Саги огненных птиц - Анна Ёрм
Она крепко сжала пальцами его запястья, так, что побелела кожа, но Ситрик почувствовал лишь холод.
– Почему именно я?
– У меня больше никого нет. Помнишь, ты сказал, что мы союзники? Это не так?
– А как же твой отец? Как же Хаук?
– Я не хочу, чтобы он знал, что я мертва. Мертва и проклята. Да и вряд ли он позволит мне уйти. Будет мучать и изводить меня, не давая мне уйти в другой мир. Будет смотреть на мой призрак, как на живую дочь. Только не Хаук.
Лицо её оставалось неизменным, замершим, даже когда она говорила об отце. Ситрик колебался.
– Ольгир… – прошептала Ингрид. – Он тоже заперт здесь. Вроде и мёртв, а вроде и нет. Ни жилец, ни мертвец. Из-за меня. Из-за… тебя.
У Ситрика перехватило дыхание от этих слов.
– Принеси нам Зелёный покров. Он излечит и даст уйти.
– Я обещаю. Я постараюсь.
Её губы медленно растянулись в улыбке. Она тут же высвободилась из объятий и исчезла. Но на запястьях Ситрика, что сжимали её руки, остались налитые кровью полосы из тонких рун. Ситрик не успел их прочесть, как они впитались в кожу, не оставив ни следа.
– Что это, Ингрид?!
– Я Бирна! – тихонько рассмеялась хозяйка, выхватив из множества звуков, что летали по хлеву, женское имя. – Так меня ещё никто не называл!
Ситрик вздрогнул, и Ингрид исчезла. Вместе с ней ушёл и запах речной воды, хвои и грозы. Ситрик закрыл глаза, вздохнул несколько раз глубоко, пытаясь привести мысли и чувства в порядок, но те расползались и прятались меж щелей сознания. Ситрик нервно сглотнул, медленно понимая, во что он только что ввязался…
Что же… ох, что же она сделала с ним?
Раненая. Про2клятая…
Ночь опускалась медленно и степенно, обвешивая свои тёмные одежды колючими бусинами звёзд. Ситрик согнал последних заблудившихся кур, пересчитал, прежде чем Бирна закрыла хлев.
Когда хозяйка ушла в дом, оставив его одного, он остановился у забора, прислушался к тишине и замер напряжённо. Изо рта птицей вылетел парок. За частоколом слышались редкие вздохи да шорохи, от которых волосы на загривке становились дыбом. Теперь всюду Ситрику виделась Ингрид…
– Ежи, наверное, топают, – произнёс Холь, показав из худа клюв.
Ситрик шикнул на него. Кто-то ходил за частоколом, изредка касаясь брёвен то ли лапами, то ли руками.
Холь перебрался на плечо, расправив онемевшие крылья, тряхнул головой и принялся прихорашиваться, шумно перебирая пёрышки одно к другому.
– Холь, тише. Там кто-то есть. – Ситрик вплотную подошёл к частоколу, прижался ухом, и белая птица, взмахнув крыльями, перелетела на острую верхушку. Холь долго вглядывался в темноту, тускнея и превращаясь в туман, а потом воссиял вновь.
– Никого нет. – Холь наклонил голову, а потом удивлённо вытянулся струной. – Или же есть… – Птица больше не таилась.
Он продолжал всматриваться в густеющий недвижимый сумрак. По левое крыло за невысоким холмиком светлели поле и пастбище, отвоёванные скотом и людьми у леса, и дорога, по правое – река с пустыми исхоженными берегами за высоким склоном. А прямо, в лес, уходила стрелой тропа. Оттуда вышли они днём, когда началась гроза.
Холь напряг всё тело, вытянулся вперёд и вдруг охнул. Просвистел камешек, ударился о крышу, напугав кошку. Ситрик отчётливо услышал торопливый перестук крупных копыт и треск ломающихся ветвей. Зверя можно было бы принять за кабана, но только кто тогда бросил камень?
– Буду утром, – тут же простился Холь и погаснувшей вспышкой молнии затерялся в лесной шапке желтеющей листвы.
– Куда же… – только и успел сказать ему вслед Ситрик, да махнул рукой.
Он постоял ещё, вслушиваясь в закисающую тишину. Из груди мерно вырывались серые птицы дыхания. Они заворачивали крылья, делали один быстрый мах и превращались в воздух и полутьму.
Значит, теперь ему нужно было найти колдуна, что может соткать Зелёный покров. А после принести его Ингрид в Онаскан…
Эта мысль теперь не давала покоя.
Он размышлял, где сможет отыскать колдуна, вспоминая всё то, о чём сказывала Ингрид. Но ни одна догадка не желала лечь Ситрику в голову. Колдуны ушли, и бесполезно было их искать и звать. Ушли туда, куда шагали по ночам скалы.
На восход!
Вот ведь Холь, хитрец, будто бы знал, куда понадобится идти. Наверняка он и знает дорогу, а потому рано ещё им было прощаться. Может, согласится помочь за небольшую плату. Хотя что он, отступник, мог предложить могучему ветте?
Ещё одна туманная пташка пролетела рядом с плечом, поднимаясь в небо истлевающим облачком пара. Ситрик обернулся. За его спиной стояла лохматая Бирна, и в руках у неё мурчали сонные котята.
– Пора ночевать, – сообщила она. – Иди в дом, я скоро вернусь. Схожу лишь к реке.
Бирна опустила котят на землю, шикнула на высунувшегося из будки пса.
«Не лаял на зверя за частоколом, а на меня сорвался, когда я пришёл», – удивлённо отметил Ситрик.
– Там ходил какой-то крупный зверь, – предупредил он. – Не стоит идти одной. Я могу пойти с тобой.
Хозяйка шутливо коснулась рукой короткого ножика, висящего на тонком пояске, но Ситрик был серьёзен.
– Ничего со мной не станется. Берег здесь крутой, звери к нему не ходят, только я, Бьёрн да наши слуги. До пастбища не пойду, – улыбнулась она. – А теперь иди в дом и обещай никуда не выходить до восхода солнца. Хорошо?
– Хорошо, – Ситрик согласился, но продолжал стоять на месте, будто ногами к земле прирос.
– Ну иди же! – взволнованно прикрикнула Бирна.
Ситрик поклонился, извиняясь и прощаясь, и ушёл спать. Бирна долго смотрела на чернеющую щель в дверном проёме: ни лучины, ни жирового фонаря Ситрик не разжёг, наверное, и правда ляжет спать, лишь только пропоёт положенную молитву в темноте и
