Ольга Денисова - Берендей

Берендей пошатался по магазинам еще немного, поминутно глядя на время.

И вышел на платформу минут за десять до прихода электрички, в надежде, что она придет раньше.

Разумеется, этого не случилось. Электричка опоздала минуты на три. И Берендей за эти три минуты успел придумать себе тысячу страшных историй об авариях на железной дороге.

Юлька вышла на платформу и огляделась. Он махнул ей рукой, и она бегом бросилась к нему. У него от счастья захватило дух, и дрогнули колени. Он поймал ее в объятья и поцеловал сразу, на глазах у толпы, спешащей по платформе. Десять дней назад он и представить себе не мог, каким огромным может быть счастье. Он всегда был счастлив, с самого детства, и привык к этому, как привыкают к воздуху, которым дышат. Но сейчас все было по-другому. Сейчас он пил это счастье большими глотками, торопясь, захлебываясь, боясь пролить хоть каплю, но все равно проливая. Как будто мог не успеть. Как будто в любую секунду это счастье могло кончиться, а он так и не сможет им насытиться.

Они сели на мотоцикл, и Берендей рванул с места. Чтобы она вцепилась в него покрепче и засмеялась. И она смеялась. И он смеялся вместе с ней. Она прижималась к его спине щекой, и он чувствовал тепло ее лица. Не проехав и трети пути, он остановился, заглушил двигатель и обернулся к ней.

– Что? – спросила она.

– Я давно тебя не видел, – ответил он с улыбкой, и поцеловал ее. Потом завел мотор и поехал дальше.

Он увидел Заклятого через мгновение после того, как почувствовал, что его счастью осталось жить считанные секунды. Заклятый бежал по дороге навстречу им. Бежал не таясь, так же, как ходил по лесу. Только в лесу он был один. А сейчас бежал по многолюдному поселку. Он был еще очень далеко. Примерно, метрах в пятистах от Берендея. А между ними, на автобусной остановке стояли люди. Много людей. Человек пятнадцать. Берендей разглядел среди них продавщицу Катю, у которой купил мобильный телефон. И Михалыча с Лидией Петровной. И еще несколько знакомых лиц. Две женщины из города, они приезжали в детский сад, он как-то встречался с ними летом.

Берендей притормозил и жестко сказал:

– Быстро слезай. Быстро! И беги отсюда, беги в любой дом.

Юлька не видела Заклятого, потому что сидела у него за спиной.

– Почему?

– Бегом, – ответил он.

Она послушалась и слезла, глянув на него с отчаяньем и обидой.

Берендей не мог ей ни показать Заклятого, ни что-то объяснить. Едва она оказалась на земле, он тут же нажал на газ.

Бер бегает быстро, но не быстрей мотоцикла. Берендей проехал мимо остановки и затормозил шагах в ста от Заклятого. Затормозил с визгом и разворотом на девяносто градусов. И только тогда на остановке заметили медведя.

Кто-то закричал. Кто-то один, и этот одинокий крик испугал Берендея больше, чем появление Заклятого. Он оглянулся к ним и крикнул:

– Бегите! Бегите быстрей!

Кто-то послушался, а кто-то остался стоять, как будто не понимал, что происходит.

«Сейчас он отшвырнет меня в сторону одним ударом лапы, – совершенно отчетливо понял Берендей, – может быть, опять промахнется, а может быть убьет».

Он снова оглянулся, надеясь, что они бегут, и ему нужно всего несколько секунд, чтобы удержать его, и они успеют укрыться. Ну, хотя бы в ближайшем дворе. Но вместо этого он увидел Юльку, которая со всех ног неслась в его сторону. И Михалыча, которого за рукав держала Лидия Петровна. И кричала:

– Не пущу, старый хрыч! Не смей!

Берендей поставил ноги пошире, чтобы устоять. И понял, что не устоит. Заклятый катился на него, как бульдозер, и смёл бы его со своего пути, даже не поднимая лапы. Как однажды ночью опрокинул его забор.

