Анна Дашевская - Лицо под маской (СИ)
Джан-Баттиста появился у меня в пятницу вечером, выпил чашку кофе и уснул в моем кабинете, в кресле у камина… Посмотрев на его умиротворенное лицо, я принесла из гардеробной теплый плед и укрыла его. Потом села напротив с келимасом в бокале, вытянула ноги к огню и задумалась. Последние недели — да, собственно, с момента приезда сюда, в Венецию — я плыла по течению. А вот сейчас поняла, что нужно решить, чего же я хочу дальше. Вроде бы, вариантов много, но на самом деле — всего три. Первый — вернуться в Бостон. Там у меня есть клиника, работа и, наверное, там меня ждет новый брак, устроенный матушкой и ее светскими знакомыми. Я представила себе эту жизнь и содрогнулась. Н-да, расслабилась я здесь, на воде…
Второй вариант — попутешествовать по королевствам Союза и осесть где-нибудь в хорошем месте. В Лютеции, например. Лавиния сосватает мне особняк на берегу Сены, и… И что? Не то, чтобы я опасалась начинать все сначала, но смысла в этом нету никакого.
Наконец, третий вариант: остаться в Серениссиме и принять на долгое время этот образ жизни. Здесь у меня есть дом, клан и мужчина, и это очень много. Наверное, даже больше, чем было когда-либо в жизни… Джан-Баттиста пошевелился под пледом, попытался повернуться на бок и, естественно, проснулся. Не сдержавшись, я рассмеялась, глядя, как он моргает и протирает глаза.
— Вот тьма, так расслабился, что задремал. Ты на меня действуешь расслабляющее!
— Так это же хорошо!
— Наверное. Но не сейчас. Вот когда треклятый Джокер будет найден и посажен в антимагическую камеру в Пьомби, тогда…
— Тогда немедленно найдется новая проблема, которую некому будет решать, кроме синьора юриста! Идем-ка, спать всяко удобнее в кровати.
— Нет, — он еще раз потер глаза. — Надо домой плыть. У меня примерно три сотни документов, которые я должен прочесть и дать по ним ответ не позднее понедельника. И я не говорю о брачном контракте, который дорогие молодожены должны подписать перед началом свадебной церемонии!
— А что, его тоже ты составляешь? — удивилась я. — Неужели у Контарини нет своего солиситора?
— Есть, — неохотно ответил Джан-Баттиста. — Конечно, у них целая небольшая армия юристов, но я лучше. Поэтому составленный ими брачный контракт я уже трижды возвращал со своими замечаниями на переделку. В четвертый раз я запихну его в глотку Гаспари, генералу этой армии.
— Бедный, бедный, — я сочувственно погладила его по плечу. — Хочешь глоток келимаса на дорожку?
— Давай! Все равно еще работать, так хоть какое-то удовольствие получу.
Подав ему бокал, я снова устроилась в кресле.
— Слушай, а какие, собственно говоря, могут быть проблемы с контрактом в данном случае? У Беатриче нет ничего, о чем бы стоило говорить…
— Вот именно! Поэтому в контракте должны быть строго обозначены ее вдовья доля в случае смерти Карло, повышение сумм по мере появления детей, условия расторжения брака… В общем, восемнадцать страниц мелким шрифтом.
— Что-то мне подсказывает, что они не станут этого читать…
В ответ Джан-Баттиста только фыркнул.
Лавинию в субботу днем привез на своем катере Джан-Марко. Высадил у водного подъезда Ка'Виченте. помахал мне рукой и умчался, не заходя.
Вид у госпожи Редфилд был, честно говоря, вымотанный: круги под глазами, бледность, взгляд слегка расфокусированный… Посмотрев на все это, я отправила ее отмокать в ванную, отнесла туда бокал просекко и попросила Джузеппину приготовить по-быстрому что-то полегче и посытней. Кухарка только хмыкнула оскорбленно. Когда Лавиния, кутаясь в длинный шелковый халат, появилась в моем будуаре, на столике под серебряным колпаком ее уже ждала телячья печень с изюмом и орешками. После ванны, еды и вина в лице женщины появились краски, и она, откладывая вилку, призналась:
— Пожалуй, ты спасла мне жизнь. Ну, или, как минимум, облегчила ее весьма существенно.
— Рада служить, — ответила я, салютуя бокалом.
— И, знаешь, пожалуй, мне придется просить тебя выручить меня еще раз… — Лавиния выглядела несколько смущенной. — Я вдруг поняла, что мне решительно не в чем идти на эту свадьбу… Вчера у меня была минута, я перекопала свой гардероб, и, представь себе, нашла всего два платья.
— Могу себе представить, — расхохоталась я. — Из них одно, наверное, академическая мантия, а другое ты заказывала, чтобы отправиться в королевский дворец на бал в честь Перелома года.
— Ну, почти что так, — поморщилась она. — В тот раз я получала из рук его величества орден Почетного легиона. Но в любом случае, они оба не для свадьбы. Конечно, моя роль тут никакая, и все же будет неловко…
— Пойдем, посмотрим, что можно найти в моих закромах.
Перекопав гардеробную, мы несколько приуныли. Те несколько вечерних платьев, которые понравились Лавинии, решительно плохо на ней сидели.
— Ну, ладно, — махнула она рукой. — Буду держаться в задних рядах, ничего страшного.
— Нет, погоди! Мы еще не пускали в ход тяжелую артиллерию, — я взяла коммуникатор и набрала знакомый номер. — Синьора Флавиа? Здравствуйте…
В десять утра «Istiophorus» ждал нас внизу. Массимо, непривычно серьезный, помог нам обеим шагнуть в катер и стартовал. Через пару минут Лавиния сказала:
— Да, теперь я понимаю, почему ты все-таки купила катер.
— Ну, довольно долго я считала, что никогда больше не стану спешить, — ответила я. — Во всяком случае, пока живу в Венеции. Но знаешь, когда на тебя надвигается окованный железом нос чужой лодки, а твоя неспешная гондола уподобляется черепахе, это стимулирует.
— О, да! Смотри-ка, какую глухую защиту наложили на Ка'Контарини! — воскликнула она, посмотрев в окно.
Включив магическое зрение, я последовала ее примеру и рассмотрела радужный колпак абсолютного щита, закрывающего водный подъезд клановой резиденции.
Маги на входе, хотя и знали нас в лицо, все же проверили слепки аур и лишь тогда пропустили внутрь. Мне показалось, что в доме подозрительно тихо, и продолжало казаться, пока мы поднялись на три ступеньки по лестнице. На четвертой ступеньке на меня обрушился вихрь шелка, кружев, хохота и слез: Франческа, Чинция, Оливия…
— Идем скорее! — Франческа схватила меня за руку и потащила наверх. — Беатриче сидит в своей спальне и плачет, Маргарет в истерике, а если она разобьет мои любимые вазы, в истерику впаду уже я!
— Маргарет в истерике? — я беспомощно оглянулась на Лавинию.
Она рассмеялась и махнула рукой.
— Иди-иди, ты сегодня на женской половине. А я разыщу Джан-Марко, и мы еще раз просмотрим защиту.
Когда Чинция и Франческа привели меня в комнату невесты, та уже не плакала, а сосредоточенно рассматривала в зеркале кончик собственного носа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});