящее задание все больше портило ему настроение.

– И последнее, тебя надо как-то переправить в город, – сказал контролер. – Настоящей невидимости никто из присутствующих в крепости магов сотворить не может. Будет лишь световая непроницаемость. Потому пойдешь ночью. Летчики с «Феи» переправят тебя за площадь. Спустишься на землю, сразу уходи – возможно, их чародей умеет хорошо отслеживать магию. И поосторожней с солдатами – некоторые сначала пускают в ход меч, а лишь потом думают, что могли бы получить за пленного награду. Звучало не очень обнадеживающе.

ГЛАВА 32

Жаин го'Шав провела под носиком шелковым платком, напитанным ароматом черноцвета и синей ветреницы. Смрад в зверинце всегда стоял невыносимый. Но эту работу девушка не променяла бы ни на какую другую. Просеивать песок, перебирать камни, чистить инструменты или состирывать кровь с нарядов Рашир было куда приятней, чем иметь дело с немытыми мужскими телами. Но слишком усердствуя по хозяйству, можно было навсегда остаться ничтожной служанкой. А умелое управление жертвенным материалом открывало прямую дорогу к священным церемониям. Жаин вспомнила лицо матери, когда благородная госпожа узнала о намерениях дочери пройти посвящение Шторма. Казалось, ее стошнит прямо на драгоценные ковры и парчовые подушки. Девушка сжала кулаки, она слишком хорошо помнила, как мать приценивалась к услугам наемных убийц, прикидывая, сколько золотых украшений и черных рабов смогла бы купить на эти деньги. В результате Рашир еще раз продемонстрировала свое мастерство, а ее отец Заож го'Шав все-таки вышел против Клыка. Кажется, мать больше сокрушалась, когда новые хозяева дома дали понять, что ей придется расстаться с большей частью доходов от земель и работорговли. Уже тогда Жаин знала, что должна стать жрицей. Не изменила она своего мнения и после долгих трех лет послушания, когда от крови и наджашнар все переворачивалось внутри. Теперь она мечтала лишь об одном – поскорей попасть в Чертоги, впитать силу истинного языка. А там уж как сложится.

– Что на этот раз, Жаин? – окликнул девушку караульный. Тахор, так, кажется, его звали. Высокий черноглазый парень.

– Верховной жрице нужен мужчина для Зеухр-эб.

– А когда мы с тобой сможем сделать этот «зеухр»? Жаин посмотрела на вердуга.

– Думаю, Рашир не простит мне, если я израсходую отличного охранника, который к тому же всегда может оказаться на подхвате, если зверинец оскудеет,—девушка старалась изобразить строгую серьезность, наблюдая, как ее слова стирают улыбку с лица воина. «Можешь делать с мужчинами, что хочешь, но не позволяй км ничего делать с собой. Иначе не выдержишь встречи с Великим Повелителем», – так учила ее верховная жрица.

Жаин просмотрела рассортированные по клеткам запасы. Ближайшая к лестнице, предназначенная для достойных подношения Шторму, пустовала. В следующей помещалось трое мужчин, чуть подпорченных шрамами или солнцем, зато высоких и мускулистых, каких любила Рашир. Дальше шли перспективные – варвары, которые через несколько лет содержания под крышей могли превратиться в высший сорт. Последняя клетка была набита товаром для продажи в рабство.

– Вот этого мне.

Тахор открыл клетку, а его напарник отвел мужчину к заполненной свежей водой лохани. Наблюдая, как здоровые ручищи неуклюже и без особого старания возят по волосатой груди мыло, Жаин поморщилась – опять придется делать грязную работу.

– Послушай, Тахор. Ты случайно не знаешь, с какого перепеку дасы поместили тюремные клетки рядом с арсеналом? – спросила девушка, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Два знамени вырезаны под корень, первый меч, – рапортующий воин держался на приличном расстоянии и явно был готов увернуться от стремительного удара. Впрочем, Гашад и не собирался проверять его реакцию. Сладость смыла с него все раздражение. Он до сих пор смаковал внезапный ужас в глазах рыжей полногрудой дасской девки. Дура решила, что ей уже ничего не грозит.

– Развернули дасские катапульты? – Неожиданно мягкий голос главы дома моментально расслабил вердуга, так что у Гашада возникло искушение резким выпадом проткнуть ему живот.

– Так точно, первый меч.

Гашад похлопал солдата по плечу. Вскоре он и сам мог видеть установленные посреди площади метательные машины, снятые со стен южной крепости. Защищенные высокой баррикадой и магией дерву, они должны были смести или хотя бы повредить укрепления противника.

– Давай, чтоб зарядили их как следует, – приказал глава дома метнувшемуся к нему навстречу командиру знамени.

Через час Гашад пожалел о том, что всегда пренебрегал осадной техникой, рассчитывая на быстроту и неожиданность маневра – с трофейными машинами управляться никто не умел. Камни летели не прицельно. А когда боеприпасы кончились, пришлось ломать голову над тем, что проще: щипать мостовую, валить дома или таскать камни из-за города. Однако к вечеру стальная изгородь дасов была серьезно повреждена – часок-другой пострелять с утра, и днем можно будет идти на штурм.

Кольцо рыжих огоньков опоясало Овера и начало плавно поднимать над землей. Хитро переплетенные желтые и голубые нити формировали то самое заклинание световой непроницаемости, которому он доверял не особо. Впрочем, все внимание вердугов было сосредоточено на установленных посреди площади катапультах. Специалист плавно опустился в темном переулке и скрылся за первой отворенной дверью. Дом был пуст, и он устроился на диване. До утра можно передохнуть.