Диана Удовиченко - Реквием по империи

Де Грасси, мысленно произнося молитву, наблюдал за маневрами пехоты в трубу. Сейчас пехота зажмет орков, сомнет, отрежет пути к отступлению. Тогда можно будет задействовать остатки конницы…

Но планам генерала не суждено было сбыться: орочий вождь снова продемонстрировал непредсказуемость своей военной тактики. Над полем боя взвился гортанный клич, и степняки, не дожидаясь, когда пехота замкнет кольцо, вдруг ринулись обратно, в сторону своего лагеря. Действуя слишком организованно и стремительно для диких тварей, орки в правильном порядке отступили назад.

– Лучники, пли! – скомандовал де Грасси.

В степняков полетели стрелы, но все они осыпались на землю: шаманы подняли над войском невидимый щит. К атаке присоединились маги, но и их волшба оказалась бессильна. Орочье войско сумело уйти.

Первая битва была проиграна, и стоила парганцам гибели пяти тысяч пехотинцев и половины кавалерии.

– Сколько убитых? – спрашивал у Ярха Уран-гхор.

– Пять сотен, великий вождь. Из них сто всадников. Шаманы все живы.

Молодой орк нахмурился:

– Пусть будет легким их путь в землях Счастливой охоты.

– Не печалься, мой сын, – сказал Роб, – сейчас они радуются, глядя на нас из обиталища духов. Они выполнили свой долг, а пять сотен против многих тысяч врагов – малая цена.

– Выстави караулы, и пусть орки отдыхают, – приказал вождь Ярху.

Друг Уран-гхора ушел, а старый шаман спросил:

– Скажи, мой сын, что ты собираешься делать дальше".

– Воины должны поесть, перевязать раны, набраться сил. Пусть отдыхают до утра.

– Ты прав. Люди никуда не двинутся. Они будут подсчитывать убитых, заботиться о раненых и лечить своих верховых зверей. А мы тем временем подготовимся к новой схватке. Ты узнаешь о наступлении людей. У моего ворона зоркие глаза.

Уран-гхор кивнул. Это он придумал выковать шипы и разбросать их вокруг лагеря, а шаманам приказал заколдовать лапы вулкорков так, чтобы им не повредили острия тайного оружия. Потом, уже в походе, приказал своим воинам развести побольше костров, чтобы люди обманулись в численности орочьей армии. Всех человеческих разведчиков степняки поймали и убили, и узнать правду людям было неоткуда.

А после наступила пора шаманству Роба. Старик отправил во вражеский лагерь духов, наказав им оставаться там всю ночь, не являя воинам свой облик. Печальным сонмом полетели духи к людям, просочились сквозь защитные чары, невидимыми гостями бродили среди солдат, плакали и стенали. Живые не могли слышать их плача, не могли видеть духов. Неслышные голоса не проникали в уши людей, невидимые обличья не тревожили их глаз. Но стоны и образы орочьих предков касались самих человеческих душ, рождали в них смертную тоску, неясную и оттого мучительную тревогу, наполняли первобытным страхом, зарождали ужасные предчувствия. Днем воины не находили себе места, а ночью не могли уснуть. Это духи предков иссушали их разум и сердце. Измученные боязнью, печалью и подозрениями люди выступили первыми. А орки, сытые, отдохнувшие, полные сил, сумели их достойно встретить…

День подошел к концу, степь погрузилась в чистую прохладу сумерек. Далекие льдистые звезды взирали с небосвода на костры, горевшие в орочьем лагере. Теперь уже не было нужды обманывать людей, и степняки сидели возле огня целыми десятками.

Только у Уран-гхора с Робом был свой костер. Сюда пришли на совет вожди племен. Уран-гхор рассказал им, что задумал, и раздал приказы. Воины ушли, удивляясь хитрости вождя вождей.

С неба ворон упал, уселся на плечо шамана.

– Человеческие воины не хотят больше поражений, – сказал Роб, выслушав ворона. – Вожди сидят, думают, как нас победить. С ними шаманы, тоже думают. А простые воины отдыхают. Только отдых у них плохой. Духи наших предков продолжают отравлять их души страхом и сомнениями. И вождей тоже отравляют.

– Пусть думают, – усмехнулся Уран-гхор. – Только скажи мне, отец, откуда в людях столько ненужной, дурной гордости? Ведь это гордость не позволяет им правильно оценить врага. Если бы были они осторожнее, может, орки бы дальше границы не ушли.

– Это у людей в крови, – ответил Роб. – Даже когда орки были сильны, жители Богатых, земель считали нас дикарями – глупыми, жестокими, злобными. А уж когда потеряли мы свое могущество – и вовсе для людей стали обычными зверями.

– Но ведь они боялись нас, отец, – вскинулся вождь, – если подкупали слабых, убивали сильных… боялись!

– Боялись, – подтвердил шаман. – Но не как равных, а как диких зверей. Они опасны, злобны, но не умны. Люди ждут от нас только звериной силы, прямого нападения.

– Но разве мы не доказали, что способны к воинскому искусству?

– Они считают это хитростью, мой сын. Звериной хитростью, но не умом.

Уран-гхор скрипнул зубами:

– Сорное семя…

– Пусть думают так. – Роб тихо засмеялся. – Это нам только на руку.

Всю ночь орки провели в лагере. Людям они были видны словно на ладони. Но Уран-гхора это нисколько не заботило. "Пусть смотрят, как сильны мои воины, как спокойно, без тревоги, они отдыхают. Это только добавит людям страха, – думал он. – А того, чего глазам врагов видеть не положено, они и не увидят. Об этом позаботится Роб".

Знать, и вправду люди были напуганы. Под утро Роб сказал вождю:

– Человеческий вождь объявил наступление. Засветло сюда выйдет тысяча человеческих шаманов. Их прикрывают пешие воины, тридцать тысяч. А сам вождь стоит на холме, его охраняют все верховые и сорок тысяч пеших. Да колдовской щит над ним висит.

Уран-гхор кивнул:

– Пусть твои ученики делают свое дело. А мои воины сделают свое.

За эту ночь орки хорошо отдохнули. Шаманы занимались ранеными: легкие раны сразу залечили, тяжелые залили зельями, перевязали, произнесли заклинания на выздоровление. Еды у войска было много: в богатом человеческом селении нашлось вдоволь запасов, их и собрали в обоз. Раненые быстро шли на поправку, шаманы им в этом помогали. Вулкорки славно поохотились в степи и, сытые, легли спать возле своих хозяев.

А едва занялся рассвет, орочьи воины принялись состязаться в мечевом бое, рукопашной и стрельбе из лука. Сытые, довольные степняки с радостью разминали отдохнувшие мышцы. Сходились в схватках лучшие воины, а остальные встречали их громкими выкриками. И хоть были все они единым народом, каждый за свое племя радел. Молодые шаманки чествовали победителей веселыми песнями. Орки знали, что сейчас люди наблюдают за ними. И боятся. И удивляются хладнокровию воинов, которые веселятся между сражениями. А вместе с тем теряют веру в себя. Духи же завершают дело, из маленькой искорки боязни раздувая в их душах пожар ужаса.