Тимур Рымжанов - Пророчество льда

– Да что же это такое! – завопил кабал и рванул прямо на меня.

Я даже не успел отпрянуть, как буйный дух стремительно пронесся мимо, одной половиной тела пройдя прям сквозь стену. Выражение ярости на его лице сменилось какой-то непередаваемой болью, обидой. Наклонившись над магнитолой, он, словно близорукий, стал щуриться и что-то крутить, хоть его рука и проваливалась в магнитофон чуть ли не на четверть. Музыка вновь заиграла, и призрак с чувством удовлетворения метнулся в кабинет начальника.

Это уже становилось забавным. Из той подсобки, где мы встретили Марину, в самом начале коридора, возле лестницы, выглядывала любопытная морда лохматого пса Алькора. Алхимика видно не было.

Я присел на корточки, протянул руку и вынул вилку из розетки. На этот раз разбушевавшемуся призраку не удастся включить музыку.

Через некоторое время призрак появился в проеме двери, и во взгляде угадывалось желание набить кому-нибудь морду. Странно было называть призраком того, чье тело так похоже на настоящее. Если бы не дырки от пуль, я бы так и думал, что передо мной живой человек. И еще свежа была в памяти недавняя встреча с маленькой девочкой Леной, уж очень живой и настоящей она казалась. Было еще что-то неуловимое, тонкое, неопределенное, но тем не менее отличающее кабала от живого. Я пока не мог дать определение своим чувствам, только пытался разобраться.

Как ни старался кабал, включить музыку ему больше не удалось.

– Хочешь поговорить? – спросил я, нарочно чуточку повышая голос.

– О чем нам с вами говорить, молодой человек! Уходите! Не мешайте мне работать. Хотя, если вы заставите играть эту чертову шарманку…

– Только после того, как мы поговорим, – настаивал я.

На несколько секунд призрак как бы замер в напряженной позе, посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты меня видишь?

– И вижу, и слышу, – сказал я спокойно и присел на краешек стола.

– Тогда передай Данилову, что я утоплю его в собственном дерьме. Пусть вместе со своим дружком Ниязом заказывают себе гробы.

– Я вижу вас и прекрасно слышу, но, увы, первый раз в жизни. Вы понимаете, что с вами произошло?

– Да какая разница!

– Ваш гроб уже использовали по назначению.

– Если бы! – завизжал кабал и отпрыгнул в сторону, сметая кипу бумаг с соседнего стола.

– Давайте по порядку. Мое имя Николай, можно просто Коля. А вы?

– Альберт Геннадьевич, – пробубнил призрак, сникая.

– Рад знакомству. Чтобы помочь вам, мне нужно знать чуточку больше, вдаваясь в подробности, как говорится.

В какой-то момент я почувствовал себя уверенно, заинтересованно. Призрак Альберта Геннадьевича заметно успокоился и даже пригласил меня в свой, как оказалось, кабинет. Я представил себя журналистом, человеком, который от души, действительно с интересом хочет узнать обо всех подробностях случившегося.

Часов до пяти утра я внимательно слушал все то, о чем мне рассказывал призрак, делал какие-то пометки, записывал имена, даты, номера счетов, телефоны, адреса. В начале шестого, когда на улице уже заметно посветлело, а я уже не воспринимал своего собеседника как нечто потустороннее, Альберт стал таять. Паузы между слов становились все длинней и длинней, тело как-то одеревенело, взгляд стал отрешенный, очертания фигуры расплылись.

– Я чувствую, – сказал он тихо, – чувствую, что мне пора уходить. Меня зовут. Я так много не успел сделать.

Как бы в глубоком раздумье призрак уткнулся взглядом в одну точку и стал таять. Еще через минуту совершенно растворился.

Гудели машины на оживленном проспекте под окнами, где-то в коридоре слышался шум воды, завывание ветра в коробах вентиляции. Гудел компьютер на столе, повисшая на витом проводе телефонная трубка противно пищала. Ночной мотылек колотился в яркий светильник под потолком, трепетал крыльями, бессильно бился, не способный достигнуть цели. Мое сознание, облаченное в тело мысли, скользило по этим пустым комнатам, проникало сквозь стены, замечая самые незначительные, порой скрытые детали. Я сижу в кабинете, знаю это, вижу, чувствую, но мое сознание словно бы обшаривает комнаты. Сквозь пространство, силой воли протягиваю руку к выключателю. В комнате напротив отключился форточный вентилятор, и жалюзи на окне перестали противно поскрипывать, елозя по стеклу. Одна из моих теней стремительным вихрем пронеслась по коридору и заняло свое место внутри меня.

– Ушел? – спросил Алхимик, появившийся в проеме двери кабинета, как раз в тот момент, когда я немного пришел в чувство.

– Да, – ответил я спокойно, перебирая на столе листы записей, те, что успел набросать за ночь. – Его убили, представляешь, профессионально, жестоко. Причем сделали это его партнер и собственная жена. Его застрелили, бросили в опалубку строящейся дамбы и присыпали гравием. Наверняка уже залили бетоном. Зачем ты притащил меня сюда? Зачем попросил успокоить этого несчастного?! Пусть бы себе куражился, пусть, хоть бы вся контора поседела от страха.

– А тебе его разве не жалко?

– Да если бы ты не вытащил меня, я бы и вовсе не знал о его существовании!

Рашид взял со стола мои записи и стал внимательно их изучать. Долго рассматривал неровные строчки, а потом спросил, указывая в один из листов.

– Это номер счета, который он тебе продиктовал?

– Да.

– А это пароли доступа?

– Ну и что?! К чему ты клонишь?

– К тому, друг мой, что тот, кто поручил мне разобраться с этим делом, единственный, кто знает эти пароли, эти адреса, эти имена. Это доказательство того, что дело сделано.

– И теперь эти каракули станут доказательством в суде?

– Не смеши меня! О каком суде ты говоришь? Неужели отцу несчастного Альберта есть дело до какого-то там суда. Эта не та категория людей. Впрочем, ладно, зачем тебя напрягать и утомлять такими маловажными подробностями. Ты отлично справился, заработал хорошее вознаграждение, так что добро пожаловать.

– Ты, прости конечно, но что-то оптимизма мне это не добавляет. Мало того, что чувствую себя отвратительно, словно грязью испачкали, еще и так, будто меня использовали!

Одно-единственное мгновение, короткий миг. Если бы я задержался тогда в метро, встал бы в очередь, чтобы не поменять, так хотя бы купить новую карточку, быть может, избежал этой участи? Разряд молнии ударил бы просто в дерево, испортил бы его, расколол, но не настиг бы меня. Судьба, нелепое стечение обстоятельств, случайность. Почему сейчас? Почему именно в тот момент, когда жизнь стала стабильной, спокойной. Не прыгаю с одной работы на другую, вроде бы не плохо устроился, продвинулся по карьерной лестнице. И на тебе! Иду на работу, понимая, что именно сегодня, в понедельник, приду к шефу и напишу заявление. Даже не напишу, а просто скажу, что мне все надоело, что получил другое, более выгодное предложение. Меня не будут уговаривать, не станут сожалеть, напротив, сдержанно ухмыльнутся и скажут какую-нибудь глупость на прощание, и тут же забудут о моем существовании, словно меня и не было.