«Никогда не связывайся с заклятым…»

«Никогда не оборачивайся зимой…»

«Никогда не оборачивайся при людях…»

А что ему остается? Он и на секунду не задержит Заклятого. У него нет оружия, даже разводного ключа. Он весит в десять раз меньше огромного бера. Что ему еще остается?

Он вдохнул поглубже и… обернулся. В нос ударил ветер. Как всегда, когда он оборачивался. Но на этот раз он не чувствовал других запахов, кроме запаха Заклятого. Сила и восторг. Мощь и одуряющее счастье. Как всегда в первую секунду. И он взревел в полную силу развернувшихся легких, и развел лапы в стороны, обнимая весь мир.

Юлька увидела медведя, едва Егор отъехал от нее. И все поняла. Как он мог подумать, что она побежит спасаться! Как он мог представить себе, что она бросит его! Слезы потекли по щекам от обиды. От обиды и страха. Она побежала за ним со всех ног, больше всего боясь поскользнуться и опоздать.

Она видела, как он развернул мотоцикл и выскочил из седла. Огромный медведь несся на него со скоростью поезда. Это была гора мяса, и, если бы Юлька не видела этого, она бы не поверила, что эта туша может так быстро передвигаться. А перед ним стоял Егор – совсем маленькая фигурка на фоне лохматой громадины. И Юлька лишь сейчас заметила, что он и вправду совсем мальчик. Он только кажется взрослым, потому что старше ее на четыре года.

И когда расстояние между ним и медведем сократилось до двадцати шагов, она увидела, как его фигурка вдруг стала расти вверх и в ширь. И поняла, что это не Егор. Другой медведь встал на пути чудовища. И рык его был низким и торжествующим. От испуга она закричала, и с разгона упала на колени. И кричала не она одна.

Зверь не вступает в схватку с тем, кто заведомо его сильней. Это закон природы. Условие выживаемости вида. Восторг мгновенно сменился страхом, и необходимостью бежать, едва Берендей увидел Заклятого глазами бера. Звериный инстинкт. Если бы он был человеком, то стиснул бы зубы. Поэтому снова заревел, подбадривая себя и по крупицам собирая все человеческое, что в нем осталось.

Заклятый не ожидал. Он затормозил, не догадавшись воспользоваться преимуществом набранной скорости. А напрасно. Он остановился, тоже поднялся на задние лапы и заревел, нависая над Берендеем. Он был выше почти на метр. Он был тяжелей в три раза.

Но на этот раз шанс все же есть. Очень сомнительный шанс. Надо сделать так, чтобы смешалась их кровь. И тогда… и тогда он его убьет. Едва Заклятый потеряет над ним власть, он его убьет. С наслаждением.

И они сцепились. Два неистовых зверя, жаждущие крови. Не было никаких мыслей о тактике – только инстинкты. Животное желание победы любой ценой. Злоба на злобу.

Михалыч остановился на полпути и застыл с открытым ртом. Он понимал, что не успевает на помощь Егору, но все равно бежал. И только увидев, что Егора больше нет, и на его месте стоит медведь, замер.

Два медведя, совершив ритуальную демонстрацию роста и силы, сошлись. И тут же оказались в едином буром клубке, где нельзя было определить, кто есть кто, хотя они сильно отличались по цвету. Большой медведь был много темнее молодого. Рык, кровь и клочья шерсти разлетались в стороны от движущегося клубка. Клацали зубы. Михалыч слышал, как рвется плоть. Два лесных гиганта, два хозяина тайги… Бой их был страшным и величественным. И Михалыч отступил на шаг, не смея дышать от восхищения и ужаса. Они поднимались в полный рост, будто обнимая друг друга, и снова катились по снегу. И снег под ними окрасился в багровое, и брызги крови разлетались на несколько метров от их могучих объятий. Их рев заглушал крики вокруг, и вызывал животное желание бежать, спасаться, прятаться – только бы не оказаться на пути рычащего клубка зубов и когтей.