НИКА ЕМИЛИНА - Демон

– Потому я и пошёл в Маньяну. Я позволил душе покинуть очерченные пределы и теперь должен вернуть её.

Вампир поднялся на ноги, рядом с ним уже стоял его конь, словно только и ждал от своего хозяина этого жеста. Нерих тяжело ухватился за седло и с трудом сел в него.

– Вигма, надо уходить.

Подтверждая его слова, позади, в брошенной крепости повелительницы демонов, раздался грохот и бешеный рёв, не предвещавший ничего хорошего. Я обернулась и увидела своего коня. Поднявшись на ноги и хорошенько укутавшись в плащ, я забралась в седло, подпихнув под себя ткань. Вампир легонько тронул поводья.

– Что теперь делать? – спросила я его, когда мы поравнялись.

– Осталась последняя надежда. Вытолкнуть демона из мира, так как это сделали Нега и Жар со своим отцом.

– Мы не знаем, как чертить пентаграмму, – проговорила я, стараясь не думать о более важной части ритуала, а именно о жертве.

– Поэтому мы едем в Ганзену, к верховной ведьме.

– Куда?! В империю чар?! Ты с ума сошёл! А если они были заодно? Вампир покачал головой.

– Только не они. Знаешь, обычно великие злодеи по поводу близкой победы любят произнести трогательную речь. И чем правдивее она, тем трогательнее. Варс говорил правду, когда согласился, что ему всегда мешали ведьмы.

– А почему ты думаешь, что Митра поможет нам?

– Ну она же не хочет умирать, правильно?

– Такие умрут, – проворчала я себе под нос, но Нерих всё же услышал и сам себе хмыкнул.

Он старался держаться беззаботно и не показывать виду, но наверняка не догадывался, что его рубашка была пропитана кровью настолько, что это было видно. Я не хотела смотреть на его шею, подставленную лучам солнца, потому что боялась увидеть там одни лишь окровавленные кости.

Мы несколько раз останавливались – всё же нам обоим требовался отдых. Я чувствовала, что ещё чуть, и я или замертво свалюсь на серую дорогу, или потеряю контроль над телом, полностью отдавшись животным инстинктам. Я не могла до конца поверить, что рядом с вампиром моя жажда улеглась, и боялась, что как только отвлекусь – ничего нельзя будет остановить. Вампиру придётся просто меня убить.

Иногда мне казалось, что демон, разгромивший Маньяну, гонится за нами. И страшнее было даже не то, что он сможет нас настигнуть и разорвать в клочья, а то, что это будет означать проигрыш. Полный крах. Ведь если подумать, то, что будет дальше? Мир до грани и после грани просто объединится воедино, превратившись в мир ушедших душ… Понимает ли это Нерих? Понимает. Он понимал это с самого начала, когда понял план проклятой тройки, но не смог ничего противостоять. Знал ли он, что наступит тот момент, когда придётся довести дело до пентаграммы?

Часы или дни… Я не знала, сколько мы были в пути. Усталость наваливалась на плечи, стремясь бросить на колени, но мы продолжали ехать вперёд. На самом деле, нам очень повезло. Это я поняла лишь на полпути, вспомнив, что все дороги должны кишеть оборотнями. Их не было. Оплакивали своего вожака? Готовили месть?

Мы пересекли границу Ганзены. Это звучит именно так, потому что без последствий не обошлось. Хранители границ, в отличие от всего остального мира, не знали ничего, кроме непосредственно охраны этих самых границ.

Пробуждение было болезненным. Удивительным оказалось то, что когда я была уже на ногах, вампир всё ещё не мог прийти в себя. Хотя, что тут удивительного. Я не знала, спят ли вампиры вообще, или просто имитируют сон, но Нериху отключка была необходима. Он стал как опустошённый кувшин, оставшись без резервных сил хранителя, без магии крови, да и без самой крови.

Маска была снята с лица советника, и я смогла склониться над ним, внимательно разглядывая каждую чёрточку. Решительный подбородок и нахмуренные брови свидетельствовали о том, что даже сейчас вампир с чем-то боролся. Надо же… Несколько дней назад я использовала бы эту возможность, чтобы отрубить голову вампиру, а теперь вся ненависть отступила, оставив место только воспоминаниям.

– Не думала тебя ещё раз увидеть. Тем более здесь.

Я стремительно обернулась, встречаясь взглядом с верховной ведьмой Ганзены. Она изменилась. Лицо осунулось, появились морщинки, на которые раньше не было даже намёка, рыжие волосы пропускали седые пряди. Лишившаяся магии ведьма лишилась и всего того, что ей магия принесла.

– Зачем ты опять нарушила границы? Решила всё-таки поплатиться?

Она говорила как-то устало, будто всё, что она сейчас делала, происходило против её воли, а сама она предпочла бы закрыться одна в комнате и выкинуть ключ за окно, чтобы больше никогда не выйти из своего маленького мирка.

Я переступила с ноги на ногу. Мы находились в большом зале, застланном коврами. На эти ковры нас с Нерихом и положили.

– Нам… – я посмотрела на вампира, который просыпаться пока не собирался. – Нам помощь нужна.

– Опять?

Ведьма некоторое время смотрела мне в глаза, а потом рухнула на ковёр, ничего не отвечая.

– Тебе плохо? – спросила я, присаживаясь рядом с ней. Ведьма покачала головой и вздохнула.

– Мне нечем помочь. У меня ничего нет. Ни магии, ни сил… Ничего. Он отнял всё.

– Поэтому ты и должна нам помочь, – я заглянула в глаза Митры. – Не магией, не силой. У тебя есть большее – знание.

Нерих застонал и перевернулся на другой бок. Хватаясь за голову. Мы с Миртой одинаково не сводили с него взгляда, пока вампир, наконец, не повернулся к нам лицом, часто моргая.

– Где мы?

– Там, куда ты так стремился, – ответила я. – Кстати, я тут как раз пыталась подвести разговор к тому, какая именно помощь нам необходима.

Вампир провёл рукой по лицу, а потом коснулся шеи. Я так и не видела тех страшных ран, но теперь вокруг шеи Нериха кольцом закрепился толстый шрам. Он был бы не так заметен на бледной коже, будь тоньше, но он обхватил кожу, как ошейник. Советник тяжело вздохнул, а потом поднялся на ноги.

– Нам нужна пентаграмма изгнания демона, – коротко сказал он, оборачиваясь к Митре.

– Зачем мне вам помогать? – резонно спросила ведьма.

– Варс мёртв.

Казалось, ведьма на миг замерла, словно её сердце остановилось, пропуская удар, а потом она медленно перевела взгляд с Нериха на меня и обратно.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил вампир. – Король демонов на свободе. Он уже разнёс в щепки Маньяну. Ведьма содрогнулась.

– Хорошо, – ответила она, промолчав несколько секунд. Мне показалось, что она даже не думала о том, правильно или нет, поступает, просто ей по большему счёту уже было всё равно. – А жертва?

– Я, – холодно произнёс Нерих. Этот голос заставил меня вздрогнуть. В нём скользнула какая-то обреченность, но – как это обычно бывает – её не сопровождало сожаление, а, скорее, надежда, что всё не зря.