Галина Долгова - Рокировка. Мат

Монстр! Ужасное чудовище! Огромное, покрытое черной блестящей чешуей и с бездной вместо глаз, напоминающее двухметрового крокодила, стоящего на задних лапах! Таких просто не бывает! Словно в насмешку, в солнечном свете блеснули алмазные когти зверя. Я видела, как Данаон кидал одно заклинание за другим, но зверь лишь отмахивался от них. Зверь! Чудовище! Монстр из самых кошмарных снов! Это не мой Хан! Не мой нежный и ласковый мужчина, который с такой осторожностью прикасался к моему животу!

Между соперниками была всего пара метров, которые Хан уже практически преодолел, когда в него полетел черный вихрь, такой же, какой я сбила в прошлый раз. Заклинание ударило прямо в грудь, и лайкан покачнулся. И я, и Картас замерли, ожидая падения и смерти чудовища, ведь после такого не выживают, но в последний момент чудовищные когти пронзили застывшего Данаона, и монстр просто разорвал того на части. Пополам! Как ребенок разрывает бумагу! Кровь фонтаном взметнулась, орошая все вокруг — пол, стены, окна, лица, платья… треск костей, одежды, мышц… Господи!!! Нет!

— А-а-а!!!!

Мой крик наполнил зал, заглушая шум битвы и звон оружия. Я кричала, судорожно стирая с лица кровь и куски мяса. Ничего не слыша, не видя, не понимая… Ужас сковал все тело, меня била крупная дрожь, воздуха стало не хватать…

— Мия! Прекрати! Очнись! — обжигающая пощечина привела в чувство, и я с трудом сфокусировала взгляд на Элэйше. Надо же, даже не заметила, как он появился около меня.

— Не-е-ет! Дан! Сынок!

Вопль горя и ужаса заставил вздрогнуть и инстинктивно сжаться. Я не хотела смотреть, но взгляд сам собой притягивался туда, где над разорванным на куски телом склонился Лайаон. Его безумный неверящий взгляд ранил в самое сердце, дрожащие руки тянулись к голове сына, чтобы закрыть навечно застывшие глаза…

— Не смотри, — прошептал лайкан, прижимая меня к себе. Да я и не хотела смотреть, вот только и отвернуться не могла. Меня словно парализовало. Я даже не пошевелилась, когда обезумевший маг кинулся на замершего Хана. Просто смотрела, как Картас с голыми руками несется на монстра, превосходящего его размерами раза в два, и как с тихим стоном оседает со свернутой шеей.

Вот и все… Так быстро и просто. Те, кто еще недавно считал себя победителем, самым сильным и хитрым, кто шел по жизни, не гнушаясь наступать на других, теперь кусками мяса валялись на полу тронного зала.

И как-то вдруг наступила тишина. Резкая, звенящая, натянутая, как струна, и готовая лопнуть в один момент. Никто не знал, что делать дальше. Стража замерла, маги — тоже, занесенное оружие и заклятия дрожали на кончиках пальцев, готовые вот-вот сорваться.

— Ваш король мертв!

Эсмерхан… Он вышел вперед, уверенно и спокойно осматривая поле боя. Ни один из лайканов в отличие от людей серьезно не пострадал. И теперь, когда не осталось предводителя, люди просто не знали, что делать дальше. Они уже сдались. Я видела это, знала, что на то и был расчет. И знала, что последует дальше… Но боже, каким же страшным все это оказалось в реальности!

— Вы проиграли! И теперь я снова даю вам выбор! В последний раз! Либо вы здесь и сейчас приносите мне клятву на крови, либо ни один из вас не выйдет живым из этого зала. В любом случае Амирия уже моя! Даю слово, что она останется свободной страной, и притеснять людей я не собираюсь. Но! Былые порядки я сломаю! Амирия снова станет центром международной торговли, учебы и плацдармом для отношений между людьми и другими расами, населяющими Эрвэс. Вы — не лучшие и не единственные. Вы даже собственных женщин унижаете и гнобите. Этого не будет, даю слово. Политика Амирии изменится, но геноцида я не допущу. Итак, ваше решение?

Эсмерхан, Эсмерхан, ты говоришь все правильно, но не для этих людей. Им нравилась власть, нравилось чувствовать себя особенными и издеваться над женщинами. Не им надо это говорить. Они не оценят.

— Вы убили короля, но у нас осталась королева. Что вы будете делать с ней? — раздался чей-то голос. Вот, о чем я говорила? Никто не потрудился хоть как-то спасти меня, наоборот, хотят посмотреть, как поведут себя лайканы.

— А разве у вас женщина может править? — насмешливо поинтересовался Хан, даже не взглянув на меня.

— Это была последняя воля повелителя, — вперед выступил Этхой. — Леди Лантария коронована вместе с супругом.

— Что ж, — Хан наконец-то повернулся ко мне, правда, в глаза так и не посмотрел, — я дам леди выбор. Она может либо отречься от престола и стать свободной жительницей как Амирии, так и любого другого государства, причем обещаю, что вы получите все наследство вашего супруга, либо… — он сделал паузу, — либо вы сейчас при всех согласитесь стать моей женой и соправительницей. Так не будет нарушена законность правления.

Что?! Я стояла и не понимала, что происходит. Он дает мне выбор? Сейчас? Когда мы обсуждали его план, лайкан, наоборот, утверждал, что быстрее и безболезненнее его примут на престоле как мужа вдовы короля. Это — обычная практика, при которой он не будет выглядеть захватчиком. Но что произошло сейчас? Я ему больше не нужна? Он получил, что хотел, и все — сказка закончилась?

Тугой комок подкатил к горлу, а перед глазами появилась пелена. Осознавать, что тебя снова предали, использовали, оказалось невероятно болезненно. А как же ребенок, хотелось закричать мне. Или только поэтому я еще жива и мне дают выбор? Неужели правы те стервы, которые шептали, что я его недостойна? Нет, нет, нет… Слезы покатились из глаз и жутко захотелось сбежать, спрятаться где-нибудь в темном уголке, чтобы никто не видел и не слышал, а тут как назло… Сотни глаз впились в меня, и лишь одни, те, что я хотела видеть, в упор не замечали.

— Мия, Мия, о чем ты думаешь? — прошептал магистр, о котором я уже забыла. — Дура ты! — вдруг рявкнул он, умудрившись не повысить голоса. — Ты что надумала? Он же тебя боится!

Боится? Я перевела недоумевающий взгляд на лайкана.

— А кто кричал в ужасе, увидев его истинное лицо? Тебя же прямо трясло! Не помнишь, как с визгом в панике от него отползала?

Помню? Нет! Это вообще вылетело из головы.

— Он решил, что ты его такого не вынесешь и не простишь. Поэтому сейчас, при всех, дает тебе выбор. Глупенькая, да он любит тебя. Только тебя. И пошел на все это ради тебя! Иначе просто вырезал бы их всех по одному.

— Правда? — Я облизала сухие губы, чувствуя, как почти остановившееся сердце снова начинает биться.

— Конечно, правда. Ты бы видела себя. Даже я решил, что… А, ладно! Иди и покажи ему, что принимаешь его любым. Он же просто обезумел, когда Картас попытался тебя убить… И ребенка. Это — инстинкт защитника. А ты испугалась.