Вадим Панов - Хаосовершенство

Как бы странно это ни звучало, Пэт приехала на Сретенку не только для того, чтобы забрать Мамашу Дашу. Она приехала попрощаться с особняком, который стал ей настоящим домом. Приехала сказать «спасибо». Приехала сказать «прощай». Приехала сказать «прости». Посмотреть на старые стены, погладить старые двери, послушать скрип старых половиц. Особняк навсегда оставался в прошлом, и теплые слова были единственным утешением, которое могла предложить Патриция.

— Каждый из нас когда-нибудь умрет, и мне жаль, что тебе придется сделать это в одиночестве.

Пэт постояла на кухне, вспоминая разговоры, которые вела здесь с Олово — занятый приготовлением пищи слуга казался ей идеальным слушателем. Несколько минут посидела на своей кровати, рассеянно поглаживая рукой одеяло, затем заглянула в кабинет Кирилла, где, к некоторому своему удивлению, обнаружила на столе жемчужные четки с брелоком в виде головы дракона. Но уже через мгновение девушка вспомнила, куда отправился отец, и поняла, что пронести в Последний Храм своего тайного помощника Грязнов не мог. Поколебалась, однако оставлять четки в пустом доме не стала, положила в карман куртки.

«Отдам отцу на Станции…»

«Вряд ли…» — едва слышно отозвался особняк, но Пэт его не расслышала — на коммуникатор поступил вызов.

— Да?

— Патриция! Ты где?!

— Матильда?

— А кто же еще?

— Подожди! Дай я скажу! — Второй голос принадлежал Мамаше Даше. Но и ее вопрос не блеснул оригинальностью: — Патриция, ты где?

— Дома.

— Просто дома? Ты что, ничего не знаешь? — Судя по голосам, Мамаша и Матильда перепуганы.

— Пэт, на Болоте беспорядки! Рус и ребята блокированы! Я…

«Началось!»

Глаза Патриции похолодели.

— Не высовывайтесь! Я сейчас приду.

Рауль Хмурый, самый авторитетный уголовник южного Болота, всегда знал, что жизнь его, веселая, разудалая и полная опасностей, будет оборвана чьей-нибудь недоброй рукой. Или снайпера подошлют, или машину взорвут, или еще как-нибудь доберутся. Одним словом, все будет благородно и красиво.

Эту свою перспективу Хмурый воспринимал философски — бизнес есть бизнес. Но… Сгинуть в пучине уличных беспорядков? Пасть от руки обдолбанного наркомана, схватившегося за дыродел ради дозы? Позор. Самый настоящий позор.

И поэтому озверевший Рауль гнал остатки канторы на север, надеясь укрыться на территории Бобры. Гнал пешком, потому что все уровни Садового уже встали, но понимал, что не успеет.

Стратегическую ошибку Хмурый совершил двумя часами раньше, когда приказывал до последнего защищать «Жираф», искренне веря в силу своей канторы. Теперь же время для отступления было потеряно, беспорядки начались на всем Болоте, и у Рауля оставался единственный шанс выжить: оставить людей и забиться в какой-нибудь надежный угол. Однако такой вариант Хмурый даже не рассматривал…

— В настоящий момент беспорядками охвачено все Болото, кроме районов, граничащих с сектором Мутабор. Сначала вспыхнул юг, затем северо-запад и север. Восток не поддавался чуть дольше, но полтора часа назад там тоже обнаружили фургон с «синдином», и люди вышли на улицу.

— Тритоны, — проворчал Кауфман. — Давай не будем путать их с людьми.

Сергей Зарубин, начальник Управления общественной безопасности московского филиала СБА, едва заметно пожал плечами:

— К сожалению, на улицы вышли именно люди. Тритоны начали, однако прорвало всех.

Под ударами последователей Сорок Два рушится экономика, как следствие, падает уровень жизни. Работы становится меньше. Люди недовольны. Электронные деньги рвут ломщики, те, кто успел перевести сбережения в наличные, становятся жертвами обычных преступников. Люди медленно звереют и копят ненависть. Нарывало не только в Москве — повсюду. И вскрыл гнойник все тот же Сорок Два, организовавший нападения на Мутабор. Прокатившиеся по миру беспорядки показали, что власти плохо контролируют ситуацию, и их продолжение было лишь вопросом времени.

На главном мониторе оперативного центра отображалась подробная карта Болота, раскрашенная в три цвета: бордовый — места наиболее крупных боев, красный — зоны массового мародерства и групповых драк, и розовый, которым отмечали районы редких перестрелок. Оптимистично зеленым оставалось меньше четверти карты, и все офицеры СБА знали, что очень скоро этот оттенок исчезнет совсем.

Детали происходящего можно было посмотреть на соседних экранах, на которые транслировались картинки со спутников, дирижаблей и вертолетов. Четыре коммуникатора были настроены на новостные ленты, показывающие уличные бои в прямом эфире.

— Наши? — коротко поинтересовался Мертвый.

— Безы оставили Болото час назад, — доложил Зарубин. — Потерь среди личного состава нет.

— Хорошо.

И всё. Просто «хорошо», и Кауфман вновь погрузился в созерцание хаоса, бесстрастно наблюдая за бегающими по улицам фигурками, обезумевшими мобилями и облаками пыли, поднимавшимися над местами взрывов.

Зарубин помялся, прекрасно зная, что Мертвый терпеть не может, когда его отрывают от размышлений, но все-таки произнес:

— Я разработал план подавления бунта. Мы войдем в Болото тремя колоннами…

— Не сейчас, — скупо ответил Кауфман.

— Не сейчас? Но ведь гибнут люди!

— Мы постараемся сделать все возможное, но… — Мертвый вновь перевел взгляд на карту. — Но не сейчас. Решить проблему такого уровня можно только после серьезной подготовки. Разработайте план. Сформируйте колонны. Проведите подготовительную работу.

Директор московского филиала СБА смотрел на карту, и Зарубин вдруг подумал, что Кауфман ждет, когда же она вся станет бордовой…

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Я пришла за тетей!

— Мата пришла за мной!

— Ты должна быть с Русом!

— Я предлагала тете ночевать в бюро!

— Я не ночую с незнакомыми мужчинами, — гордо ответила Мамаша Даша.

Патриция лишь руками развела. Хотела сплюнуть и выругаться, но не стала: в присутствии Даши девушка старалась вести себя прилично.

— А в чем проблема? — осторожно спросила Матильда. — Ну, осталась я с тетей, ну и что?

— А то, что я собиралась уезжать на мотоцикле! — резко ответила Пэт. — С одним пассажиром, понятно? Вот в чем проблема.

— Разве на внедорожнике не безопаснее?

Ну как можно говорить с такой дурой?

— На «Плутоне» я могу проскользнуть в любую щель и разогнаться до сотни за три секунды. В нынешних условиях это и называется безопасностью.

— Я боюсь мотоциклов, — сообщила Мамаша. И поправила шляпку.