Кирилл Клеванский - Колдун. Чужое сердце

Снова шаг и снова бой. Отклонив удар меча и подныривая под щит, я отсек врагу руку. Ночное небо огласил вопль обреченного на смерть воина. Мгновение спустя с рассеченной гортанью он сорвался со стены. Его заменил очередной противник. И опять передо мной возникла задачка. Короткое копье и щит. Прямо спартанец какой-то. Пришлось отступить, избегая опасного стального жала. Держа щит прямо перед собой, нимиец, подобно швейной машинке, с немыслимой скоростью обрушивал на меня серию выпадов. Иногда уворачиваясь, реже уклоняясь, я старался выгадать момент для атаки. Но защитник не давал мне ни секунды на раздумья, он напирал с неуклонностью разъяренного носорога. Но судьба сегодня на моей стороне. Среди беспорядочного звона стали я расслышал смачный «чпок», и копьеносец поскользнулся. По камню растеклось белесое пятно. Напрыгнув на него, я левым клинком заблокировал щит, а правый вонзил в прорезь для глаз. Очередной крик ознаменовал собой двадцать сантиметров отвоеванного пространства. И тут меня охватил приступ апатии: пять мертвецов, а преодолен лишь метр. Сколько же мне нужно выстоять, смогу ли я выжить, когда впереди тысячи защитников и многие километры?!

Где-то на горизонте, в северной части города, в небо взвился высокий, почти бесконечный столб огня. Потом на город обрушилась одна из казней египетских. То тут, то там звучали отголоски взрывов, а внизу расцветали оранжевые цветки пожаров. Бой на стене застыл, все как завороженные смотрели на пылающий Мальгром. Спустя лишь один удар сердца за спиной послышались крики: имперцев охватил жар битвы, они, как обезумевшие мясники, вопили в предвкушении наступающей смерти. Лица защитников почернели. Мне показалось, что в черной ночи прорезались звезды бездны.

Битва возобновилось. Что-то кричали за спиной, но я не слышал. Для меня свет сошелся клином на кончиках мечей. Единственное, что я могу, — выжить и дождаться команды «отступать». Сразив очередного противника, я почувствовал, как немеет левая рука, как теряет свою прыть сжатый в ней клинок.

— Давай же! — рычал я сквозь зубы, моля офицера об отступлении, но команды так и не поступало.

Пропустив удар в бедро и почувствовав, как взрезает плоть вражеской клинок, я взревел, подобно разбуженному в зимнее время медведю, и прочертил в воздухе замысловатый узор. В освященную пожарами пропасть рухнуло разрубленное тело. Сперва полетели руки, потом голова, а затем скрылся и корпус. До крови раскусив губу, я занял позицию для обороны. Больше сдвинуться мне, больше не выполнить «змеиного шага». Левая рука не слушается, правая нога отказывает, а впереди бескрайня река, где серебряными волнами вздымаются шлемы защитников.

Передо мной возник невысокого роста солдат. Из его глаз катятся слезы.

«Доброволец», — усмехнулся я. Что за ирония — пройти суровые тренировки, выжить под натиском смертельно опасных врагов и пасть от руки юнца, только вчера взявшего в руки меч.

Защитник что-то закричал, но я не особо разбираюсь в нимийском, да и уши уже ничего не слышат, кроме стука сердца. Выставив перед собой меч, как обычный дрын, парнишка ринулся в атаку. Собрав остаток сил, убывающих, как песок из разбитых песочных часов, я плоскостью клинка отклонил атаку. И парень, не справившись с инерцией, ушел на корм голодной пропасти. Следом за ним рухнул и я. Тьма окутала мир, ледяные когти сжали дрожащее сердце, и его замедляющийся шум перекрыл свист ветра, но я не вспомнил ничего. Не увидел прошлое, не прозрел будущее, перед моим внутренним взором не всплыли лица друзей и тем более любимой.

«Значит, еще не время». — Это было последнее, что успело сгенерировать уплывающее сознание.

— Хвацхать хва! — выкрикнул Пило и отступил за спину сменщику. Им оказался Принц.

Капитан задышал чаще, его руки дрожали. Вот уже полчаса они сражаются на стене, а минуту назад на севере маги устроили локальный прорыв барьера и обрушили на город «огненное торнадо», страшное боевое заклинание, вбирающее в себя силу сразу трех стихий — Земли, Огня и Воздуха. В своей жизни Младший видел его лишь однажды, когда они участвовали в баронской свалке на юге Рагоса. Эх и были же деньки, знай себе режь неумелых дружинников да навар считай, а здесь — форменный кошмар.

— Хвахать хемь, — еле слышно сказал Самбер и стукнул пяткой по пальцам, давая условный знак на смену.

Константин рывком ушел назад и в сторону, давая эльфу возможность для маневра.

— Хы фям вхеф уфил, — проворчал древолюб, одновременно погружая свой изогнутый клинок в горло какому-то бедолаге. И тут же, пока еще не упала на камень кровавая радуга, спихнул со стены другого защитника.

— Хфихать, мафь хвою, — изрек Ушастый и пнул Руста.

Наемники поменялись, и Щуплый увлекся фехтовальным боем с каким-то нимийцем. Вдруг у Пило дрогнуло сердце, а по телу пробежала холодная волна.

— Отступать! Отступать, вонючие вы скилсы! — надрывался офицер.

— Кончай его! — крикнул Младший, приподняв забрало.

Руст пожал плечами, что в полном доспехе выглядело довольно комично, и мгновение спустя его противник, выронив щит и меч, схватился за горло, откуда торчала рукоятка метательного кинжала.

«И как он только ухитряется?» — восхитился Пило и стал отступать. Их отход прикрывали арбалетчики, посыпающие врагов дождем из стальных болтов. Руст, Принц и эльф сформировали треугольник, выставив вперед щиты, и уже через десять минут четвертка скрылась в башне. А еще через пять минут, сняв шлемы, они шагали в сторону лагеря, где их уже ждали лекарские артели.

— Неплохо повеселились, — выдохнул Руст и вытер с лица пот и кровь. — Пожалуй, сегодня лавры первенства уходят Ушастому?

— Еще не факт, — засомневался Принц. — Может, у Ройса побольше будет?

— Кстати, о занудах, — подключился к разговору Пило. — Вы нашего-то нигде не видели?

Наемники остановились, переглянулись, осмотрелись, но высокую фигуру друга так и не обнаружили.

— А где… — начал было Щуплый, но Ушастый его перебил:

— Зануда еще в самом начале боя на острие ушел, его потоком затянуло.

— Подождем? — предложил Самбер.

— Подождем, — согласились остальные.

Наемники сели на траву, стянули доспехи и стали осматривать раны. Крупные они тут же стягивали лоскутами рваных подкладок, мелкие оставляли как есть. По уму, им надо было торопиться и предстать перед лекарями, но что-то их держало на месте, каждого терзали смутные сомнения. Спустя двадцать минут перед ними, как корабль, проплыла осадная башня. Через многочисленные пробоины просвечивала луна, а колеса из коричневых превратились в красные, до того обильно башня была облита кровью.