Резервация монстров 2. Одна из них - Тая Ан
Не в силах выдержать этого пронзительного взгляда, как и многозначительной тишины, я неловко выдавила:
— Я было решила, что ты собрался в регенератор.
— В регенератор мне нельзя, — усмехнулся он одной, относительно нетронутой стороной лица, — принцип его действия аннулирует все мои старания по собственному усовершенствованию.
Я едва не раскрыла рот от удивления. Так вот оно что! Всего-то и нужно, что запихать его в регенератор, и тогда… Тогда он вновь станет практически безобиден. Хотя сейчас уже и так, благодаря сыворотке, изобретенной Ктиараном, Гер практически не представляет угрозы… Тем не менее, неплохо бы и закрепить результат.
Видимо, выражение моего лица стало настолько говорящим, что Гер рассмеялся.
— У тебя ничего не выйдет, — припечатал он, слегка кивая на цветы, — и как тебе мой сюрприз?
Я мрачно глянула на него исподлобья и тяжело вдохнула, промолчав. В душе начало расти знакомое волнение. Сделав вид, что разглядываю цветы, как будто не успела наглядеться за всё время, что он приводил себя в порядок, я неспешно отошла от него подальше. Ну а что, прекрасные кусты, среди них можно неплохо прятаться, пока не засохнут.
Гер разгадал манёвр, и плавно двинулся следом. Я в отчаянии наблюдала за его уверенными шагами и самоуверенной односторонней улыбкой. Неужели он действительно решил, что на этот раз уж точно загнал меня в угол? И опыт всех предыдущих случаев ничему его не научил? Наивный Гер…
А между тем он приближался. Я только и могла, что лавировать между вазами, оттягивая неизбежное. Ну и кто тут наивный? А ведь и мне тоже не помешало бы освежиться в душе… Может, отвлечь его хотя бы этим? Хотя, кого я обманываю…
В высоком потолке пещеры гулким эхом отдавались его неспешные шаги, отдаленно напоминая звук гвоздей в крышку моего гроба. Ну а что? Склеп был, цветы наличествовали, гробовщик угрожающе приближался… Я затравленно наблюдала, лихорадочно пытаясь просчитать свой следующий маневр. Он прекрасно знал, что даже в подобном помятом состоянии был гораздо быстрее меня. Гер всего лишь игрался, наслаждаясь самой возможностью поиграть.
— Знаешь, — прозвучал в тишине его негромкий голос, — что больше всего меня в тебе привлекло с самого начала?
— М-м-м? — усиленно делая вид, что страшно заинтересована, я обошла по периметру самый внушительный куст, прикидывая, что, в принципе, смогу водить вокруг него хоровод до бесконечности, настолько тот был пышным. Штук двести пионов с меня ростом, гигантская охапка с увесистой керамической вазе.
— Твой запах, — поделился он, останавливаясь с противоположной стороны.
Я удивленно склонила голову набок, не забывая следить за малейшими его телодвижениями.
— Запах?
Он кивнул.
— Мы, эрботы, выбираем пару именно по запаху. Для каждого из нас он должен быть особенным, уникальным. Именно так мы и определяем свою истинную. Тебе это тоже должно быть знакомо.
Я задумалась. Что правда, то правда… Никогда не акцентировала особого внимания, но запахи составляли значительную часть моего восприятия. От запаха Кти по моему телу бежали приятные мурашки, а вот запах Германа я ненавидела всей душой…
— А неразделенную любовь ты не рассматриваешь? Или это обязательно должно быть взаимно? А вдруг ты ошибся в своем восприятии, или просто пока не встретил ту, что пахнет получше меня, м-м?
Никому и никогда, даже врагу не желаю такого поклонника!
— Я не могу ошибаться, как и мои рецепторы, — засмеялся он беспечно, — все эти показатели закладываются в нас вручную еще на этапе подготовки планирования. А вот ты подобной подготовки была лишена, так что это скорее с тобою что-то не так, Рин.
Кто бы сомневался… Конечно, дорогой Гер, это не ты сумасшедший, кто преследует меня с самого начала, обманывает, домогается и изводит. Это я чокнутая, что посмела выбрать другого, не такого как ты, а доброго, любящего, бескорыстного…
Я сжала зубы.
— Знаешь, Гер, а не пойти бы тебе…
Его взгляд помрачнел, а усмешка превратилась в оскал, и я поняла, что шутки кончились.
— Я уже на месте, любовь моя, также как и ты, — угрожающе прорычал он, одним движением сметая с дороги огромную вазу цветов, что служили последней преградой между нами.
Я наблюдала, как цветы, словно в замедленной съемке несутся вниз, к каменному полу, и падают, пружиня своими пышными бутонами, щедро рассыпая вокруг капли воды и алые лепестки, окатывая ими мои голые ноги.
Оглушительный грохот разбившейся вдребезги вазы привел меня в чувство, я вскинула руки и зажмурилась, как будто эта не менее хрупкая преграда была в силах защитить меня от взбешенного мужчины. Отступать было некуда. Тот бросился вперед, в пару шагов преодолев разделяющее нас расстояние, и, о чудо, остановился. Яростно сверкая глазами и тяжело дыша, он смотрел на меня со злостью сверху вниз и будто чего-то ждал.
Я, слегка недоумевая, чуть опустила руки, с опаской заглянув ему в лицо. Я ошибалась, в чужих глазах была не только злость, но еще и боль. Океан боли. Бессильной, трагической и бесконечной, той, которой мне никогда не понять и не испытать. И от этого осознания мне стало ещё более не по себе. И да, это были совсем не пионы, а некий странный шипастый аналог. Падая, стебли неплохо прошлись по моим предплечьям. На коже, наполняясь кровью, саднили длинные царапины. Я с удивлением поглядела на уродливые полосы и снова подняла испуганный взгляд на Гера.
Тот выглядел очень странно и непривычно. Теперь в его расширенных желтых глазах плескался еще и страх. Да что с ним такое? Мужчина ни капли не походил на себя прежнего. Он со скорбным выражением рассматривал мои исцарапанные руки и его собственные, сжатые
