Александра Лисина - Некромант на свободе

— Отчет я еще вчера ему сдал! И сегодня больше денег никаких не тратил! Я вообще целый день в замке просидел!

— Вот именно! А работа-то стоит!

— Да отстань ты, чего прицепился?! Процент с прибыли был моим! Это — моя добыча! Мой доход! И нечего на меня так смотреть — рука у меня абсолютно НОРМАЛЬНАЯ!

— Это потому, что я еще не отгрыз с нее твои волосатые пальцы! — зловеще пообещал призрак и снова завыл.

Кстати, насчет мзды он совершенно прав — то, что урвал господин Бодирэ с поставщиков, по праву принадлежало мне. К тому же, я все равно хотел его наказать за хамство, так что привидение подвернулось весьма кстати.

— Да что ты можешь сделать?! — истерично расхохотался управляющий, которого, кажется, привидение доставало уже не один час. — Ты же призрак! Что ты способен…?!

— Ну, хотя бы вот это!

В комнате что-то с оглушительным грохотом рухнуло и с лязгом покатилось по каменному полу. Затем жалобно звякнул разбитый вдребезги кувшин или кружка, на дверь плеснуло невесть откуда взявшейся жидкостью… надеюсь, что не из ночной вазы… а потом кто-то торжествующе расхохотался.

— Ну и как я ТЕПЕРЬ тебе нравлюсь?! Полагаешь, у меня не хватит зубов, чтобы покарать тебя за жадность?!

— А-А-А!!! НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, ЧУДОВИЩЕ!!! — сорвался на визг господин Бодирэ. Да еще такой дивный, что мне вдруг остро захотелось подсмотреть, что там происходит, но, увы, замочной скважины в его двери не оказалось.

Интересно, чем его так проняло? Дверь, что ли, тихонечко приоткрыть?

— Стой! Куда полез?! — возмущенно заорал призрак, когда я уже собрался было подкрасться к двери на цыпочках и некрасиво прильнуть к ней ухом.

— Куда надо!

— Да ты ж там не поместишься, толстобрюх! Топчан не предназначен для того, чтобы ты прикрывал им от меня свою задницу! Поставь на место!

— Щас!

— Ах, вот ты как, да?! Тогда я сперва его заморожу, а после…

Из-под двери внезапно пахнуло холодом, а на мои сапоги смачно плеснуло водой, которая мгновенно заледенела. В это же самое время в комнате кто-то снова заорал. Потом стали орать уже на два голоса. Наконец, кто-то поскользнулся на заледеневшем полу и, шумно приложившись затылком о стену, глухо, протяжно застонал. Под жалобный скрип грохнувшегося на пол топчана и звук разваливающихся досок, из которых было скреплено некогда надежное ложе.

— Ты что наделал?! — негодующе рявкнул призрак, когда шум немного поутих. — Топчан сломал, ирод! Одни от тебя расходы! Хозяину опять придется за него платить!

— Да пошел ты… — слабым голосом отозвался господин Бодирэ. Судя по голосу, реплика была издана откуда-то из-под развалившегося топчана. — Вместе со своим хозяином…

— Так ты нас еще и не уважаешь?! — вот теперь на визг сорвалось привидение. — Да я тебя всего сожру, хряк недокормленный!

И, видимо, сделало что-то такое, что заставило господина Бодирэ в спешке покинуть свое временное убежище и, прижавшись спиной к двери, истошно завопить:

— Не трогай! НЕ СМЕЙ, гадина! Жри кого-нибудь другого! А я не дамся!

Дверь содрогнулась от удара изнутри и жалобно скрипнула, заставив меня благоразумно отойти. Затем на нее обрушился еще один удар, помощнее, а после послышались шлепки поспешно удаляющихся босых ног, торжествующий вой и улюлюканье, грохот расшвыриваемых досок, звуки яростной борьбы, надсадное сопение и недовольное шипение, как если бы там отчаянно сражались не на жизнь, а на смерть. Наконец, все снова затихло, а после кто-то с диким криком ударил чем-то тяжелым по стене и громко замычал.

— Руку отдай… руку! — взволнованно крикнул дух, заставив меня заинтересованно вернуться к двери. — Зачем ты ее в рот запихал, дурень?! Думаешь, мне будет приятно отгрызать твои обслюнявленные пальцы?!

— НЕ ДАМ! — дурным голосом взвыл господин Бодирэ, который, похоже, находился на грани безумия. — Сам сожру, а тебе, урод, не верну!

— Ну что за люди такие пошли невоспитанные? — огорченно посетовал призрак. — Между прочим, ворам во все времена отрубали сразу ВСЮ руку! А тебе только два пальца собрался откусить! И то — лишь потому, что пожалел твою наглую морду, которой еще предстоит потрудиться на благо баронства. Нет, ну где справедливость, а?! Я тебя спрашиваю?!

Ответа господина Бодирэ я дожидаться не стал — решительно распахнув дверь, остановился на пороге и грозно оглядел подвергнувшееся неизвестной разрушительной силе помещение.

По комнате словно ураган пронесся — разбитый вдребезги топчан горой валялся посередине, живописно перемешанный с обрывками простыни и порванным на углу одеялом, а перевернутый на бок стол возвышался чуть дальше, красноречиво показывая, что недавно тут бушевала нешуточная буря. Правда, деталей я разглядеть не сумел, поскольку единственный источник освещения — небольшой ночник, сиротливо приютившийся в дальнем углу, освещал погруженное в полумрак помещение неровным светом почти догоревшей, испуганно трепещущей свечи. А вот господин Бодирэ нашелся неподалеку от него — белый, как полотно, с выпученными, как у страдающей запором рыбины, глазами, трясущимися губами и выбивающими ритмичную дробь зубами, в звуках которой мне почему-то послышалась модная в прошлом сезоне чечетка.

Он стоял, вжавшись всем телом в холодную стену, и затравленно таращился в пустоту, будучи не в силах осознать, что убивать его никто не собирается. В одном исподнем — некогда белом, а теперь разукрашенном сочными черными отпечатками чьей-то необутой стопы. Его разошедшаяся на объемистом животе рубашка охотно демонстрировала волосатое пузо. На голове красовался дурацкий колпак, из-под которого торчали редкие, хотя и торчащие дыбом волосики. На ногах виднелись съехавшие на бок пушистые тапочки, на одном из которых был жестоко оторван меховой помпон. Руки его судорожно стискивали отломанную ножку табуретки… вернее, одна рука. Левая. Тогда как пальцы правой были по самое основание засунуты в рот самого господина Бодирэ, что вкупе с остальными деталями смотрелось несколько… экстравагантно.

А напротив него, удивленно обернувшись на скрип открываемой двери, стояло… нечто, смутно напоминающее огромную, склизкую, белую гусеницу. С массивной головой, на макушке которой виднелись симпатичные рожки, мягким телом, испускающим мертвенно-желтое свечение, длинным хвостом, который обвивался вокруг подрагивающего управляющего, лишая его возможности совершить побег. И широкой лужей слегка дымящейся слизи, которая с каждым мгновением расползалась по комнате, испуская подозрительно знакомый аромат.

Причем то, что гусеница была призрачной, совершенно не умаляло ее внушающей уважение внешности и не делало менее заметным ее оскаленную пасть, больше подошедшую голодному вурдалаку, где устрашающе поблескивали сотни острейших зубов.